Дима с няней поладил. На сей раз это была женщина постарше, которая подкупила моего сына пирогами и сказками. Она могла рассказывать их целыми днями. А ещё она неожиданно много знала и могла обсуждать с ним любую тему, даже статьи в детской энциклопедии, которую я ему недавно купил. Я к ней тоже быстро привык. Елена Степановна оказалась тёплой, домашней и очень доброй. Поймал себя на мысли, что Миле она должна понравиться.

Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Каждое утро я неизменно встречал Аню на пороге школы.

— Как дела?

— Всё хорошо.

Вот и весь разговор.

По вечерам я исправно читал Диме сказки. Они ему не надоедали даже после вечера, проведённого со сказочницей Еленой Степановной. Купил ему книги и настаивал, чтобы он тоже читал мне вслух.

Раз в неделю мы выбирались куда-то все вместе с Милой и Аней. Дочка больше не говорила мне, что ненавидит меня. Но на руки идти всё ещё боялась. Я не торопил её, по крупицам восстанавливая утраченное доверие.

С Аней мы больше не говорили. Перебрасывались общими фразами. Она будто замкнулась, избегая меня.

А потом мне принесли уведомление, что она подала апелляцию, которую приняли к рассмотрению. Первой реакцией было позвонить адвокату. Я ужасно разозлился! Я же вернул ей дочь, зачем ей понадобился ещё один суд?

Заехал к ней после работы, был на взводе. Аня открыла дверь — и в её глазах я прочитал даже не страх, а настоящий ужас. Она так боялась меня?

— Аня, объясни мне, чего ты добиваешься?

— Я хочу справедливого решения.

— Но я же вернул тебе Милу! Ты не подумала, что и это решение может быть в мою пользу?

— Я буду оспаривать дальше.

— Зачем?

— Потому что я устала жить в страхе! Знаешь, каково мне каждую минуту думать, что ты встанешь не с той ноги и снова заберёшь у меня дочь? Она — вся моя жизнь. У меня никого и ничего, кроме неё, нет и никогда не будет!

— Но я не собираюсь забирать её!

— Да, но по решению суда она должна жить с тобой. А мне нужны гарантии, что Мила останется со мной.

— Зачем тебе для этого суд? Разве мы не можем договориться?

— Вообще-то это ты первый подал в суд, я лишь защищаюсь.

— Я не хочу больше никаких судов. Я хочу урегулировать это цивилизованно. Наверняка есть способы официально закрепить место проживания ребёнка с тобой и без суда, нужно только узнать, как это сделать.

— Я не понимаю. Ты так хотел мне отомстить. Что изменилось? Где подвох?

— Ты сама сказала, что за твои грехи Мила не должна платить. Я не хочу её впутывать в наши отношения. Мы с тобой будем разбираться сами.

Аня смотрела на меня с недоверием. Понятно, что у неё не было оснований доверять мне.

— А где Мила?

— Была в комнате. Сейчас позову.

Я разулся и пошёл за ней. Комната у них была маленькая. При разложенном диване свободного места было совсем немного. Мила сидела под столом.

— Доченька, иди с папой поздоровайся.

— Мамочка, а он не заберёт меня?

Она пряталась от меня! Моя дочь спряталась под стол, опасаясь, что я её увезу к себе! А ведь прошло уже несколько недель, как она вернулась сюда. Чувствовал себя уродом, но смиренно принимал нказание. Понимал, что заслужил.

— Мила, не прячься. Я тебя не заберу, я только поздороваться заехал.

Дочка вцепилась в Аню, та взяла её на руки и подошла ко мне.

— Привет, папа. Я сейчас уже буду ложиться спать. Мне мама новую книжку купила про волшебника. Она мне будет читать. А ты иди к Диме.

— Уже ухожу. Спокойной ночи, Милочка.

На руках у Ани она была спокойнее. Дала себя поцеловать, и я ушёл.

Глава 26

Аня

Макс позвонил на следующий день и предложил заключить у нотариуса договор о месте проживания Милы. Главной проблемой было то, что я не доверяла Максу. Мне всё время казалось, что он что-то затевает. Я выискивала в каждом его слове двойной смысл и пыталась понять, где кроется подвох. А потому не стала принимать важных для меня решений без консультации с юристом.

При встрече Паша заверил меня, что нотариальный договор — это хорошая альтернатива. Но я всё же решила отозвать иск лишь после подписания этого договора и получения на руки своей копии.

Макс записался к нотариусу на субботу. Детей мы решили оставить неподалёку от нотариальной конторы с Еленой Степановной. Я волновалась, согласится ли Мила. Заранее настроила дочь и договорилась с ней. Объяснила, что мы с папой пойдём за важной справкой, в которой напишут, что Мила будет жить с мамой, и папа не сможет больше увозить её без спроса. Дочку это устроило.

В назначенное время мы подходили к месту встречи. Мила счастливо вышагивала в новой розовой курточке, которую принёс ей Макс на днях. Она была дочке слегка великовата, но та категорически отказалась отложить обновку на следующий год и настояла на том, чтобы надеть сегодня. Куртка и впрямь была очень красивая. Я смотрела на сияющую дочку, и у самой настроение поднималось, а рот непроизвольно расплывался в улыбке.

При встрече Дима тут же оттянул за руку Милу в сторону и начал что-то шептать ей на ухо. Елена Степановна поздоровалась со мной и с улыбкой наблюдала за детьми, ожидая, когда они насекретничаются и обратят на неё внимание, чтобы познакомиться. Нам нужно было их оставить, поэтому мне пришлось прервать секретный разговор.

— Мила, нам с папой нужно ненадолго уйти. Познакомься с Еленой Степановной. Она — Димина няня, я тебе о ней говорила. Вы втроём немного погуляете, пока мы с папой зайдём вон в ту дверь. Хорошо?

Дочка, увлечённая разговором с братом, неохотно повернулась.

— Хорошо-хорошо, мамочка. Я буду послушной.

Пока мы не вошли в здание, я несколько раз оглядывалась. Мила всё также о чём-то увлечённо беседовала с Димой, а Елена Степановна за ними наблюдала.

Я волновалась. Когда мы ждали под дверью кабинета, Макс это заметил.

— Почему ты волнуешься? Мы же всё обсудили. Договор стандартный. Ты его сейчас ещё раз спокойно перечитаешь. Всё, что вызовет сомнения, ты сможешь обсудить с нотариусом.

— Макс, скажи, в чём подвох? Ты ведь что-то затеял?

— Аня, никакого подвоха. Я виноват перед дочерью и пытаюсь исправить свою ошибку.

— А как же твоя идея-фикс о мести мне?

— Мы договорились в наши отношения Милу не вмешивать.

Я хотела было выразить своё недоверие, но нас пригласили в кабинет. Там нам дали ознакомиться ещё раз с подготовленным для нас договором. Текст был типовым, мне его Паша уже показывал, и мы с ним все пункты детально разобрали. Ничего нового или опасного для себя я там не заметила.

— Скажите, пожалуйста. Если мы сейчас подпишем этот договор, то будет ли у отца какая-то другая возможность забрать у меня дочь?

— В договоре прописано, что он должен быть пересмотрен, когда дочери исполнится 10 лет, а затем — 14 лет. И тогда ваше решение вкупе с её мнением может стать другим.

— А до того?

— Он всегда может подать в суд и потребовать изменить место проживания ребёнка.

Паша мне об этом говорил. Все эти договора и даже решения суда не были панацеей и не могли в полной мере обезопасить меня от действий отца Милы. Но имея на руках такой договор, я хотя бы в данный момент получала необходимые мне права на дочь. Поэтому я дрожащей рукой поставила свою подпись.

Когда мы выходили, Макс сказал:

— Я — не такое чудовище, как ты думаешь. Даже несмотря на твоё подлое предательство в прошлом, я готов идти тебе на уступки ради благополучия нашей дочери. Но я тебя предупреждаю, что этот договор будет действовать лишь при условии, что ты будешь одна. Если я увижу рядом с моей дочерью постороннего мужика, я сделаю всё, чтобы забрать её. Я не буду её ломать, но приложу все усилия, чтобы она сама захотела уйти от тебя.

— Ты опять мне угрожаешь?

— Нет, просто заранее оговариваю условия нашего дальнейшего совместного родительства. Поверь, ты — последняя женщина, от которой я бы хотел иметь ребёнка. Но раз уж так сложилось, то нам обоим придётся идти на некоторые компромиссы ради дочери.

Этот разговор не на шутку меня разозлил. Как он вообще посмел требовать от меня отказа от личной жизни? Почему я должна была лишать себя возможности выйти замуж и построить семью?

— Тебе не кажется, что ты слишком много от меня требуешь? И ты, и я, вполне возможно, со временем попытаемся построить семьи.

— Аня, а ты почитай в интернете, как ведут себя некоторые отчимы с падчерицами! Я даже теоретической возможности этого не допущу!

— Почему ты думаешь, что меня могут окружать только такие уроды, как ты с Глебом?

— Аня, почему ты каждый разговор о Миле сводишь к прошлому? Я же сказал: дочь в наши с тобой разборки мы вовлекать не будем.

— Потому что всё это выглядит так, будто ты всех меряешь по себе.

— Прекрати. Я перед тобой извинился и объяснил, почему так себя тогда повёл. Что мне ещё сделать, чтобы ты перестала меня этим попрекать?

— Ладно, давай закроем пока эту тему. Мы всё равно не придём к общему знаменателю. Я пока не собираюсь выходить замуж. И просто приводить кого-то домой тоже.

— У тебя кто-то есть?

— А это уже моё личное дело, это тебя не касается.

— Ошибаешься, очень даже касается. Я хочу знать, кто проводит с моей дочерью время.

— Успокойся, никого я к дочери не вожу.

Мы подошли к детям. Они прыгали возле лавочки, на которой сидела Елена Степановна.

— Мамочка, Дима сказал, что мы пойдём на карусели!

Мы с Максом заранее об этом не договаривались. Но вряд ли сейчас стоило демонстрировать какое-то недовольство. Раз Мила хотела, значит, надо было идти.

— Папа, мы идём?

Макс отпустил Елену Степановну, и мы поехали катать детей. Настроения развлекаться совсем не было. Хотелось завалиться дома на диван с чашкой сладкого чая и оплакивать свою жизнь. Предъявлять претензии было некому — я сама была во всём виновата. И день за днём вот уже сколько лет платила за свою ошибку.