Он медленно наступал на меня. В комнате царил полумрак. Но я видела его разъярённое лицо и блеск ненависти в глазах.

— Я целый год дрочил в душе, чтобы не сорваться и не наделать глупостей до свадьбы! Я так мечтал, что буду у тебя первым и единственным! Мечтал о нашей первой брачной ночи, а ты, похотливая тварь, растоптала меня и вытерла о меня свои грязные ноги.

Я стояла, как вкопанная. Не знала, что сказать. Наверное, он видел видео, а там и вправду так всё обставлено, что я сама пришла и сама напросилась.

— Макс, прости меня, пожалуйста, я всё тебе объясню. Я не хотела, честное слово! Я сама не знаю, как так вышло! Настя меня обманула! Они сговорились!

Макс сделал шаг ко мне, толкнул меня на кровать, резко перевернул лицом вниз. Одной рукой прижал мою спину, другой задрал платье и разорвал на мне трусы.

— Тварь, я целый год тебя берёг! Один бог знает, чего мне это стоило!

Я понимала, что он собирался сделать, и, наверное, он имел на это право. Я должна была ему позволить? Но врач строго сказала мне, что два месяца нельзя, что может разойтись шов. Я запаниковала, пыталась вывернуться и встать.

— Нет, Макс, не надо, пожалуйста, мне нельзя.

— А мне теперь насрать.

— Пожалуйста, не надо!

Он потянул вверх мои бёдра и грубо толкнулся в меня сзади. Я заорала. Я думала, что мне больно было тогда с Глебом? Ерунда, настоящая боль была теперь.

— Заткнись, сука. Ты уже не целка, чтобы тебе было больно. Не строй из себя неизвестно что.

Макс схватил меня за волосы и ткнул лицом в подушку. Наверное, чтобы никто не слышал моих криков. Я задыхалась, кричала, пыталась вырываться — теперь я уже могла управлять своим телом, но мне это нисколько не помогало. Он был сильнее, намного сильнее. А мне было так больно, что я думала, что сейчас умру. Он продолжал и продолжал вбиваться в меня. Наконец всё закончилось. Судя по звуку, он снял презерватив, бросил его на пол и брезгливо выругался, что ненавидит трахать баб во время месячных.

— Забудь меня и мой номер. Если я тебя когда-нибудь где-нибудь ещё хоть раз увижу, я придушу тебя на месте.

Дверь хлопнула — он ушёл.

Когда я немного пришла в себя, то обнаружила, что у меня снова открылось кровотечение. Испугалась. С трудом нашла в сумке упакованные уже прокладки, вызвала такси и поехала в ту же больницу.

Кажется, мне снова накладывали швы. Врач сильно ругалась. Но я ничего не слышала. Боль в промежности была ничтожной по сравнению с тем, как болела моя душа.

Глава 12

Аня. 5 лет назад

Я позвонила маме из больницы и попросила их приехать за мной. К счастью, наша старенькая машина была на ходу. Папа съездил в общежитие, забрал все мои вещи, сдал ключи, решил какие-то бумажные вопросы и после обеда погрузил меня в машину.

Мне предстояло вернуться в город ещё раз за дипломом — и именно это почему-то страшило больше всего.

До дома я еле доехала. Лежать на заднем сиденье было неудобно, а сидеть я не могла. Машина подпрыгивала на ухабах, каждая кочка отдавалась болью там, где были швы.

Мама ни о чём меня не спрашивала. Она сидела рядом со мной практически целыми днями, обнимала меня, гладила по голове и рассказывала какую-то несущественную ерунду.

А я плакала, не переставая. По ночам кричала. Мама всегда оказывалась рядом и пыталась меня успокоить. Когда и где она спала — я не знала. Но меня не оставляли одну ни на минуту. Боялись, что я что-то с собой сделаю?

Когда наступило время регистрации для поступления в университет, я попросила:

— Мама, заполни, пожалуйста, за меня всё сама. Только приоритет ставь в столицу. Я в нашу область не поеду. Если не в столицу, то неважно куда, в любую другую область.

Мама понимающе кивала. Для поступления на третий курс после колледжа нужно было в университете на месте сдать профильный экзамен, а в моём состоянии это было почти неразрешимой задачей.

Чувствовала себя я очень плохо. В столицу родители поехали со мной, они же меня возили в два других города, куда я зарегистрировалась для поступления. Сама бы я ни за что не справилась. Я не могла спать по ночам, организм был измотан. Но на удивление, экзамены я сдала вполне прилично и попала, как и хотела, в столицу на бюджет на заочный.

Следующим вопросом стали поиски работы. В посёлке с работой было плохо, в наш областной центр я ехать не хотела категорически. Потому решила, что попытаю счастья в столице. Подумала, что так мне будет легче забыть о том, что случилось, да и проще посещать сессии. Мне было всё равно, в каком районе и в какую школу — лишь бы устроиться.

И снова мне повезло. Правда, взяли меня на место учительницы, которая ушла в декрет, а значит, место это было временное. Но меня это не пугало — я надеялась до этого подыскать себе другое место. Главное — у меня появилась работа с соответствующей записью в трудовой книжке, пошёл стаж. Я нашла маленькую, но очень чистую квартирку в старой пятиэтажке. Метро и магазины были неподалёку. До школы было близко — всего несколько станций метро.

Казалось бы, всё складывалось великолепно, если бы не моё самочувствие. По утрам меня слегка мутило, преследовала жуткая слабость, по ночам снились кошмары. Наверное, надо было пойти к врачу, но у меня совсем не было денег, поэтому приходилось как-то терпеть.

Я списывала своё состояние на психосоматику и надеялась, что, когда начнётся учебный год, сразу станет полегче — работа поможет мне переключиться и отодвинет страшные воспоминания на второй план. Но этого не произошло. Вернее, я действительно переключилась, стала лучше спать, но самочувствие не улучшалось. После продлёнки я едва доползала до кровати, не было сил даже ужинать.

В конце концов я всё-таки решилась обратиться к врачу. Семейный врач, записав все мои жалобы, дала направления на анализы и отправила меня к гинекологу. Вопрос, когда у меня были последние месячные, поверг меня в шок. Я не помнила! И ещё я не помнила, чтобы они хоть раз были у меня за всё то время, что я провела у родителей и в столице. Меня предупреждали в больнице, что может быть нарушение цикла, поэтому я не волновалась.

— Девушка, так может, вы беременны?

Я помнила, что Глеб говорил, что использовал презерватив. И Макс, кажется, тоже.

— Вряд ли. Ведь презерватив даёт гарантию?

— Если не порвётся, то да. Вы уверены, что не рвался?

— Не знаю.

После мучительного для меня осмотра на кресле врач вынесла свой вердикт: беременность примерно 12 недель. И отправила меня на УЗИ. Там диагноз и срок подтвердили. При этом сказали, что ребёночек развивается нормально.

Вернулась с УЗИ к врачу я в полном шоке.

— Девушка, я не спрашиваю, будете ли вы оставлять беременность. На таком сроке аборт делать поздно.

— А другие варианты какие-то есть?

— Нет, ребёнок развивается нормально. Показаний к прерыванию нет. Судя по тому, что я вижу, вас изнасиловали, да? Это ребёнок насильника? Будете вставать на учёт?

“Какой ужас, какой ужас, какой ужас” — это была единственная мысль, которая билась в голове. Что же мне делать?

— Я не знаю.

Я и правда не знала. Могла ли я быть уверена, что Глеб не соврал и что он действительно использовал презерватив? Я совсем этого не помнила. А вот Макс точно предохранялся, но, когда я выбрасывала резинку, мне показалось, что с неё что-то текло. Я подумала, что это моя кровь или какие-то мои выделения. Но ведь могла вытекать и сперма? Значит это мог быть ребёнок Макса?

Какой ужас! Я даже точно не знала, кто его отец! Зато в том, что я — его мать, сомнений у меня не было. А значит, я должна была нести ответственность за произошедшее.

— Ставьте меня на учёт, раз другого выхода у меня нет.

Врач выписала мне целую кучу направлений на анализы и наконец-то отпустила. Я пыталась отказаться, объясняя, что на всё это у меня не хватит денег. Она черкнула на карте “мать-одиночка”, сделала какие-то пометки на направлениях и строго сказала:

— Вам эти анализы должны сделать бесплатно. Если будут требовать оплату, придёте ко мне — будем решать через главврача.

Удивительно, но новость о беременности не убила меня. Более того, мне стало немного легче. Теперь кошмары снились мне не каждую ночь, тошнота отпустила. Оставалась только слабость, с которой сделать ничего не получалось.

Незадолго до нового года я узнала, что у меня будет девочка. Моей радости не было предела. Я любила свою малышку, она была самым желанным ребёнком на свете. В 30 недель мне оформили больничный, я съехала с квартиры и отправилась в родной посёлок.

Рожала я тяжело, панически боялась боли, шейка раскрывалась медленно. Внезапно появились спазмы влагалища, мешавшие врачу нормально проводить осмотр. Меня пугали кесаревым сечением. Но я справилась, а крик моей малышки стал лучшей наградой за все мои мучения. Одного взгляда на неё мне хватило, чтобы понять, чья она дочь.

Когда Миле исполнилось полтора года, я снова начала искать работу в столице. Без работы я не могла получить там даже временную регистрацию, а без неё дочку не взяли бы в сад. И опять мне повезло — школу в новом элитном районе расширяли и взяли меня сначала воспитателем на продлёнку и учителем на замены, а со следующего учебного года дали тот самый класс, где учился Дима.

Глава 13

Максим. Наши дни

Я узнал её сразу, в тот момент, когда она ко мне повернулась. Хотя теперь мне кажется, что это произошло даже раньше, когда я впервые услышал её голос по телефону. Она была всё такая же красивая, только фигура немного изменилась. Из хрупкой девочки она превратилась в привлекательную молодую женщину.

Но только меня этой привлекательностью обмануть было невозможно. Прошло больше пяти лет, рана зарубцевалась и лишь периодически ныла, напоминая о пережитой боли ночными кошмарами и прострелами в сердце, когда на улице глаза неожиданно ловили в толпе похожую на неё стройную блондинку.