— Ты слишком жестока, Сюзанна… Ничего не случилось. Та женщина не интересует меня ни капельки… Это не как в «Последнем поцелуе».

— Это тут при чём?

— Вчера я случайно встретился с ней. В фильме он на самом деле влюбился…

— Ещё чего! Страх брака заставил его чувствать, будто он влюблён, это его желание оставаться молодым… И никогда не взрослеть! Такое же, как у тебя… Как всегда, Пьетро.

— Не говори так!

Сюзанна осматривается.

— Я не могу кричать, потому что не хочу, чтобы меня выгнали из клуба, дети испугаются, и Каролина начнёт плакать…

— Любовь моя, но…

— Я только что сказала, чтобы ты меня так не называл.

— Подумай хорошенько.

— Я уже подумала, и знаешь, в чём проблема? Ты не осознаёшь серьёзность ситуации, потому что всю жизнь делал это, просто я ни разу не ловила тебя на этом. Но лучше поздно, чем никогда.

— Считай это несчастным случаем. Я не должен был сам по себе переживать болезнь. У меня была температура. Лихорадка… Она так представилась… Заставила меня принять две таблетки аспирина. Возможно, всё случилось из-за того, что я выпил немного вина в обед… Нет, Кока-Колы, вот что я пил… Ты ведь знаешь, что в сочетании с аспирином Кока-Кола производит такое же странное воздействие, как наркотики. Вот так-то, я словно был под наркотиками! То же самое случилось с Даниэлем Дюкре, бывшим мужем Стефании, принцессы Монако, ты ведь слышала о них? Это было во всех газетах: когда его застукали с той девкой, он был абсолютно убит.

— И она всё равно не простила его.

— Да, но они всё ещё поддерживают отношения, несмотря на измену… Как бы там ни было, не принимай это близко к сердцу, Я был не в себе… Я был не в себе, я ничего не понимал!

— Нет! Не в себе была я в день нашей свадьбы! Вне себя от любви! Ты сделал меня настоящей дурой! А потом я дважды беременела от тебя, и этим ты приковал меня к себе… — Сюзанна показывает на детей. — Ты из дому меня не выпускал, давя на чувство долга и несоизмеримую любовь, которую я чувствовала к ним! Но теперь всё кончено… Я освободилась…

— Ах да… Это значит, что ты их больше не любишь?

— Нет! Любить я перестала только тебя… Потому что ты придурок! Понятно? Ты просто мудак. Интересно, сколько же раз ты такое проделывал, если впервые за десять лет, вернувшись домой не вовремя, я застала тебя в постели с другой…

— Милая… Наша с тобой любовь не может закончиться вот так, — Пьетро пытается взять её за руку, но Сюзанна вырывается и пытается ударить его газетой.

— Не трогай меня! И не зови меня «милая»…

Пьетро смотрит на неё с грустью и болью, расстроенно, пытаясь пошатнуть её злость.

— Прости меня… Умоляю…

Сюзанна поворачивается и смотрит прямо на него.

— Чтоб ты знал, так ты не смягчишь моё сердце, ты не пробуждаешь абсолютно никакой нежности, мне абсолютно наплевать, я серьёзно тебе говорю и спокойно. Это бесполезно. Ты только испортишь те крупицы хорошего, которые, возможно — только возможно — существовали между нами в самом начале. Так что могу посоветовать только одно: смирись…

— Единственное, что привело нас к этому, моя неуверенность…

Сюзанна пристально смотрит на него.

— О чём это ты? Объясни-ка мне эту новую идею.

Пьетро делает глубокий вздох.

— Практически с детства и до восемнадцати лет я был с одной и той же девочкой… да, так вот… Когда я уехал на каникулы, она стала встречаться с моим лучшим другом, а потом с другим парнем, с которым виделась на пляже и познакомилась к концу лета… Незадолго до моего возвращения.

— И что?

— Я веду себя так, чтобы изменить раньше, чем изменят мне.

— Послушай… существенная разница между этими двумя вещами состоит в том, что эта девочка была очень бойкая. Такое может случиться, особенно в молодости, когда ты не можешь взять и выбрать кого-то одного на всю жизнь… Но я не такая шлюха, как она, ясно тебе? Ты должен был понимать это. А теперь ты приходишь и говоришь мне, что наставил мне рога, чтобы я не сделала этого раньше тебя? Но за кого это ты меня принимаешь? Я женщина, которая вышла замуж, будучи убеждённой, сделав выбор с уважением к себе, которая смогла отказаться от своих повседневных радостей ради такого решения.

Теперь Пьетро кажется заинтригованным.

— Посмотрим… Что значит это «отказалась от повседневных радостей»?

— Что мне часто делали предложение, за мной ухаживали, меня смешили, подогревали моё женское самолюбие… Но это никуда не ушло, понимаешь? Что ты думаешь? Что ты один можешь всем нравиться? А я ведь всегда тебя уважала. Тебя и наш брак. Я.

— А можно узнать, кто все эти парни?

Сюзанна поворачивается к нему, разочарованно смеясь.

— Вот видишь?.. Ты бесполезен! Сейчас единственное, что тебя волнует, — это парни, которые за мной ухаживали, а не тот факт, что я отвергла эти предложения…

— Ладно, ладно… это зависит оттого, кто их тебе делал.

— И что ты имеешь в виду?

— Что если это был электрик или каменщик, который делал за тебя работу тем летом, а ты ему отказала, то это просто смешно.

— Единственный, кто здесь смешон, это ты! В любом случае, они были лучше тебя, и я почти жалею, что отказывала им. Подумай о том, что это может быть кто-то из этого клуба, кто-то из адвокатов, которых мы приглашали на ужин… Или даже кто-то из твоих друзей… Я скажу тебе только одно: сейчас, спокойно и ничего не скрывая, как это делаешь ты, я снова стану думать об этом и дам им знать… Тебе ясно?

— Да, конечно… А что ты мне скажешь о наших детях?

— А что? Может, ты думал о них, когда трахал своих подружек?

— А это тут при чём?.. Я ведь отец…

— Ах, значит, у тебя есть иммунитет. В отличие от тебя, у меня есть материнское осознание. Я уже с ними поговорила. У нас был взрослый и зрелый разговор. Я поговорила с ними о том, о чём ты даже не подумал, и они, однако, прекрасно всё поняли.

Пьетро осматривается, он растерян, он не знает, что сказать или что сделать.

— Умоляю тебя, Сюзанна, дай мне ещё один шанс…

— Да, конечно. А сейчас я повезу детей домой, мы примем душ и пойдём гулять. Проведём весь день вне дома, поедим в McDonald's, а потом сходим в кино… — Пьетро с улыбкой ждёт её ответа. Смотрит на неё. Сюзанна продолжает: — Да, я хочу один день свободы, времени для нас. Мы вернёмся домой около одиннадцати… или в полночь!

— Да, дорогая… Можешь делать всё, что хочешь…

— Мне не нужно твоё разрешение. Это твой последний шанс. Если к этому времени ты не заберёшь из шкафа все свои вещи, всё, что ты оставил или случайно забыл, я сожгу.

— Но… — Пьетро не способен добавить ничего больше.

В этот момент выходят Лоренцо и Каролина.

— Привет, пап…

— Привет…

— Не будем целоваться, мы так пропотели.

Каролина более откровенна:

— А ещё потому, что ты обидел маму.

Затем они уходят вместе с Сюзанной, которая ведёт их за руки и ни разу не оборачивается. Пьетро остаётся один с фразой: «Но… это же нечестно». В молчании, которое проникает даже в его собственные мысли. Эти дети и мои тоже. Вдруг ему на ум приходит песня. «Тот, кто придёт после тебя, почувствует твой запах, но решит, что так пахну я…» Он вспоминает, как играл ей эту песню в музыкальном баре. «Тысячи дней, твоих и моих…»

Сюзанна. Он наблюдает за её удаляющейся спиной и думает о том, что никогда не мог себе даже представить такого… Он вспоминает другую песню. «И вся история летит к чертям… Если бы я только знал…» На мгновение ему становится стыдно. Ему не хочется врать даже самому себе, хотя это он умеет в совершенстве. Так что он просто остаётся на месте с внезапно появившейся огромной пустотой внутри. С чувством, что он навсегда потерял этого человека. Уверенность, безопасность, множество вещей, которые заставляют его чувствовать себя уникальным, даже более того, почти бессмертным. «Это бесконечное мгновение, что не существует больше…» Вдруг Пьетро начинает чувствовать себя таким смешным, как никогда. И одиноким. Ему хочется заплакать. Но на этот раз на самом деле.


51

Олли бегает по всему дому, пытаясь разгрести огромный хаос, который её окружает. Она заставляет исчезнуть большую часть платьев, которые разбросаны на полу, в плетённой корзине за дверью ванной. Закидывает в шкаф туфли и сапоги. Накрывает большим покрывалом диван, убирает диски. Убирает другие платья во вторую корзину и затем, поняв, что они не помещаются, придавливает их ногой. Улыбается, довольная тем, что, приложив небольшие усилия, достигла желаемой цели.

Берёт из пакета от GS несколько бутылок воды и ставит их в холодильник, четыре бутылки биттера на первую полку, большую бутылку Кока-Колы на дверь и, наконец, прячет под мясом в морозильнике бутылку Дом Периньон.

Ну, вот… Не думаю, что она её откроет… Хотя никогда не угадаешь… А в случае хороших новостей — всё уже готово! Если я не открою её этой ночью, думает она, мне придётся решиться вытащить её из морозилки, чтобы она не взорвалась. Затем она продолжает опустошать пакет: пластиковые стаканчики, блюдца и салфетки. Разные вкусные канапе, маленькие пиццы и коробка шоколода Lindt. Она достаёт три чашки из серванта и в каждую кладёт по одной закуске. Кладёт в другие по две жареные картошки и фисташки. Затем она пытается открыть пакет с попкорном, тянет за концы двумя руками, но — хлоп! — он резко открывается, и содержимое взлетает в воздух. Олли пытается поймать некоторые на лету, но большая часть падает на пол.

— Вот блин! Только этого мне не хватало.

Те, что не упали, она складывает в другую чашку, а остальные начинает собирать с пола руками. Тут раздаётся звонок домофона. Она подходит к мусорке, выбрасывает попкорн, который собрала с пола, а затем открывает дверь, даже не спросив, кто пришёл. Идёт за веником и совком и чистит пол от попкорна, быстро заставляя его исчезнуть в мусорке. Как раз вовремя, она подходит к двери. В этот раз, однако, она смотрит в глазок.