–Ваше Святейшество, я хотел обсудить с вами сложившуюся ситуацию, – заговорил я с усилием, изображая покорность, хотя голос слегка дрожал от сдерживаемых эмоций.

Папа поднял на меня пустой равнодушный взгляд.

–Да, Бальтазар, я тоже думаю, нам пора обсудить твой удручающий провал.

В лицо мне бросилась кровь, но я промолчал. Крыть мне, по сути, было нечем…

–Ты доказал свою бесполезность, – продолжал Григорий XII спокойным тоном, хотя мне чудилось, что наш местный святой искренне наслаждается происходящим. – По крайней мере, в этом деле.

Я почувствовал себя задетым. В конце концов, одна неудача после стольких лет беззаветной службы вполне допустима.

–Я намерен убедить вас в обратном, Ваше Святейшество, – сохраняя хладнокровие, возразил я. – Я исчерпал не все свои ресурсы… это было начало.

Папа сверлил меня взглядом.

–Извини, сын мой, но я полагаю, нужно сделать передышку. Есть кое-что важнее.

Я изумился. Что могло быть важнее столь высокой цели?!

–Да неужто? – ядовито протянул я, уже не стараясь скрыть раздражение. – И что же у вас на уме, Ваше Святейшество?

Он зачмокал своими сухими морщинистыми губами, прежде чем с видимым удовлетворением сказать:

–Не думаю, что это тебя касается, Бальтазар.

Полагаю, он давно хотел бросить мне в лицо эти слова. Раньше-то меня касалось абсолютно все… и я не собирался сдавать свои позиции сейчас.

Но я не хотел наседать на него. Я знал, когда следует “придержать коней”… поэтому я смиренно (и весьма неискренне) поклонился – и удалился, приняв решение выяснить два момента: на что переключилось внимание понтифика и кто именно умудрился столь быстро и умело настроить Григория XII против меня? А такой человек явно был, уж больно резко охладел к былому другу марионеточный церковник…

Мое подозрение пало на секретаря. И это ощущение еще больше усилилось, когда я пересекся с ним вскоре после роковой аудиенции с Папой… мой помощник стал совсем елейным, клейким, сахарным… предусмотрительным до тошноты! Я сделал вид, будто отношусь к нему с прежним доверием (которого, по сути, и без того было кот наплакал), памятуя нашу местную поговорку о том, что месть – блюдо холодное, его нужно как следует остудить, а уж потом – потреблять. Вот я и решил несколько остудить свое “кушанье”… а тем временем занялся более неотложным делом.

Как мне доложили те немногие, на кого я пока мог до определенной степени положиться, Григорий XII вознамерился подчистить кардинальский конклав, прошерстить своих верных князей Церкви… задача была названа и оформлена красиво, подана эффектно, приправлена псевдо благими намерениями… мол, нужно бороться с нечестивыми служителями Нашего Господа… но я-то знал, к чему все шло и откуда ветер дует. Наш дорогой понтифик хотел усилить партию моих врагов! Да-да, были и у меня враги, да ещё какие! Семейство Колонна, слышал о таких? Именно они! И Григорий XII начал активно убирал моих ставленников и назначать на важные посты сторонников ненавистных мне Колонна.

Я призадумался. Ситуация не радовала… как обернуть ее в свою пользу я не знал… да и возможен ли такой фокус, когда на руках – ни одного козыря?

Как я уже не раз упоминал, я никогда не сдаюсь без боя, не отступил и теперь. Я начал «обрабатывать» кардиналов, как новых, так и тех, что сумели удержаться на своём посту. Я увещевал их, обещая горы золота и прочих благ, которые могли бы прельстить сих сынов Церкви, надеясь восстановить над ними свой контроль.

Воплотить в жизнь этот блестящий замысел помешал один мой ярый недоброжелатель и тайный завистник – он наябедничал Папе обо всем, что происходило, и тот вызвал меня, своего некогда любимого слугу, «на ковёр».

Я предстал перед его старческими очами подобно напроказившему мальчишке – дерзкий, упрямый, насмешливый и непокорный… он смотрел на меня недовольно и сурово… пожалуй, мы и правда напоминали строгого отца и непослушного сына, вот только мне не стоило рассчитывать на родительское милосердие старика Григория!

На сей раз он не ходил вокруг да около и сразу перешёл к сути вопроса, недвусмысленно выразив своё неудовольствие моим поведением.

–Не совсем понимаю вас… Ваше Святейшество! Кажется, я всегда честно и верно служил вам… и продолжаю это делать!

Григорий хмуро свел брови. Мои слова ему не понравились, и он даже не дал себе труда скрыть свои чувства.

–По моим сведениям, вы ведёте странные разговоры… речи, неподобающие сана князя Церкви!

Я изобразил непонимание.

–Ваше Святейшество, я в полнейшем недоумении… меня явно оклеветали!

–Бальтазар, сын мой, я всегда относился к тебе с искренней симпатией…

Ха! Ещё бы… но я пока крепился, молчал.

–Увы, сейчас я вынужден напомнить тебе о твоём месте.

И тут моя выдержка дала слабину. Я вспылил, признаю. Ведь и у меня может закончиться терпение – оно и закончилось. Да и вообще, настало время показать зубы… что я и сделал с превеликим удовольствием!

–О моем месте, Святейший? – прошипел я. – А может, мне напомнить о вашем месте… и том, чем вы мне обязаны?

Дряблые щеки Понтифика покрылись уродливыми багровыми пятнами. Он выпрямился, как будто надеясь произвести более внушительное впечатление… куда ему, сморчку-недоросттку!

–Ты на что намекаешь, мальчик мой? – дребезжащим голосом спросил он, зло щурясь.

Я хохотнул:

–Намекаю, мой великий господин? Я говорю прямо! Это я помог вам… в своё время. Помните?

Он буквально задохнулся от возмущения… жаль, не до смерти! В тот момент я желал ему исключительно летального исхода.

Кажется, Григорий питал ко мне аналогичные чувства.

–Да как ты смеешь!

–Смею, – издал я смешок. – Я всегда смею…

Потрясая крохотными кулачками, он еще несколько минут изрыгал смешные проклятия, которые скорее забавляли меня, чем пугали. Пожалуй, ему хотелось вытолкать меня взашей из кабинета – вот только физическое состояние не позволяло выпустить пар эдаким манером, поэтому понтифик ограничился возмущенными визгливыми выкриками.

Я тоже рассердился и ушёл, полыхая злостью. Что возомнил о себе этот никчёмный старик?! Кем он был бы без меня, без моей поддержки?!

Я выждал какое-то время, уверенный, что римский понтифик успокоится и образумится. Увы, этого не произошло – видимо, я немного перегнул палку. Григорий XII всерьез осерчал, что выразил весьма неприятным для меня способом. Знаешь, каким? Он отнял мои законные владения! Да, по его распоряжению я лишился легатства над Болоньей, Перуджей и Ассизи. Потерять столь лакомые кусочки было до невероятности обидно. Я пришел в ярость, если не сказать больше.

–Успокойся, дорогой, – пыталась привести меня в чувство Яндра.

–Успокойся?! – лишь сильнее обозлился я. – Да я это так не оставлю!

–Ты только сделаешь ещё хуже, – пожала плечами моя умненькая подруга… и оказалась права, чертовка! Я таки сделал хуже.

Мои попытки опротестовать решение Папы привели к тому, что тот подверг меня анафеме, попросту отлучив от Церкви. Произошло это летом 1408 года…

–Я ведь говорила, – прокомментировала Яндра с ноткой удовлетворения. – Пора успокоиться.

–Ты права, – энергично кивнул я. – Пора успокоиться и применить свои дипломатические способности…

–Ты о чем? – встревожилась моя подруга, с подозрением присматриваясь ко мне.

Я лишь улыбнулся в ответ. У меня уже созрел план… итак, пора тебе рассказать о том…


…как я два превратил в три

Я умён, это бесспорный факт! Но умных много, а подобных мне – единицы… знаешь, в чем моя уникальность? Я действую нешаблонно, я выхожу за рамки ожидаемого.

Итак, какие варианты у меня были? Давай подумаем!

Первый. Смириться. Вернуться к пиратству или жить простой обывательской жизнью… средств у меня накопилось немало, на мой век хватало бы пороскошествовать.

Второй. Помириться с Григорием XII. Повиниться, посыпать голову пеплом… авось простит!

Третий. Пойти на поклон к авиньонскому Папе. Умаслить противника ватиканского понтифика…

Четвёртый. Военными действиями отбить назад Болонью. Это было бы мощно!

Как полагаешь, какой из этих вариантов я выбрал? Да никакой! У каждого были свои существенные минусы.

Первый я отмёл сразу. Никогда не был смотренным и не планирую быть по сей день!

Второй вариант казался унизительным, третий – подлым даже по моим меркам. Над четвёртым я всерьёз раздумывал и почти решился, но потом нашёл совсем иной способ получить желаемое. Способ, как всегда, оригинальный; пожалуй, это был весьма окольный путь к цели… зато эффектный! Уточняю: не эффективный, а именно эффектный! Я люблю все зрелищное.

Мой план требовал подготовки и, как я уже упоминал, изрядных дипломатических навыков – а их у меня, спасибо службе при Папах, хватало! Я потратил почти год, чтобы все реализовать… за эти месяцы обо мне забыли, наверное, решив, что я смирился со своей судьбой. Как плохо они меня знали!

На самом деле это время понадобилось мне для иного. Сначала я проанализировал ситуацию и выяснил расстановку политических сил в Европе. Я выбрал людей влиятельных в той или иной сфере: священников, военных, монархов… с ними я и вёл переговоры все эти долгие недели, упражняясь в красноречии. Не брезговал я и простым людом, убедившись на собственном печальном опыте, что народные массы могут оказаться полезны… в прошлый раз они принесли пользу не мне, однако повторять свою ошибку я не собирался. И если представителей высших политических сфер я, скорее, убеждал, то с народом действовал иначе, стараясь внедрить в их умы некую нужную мне идею.

Идея была, в отличие от самого плана, не слишком оригинальна. Она уже бродила в сознании людей, оставалось лишь поднять ее на поверхность и поджечь фитиль! Чем я и занимался.