— Я боялась. Очень. Ты сказал, чтобы я не смела тебе на глаза попадаться. Мне всё время снятся кошмары. И ты там. Наверное, если бы мы случайно не встретились, я бы не решилась вообще никогда.

— Но это же подло! По отношению к Миле и ко мне!

— Откуда я могла знать, что ты не убьёшь меня при встрече? Что не отберёшь дочь? Когда ты узнал о ней, ты тут же стал у меня её забирать!

— Это была ошибка, мне не стоило этого делать. Я сожалею. И я сделал всё, чтобы её исправить. Но попробуй меня понять. Я узнаю, что у меня есть дочь, о которой я столько лет не догадывался. Ещё и от женщины, разрушившей мою жизнь! Все эти годы я люто ненавидел тебя. Я был уверен, что ты с ним добровольно, что сама к нему пришла, предала меня.

— Вся жизнь наперекосяк из-за моей дурости! И моя, и твоя, да и Миле тоже досталось.

— Чёрт! Аня, ну почему ты мне сразу из больницы не позвонила? Почему?

— И что бы это изменило?

— Я хотя бы знал всё не только со слов Глеба и из этого проклятого видео! Я не знаю, как бы на это отреагировал, как пережил. Но дичи бы, надеюсь, не натворил.

— Я не могла. Тогда не могла. У меня был шок. Это трудно объяснить. Жуткое, страшное состояние. Я до сих пор с чувством вины справиться не могу, оно меня убивает. А в тот момент оно выросло до размеров анаконды и грозило меня проглотить.

— Ты меня ненавидишь?

— Не знаю. О мести тебе я никогда не думала. Я мечтала никогда тебя больше не увидеть. Ни-ко-гда. Понимаешь?

— А теперь?

— Теперь мне придётся с тобой делить Милу и как-то мириться с твоим присутствием в нашей с ней жизни.

Глава 29

Максим

Мы выехали с помощницей утром пораньше. Важная встреча, на которой я понадобился отцу, была назначена на завтра, а сегодня мне предстояло увидеться со старыми друзьями. Я не был уверен, что стану заводить с ними разговор о прошлом, хотя мне было интересно, что они думали о том случае с Аней. Ведь именно после него наше общение прекратилось.

Мы дружили много лет: с одними — все годы учёбы в университете, с другими — ещё со школы. Не то, чтобы мы были близки, но довольно часто вместе проводили время. А потом что-то изменилось. Я слышал за своей спиной какие-то перешёптывания, ловил на себе их странные взгляды, иногда они бросали мне не слишком корректные реплики. Меня унижало их наигранное сочувствие по поводу несостоявшейся свадьбы и раздражали их советы. Мне казалось, что на самом деле они злорадствовали и смеялись надо мной. И за это я ненавидел Аню ещё больше, ведь она не просто предала меня, а превратила в посмешище для друзей, из-за неё я лишился не только любимой, но и всего своего окружения.

По дороге я продолжал размышлять об Аниных словах. Конечно, не факт, что её восприятие ситуации совпадало с восприятием других участников этой драмы. Она была слишком наивна и неопытна, чтобы разглядеть опасные сигналы, именно поэтому я был категорически против её присутствия на той вечеринке без меня. Но даже если и так, то её вина заключалась лишь в том, что она пошла туда, не послушавшись меня, и вовремя не ушла. И сама стала главной жертвой. Теперь я уже не был так категоричен относительно её предательства. Да, её действия привели к тому, что случилось. Но очевидно, главным виновником был мой друг. Мне не давал покоя вопрос, зачем ему это было надо.

Раньше мне казалось, что он был виноват лишь в том, что не устоял перед соблазном и не удержал свой похотливый член в штанах. Теперь же всё выглядело, будто это была какая-то заранее спланированная адская постановка. Но какова была её цель? Возможно, что-то об этом могли знать друзья. Насколько я выяснил, никто из них не был с Глебом в клубе, когда это произошло. Парней на видео я не узнал. Но это и не удивительно, так и было предусмотрено его режиссёром.

С приятелями мы встретились в новом ресторанчике в центре. Когда я жил в этом городе, на его месте был магазин. Мы не виделись почти 6 лет, а потому, естественно, встреча началась с вопросов, кто, как, где и чем занимается. Вадим сразу начал хвастаться своим двухлетним сыном. Его послушать, так он был его самым большим достижением за прошедшие после окончания университета годы.

Ещё недавно мне было бы скучно слушать его оды собственному малышу и сопливые восторги о его успехах. Но теперь я сам неожиданно стал отцом. И не заметил, как с удовольствием включился в обсуждение потомства. Оказалось, что все друзья успели обзавестись семьями и детьми. По рукам пошли смартфоны с фотографиями малышей и малышек. Подумалось, что они не дружат семьями, раз хвастаются друг перед другом фотками.

— Макс, а у тебя дети есть?

— Конечно, даже двое!

— Ничего себе! Покажешь?

Я залез в смартфон и стал выбирать, что показать. Фотографий было много. Мила любила фотографироваться и постоянно просила её сфоткать. Я открыл наугад одну из удачных фотографий, где они были вдвоём с Димой, и показал.

— Такие взрослые? Когда же ты успел? Сколько им?

— Диме 8, Миле 5.

— Погоди, кажется, когда мы виделись в последний раз, ты не был женат и детей у тебя тоже не было.

Это была скользкая тема. Мне не хотелось объяснять, откуда у меня взялся Дима. Но иногда приходилось.

— Дима — сын моей покойной сестры. Теперь он — мой сын.

— Я не знал, прости. Соболезную.

Вадим перелистнул фото на смартфоне. Там была одна Мила.

— А дочка — твоя точная копия. Даже анализ ДНК не нужен. Мой сын больше похож на жену, и я её постоянно подкалываю, что она его где-то нагуляла. С твоей такой номер не пройдёт.

Я улыбнулся. Мила была моей гордостью. Хотя мы с ней познакомились относительно недавно, я успел полюбить её всем сердцем. Вадим снова перелистнул фото и посмотрел на меня вопросительно.

— Это Мила с мамой.

— Это та девушка, на которой ты собирался жениться, но отменил свадьбу?

— Да, она.

— Так что получается, вы с Глебом нас всех тогда кинули?

— В смысле?

— Ну, тот спор, что она с кем-то переспит, и ты отменишь свадьбу. Это была постановка, чтобы развести нас на деньги?

— Можно с этого места подробнее? Какой ещё спор? О чём ты вообще?

— О тотализаторе, когда Глеб поднял солидную сумму и свалил из города. И ты, кстати, тоже тогда исчез. Ты правда не знаешь об этом? Глеб смеялся над твоей манией по поводу девственности. И поспорил, что твоя невеста не выдержит и трахнется с кем-то до вашей свадьбы, а ты из-за этого свадьбу отменишь.

— Что ты несёшь? — у меня был шок, мозг отказывался принимать эту информацию. Я не мог поверить собственным ушам. — Что за дичь? Этот урод, который назывался моим другом, изнасиловал мою невесту, пока я был в командировке, а всем показывал видео, якобы она с ним сама переспала.

— Так видео было смонтировано, это было очевидно. Но свадьбу-то ты отменил. Или нет? Сколько твоей дочери?

— Миле 5 лет. Да, свадьбу отменил, мы потом снова сошлись. Ты помнишь, кто участвовал в споре?

— Так все наши.

— Все? Вы все знали?

Друзья пожали плечами с видом, который красноречиво говорил: “Прости, друг, но да”.

— И ни одна тварь мне ни слова не сказала! И много он получил денег?

— Мы поспорили задолго до свадьбы. Условием было, чтобы ты ничего не заподозрил. Все или почти все были уверены, что Глеб проиграет. Твоя девушка была влюблена в тебя, зачем ей было тебе изменять? Для такой, как она, ты был принцем на белом коне — богатый, красивый, перспективный. И, главное, жениться на ней собирался. Никто не верил, что она станет рисковать такими перспективами ради сомнительной интрижки. По мере приближения свадьбы ставки росли, Глеб нас постоянно подогревал и раззадоривал, а мы ждали его фиаско и потирали руки, предвкушая свой выигрыш. И тут вдруг незадолго до свадьбы выяснилось, что она с ним всё-таки переспала и что ты отменил свадьбу. Мы тогда все жёстко попали на деньги. Сумма вышла ого-го. Говорят, Глеб новую машину в салоне на эти деньги взял. Не удивлён, что ради этих денег он пошёл на крайние меры. Если он и вправду её изнасиловал, ты мог бы поднять кипеш, и мы бы его прижали — хрен бы он с нас что-то получил. Почему промолчал?

— А ты бы стал с кем-то обсуждать изнасилование твоей невесты, ещё и обставленное так, будто всё было добровольно, с демонстрацией видео, которое обсуждали все вокруг? И я ведь не знал про ваш спор и про деньги.

— Ты прав, не стал бы, конечно. То-то этот придурок быстренько смылся и исчез с радаров, пока мы правду не узнали. Говорят, даже родители его куда-то переехали.

Я силился переварить то, что услышал. Память подкидывала фрагменты тех событий. Я помнил, как ощущал, что что-то происходило за моей спиной и до, и после того, как всё это случилось. И то, как друзья почти сразу от меня отдалились. Тогда я это относил на счёт человеческой тяги к сплетням и резонансным событиям, неумения или нежелания поддержать в трудную минуту.

Разболелась голова. Ярость, злоба, отчаяние меня затопили до самой макушки и рвались наружу. Хотелось всё крушить или хотя бы набить кому-то морду. Но это были очень странные желания для места, в котором я находился. Слишком тут всё было строго и цивилизованно. Опускаться не хотелось. И потому я сдерживался, как мог. Спустя короткое время я нашёл предлог и уехал из ресторана к отцу.

Мне хотелось напиться, но я помнил о том, что должен быть завтра как огурчик, поэтому позволил себе пропустить с отцом лишь несколько бокалов виски за встречу, попросил у него снотворное и завалился спать.

Ночью мне снилась Аня. Наутро я не мог вспомнить содержание сна, но мне было очень беспокойно.

Заведённый огорошившей меня вчера новостью, я был зол и агрессивен. Поэтому на встрече вёл себя достаточно резко. Мне удалось выторговать для нас те условия, которые были необходимы отцу, и добился выплаты неустойки за вынужденный простой.