Алессандро прекрасно понимает, что не должен настаивать.

— Ладно… Я принесу карты.

Они усаживаются за огромный стеклянный стол, близкие друзья, которых соединяет этот новый и странный момент общения, чего не случалось уже несколько лет. И пока карты переходят из рук в руки, в их головах перевариваются раличные мысли. Пьетро вспоминает слова Вуди Аллена: «Я единственный человек на свете, способный играть в покер с пятью картами в руках, тогда как даже двое не могут быть из одного семени».

Все смеются.

— Это не мой случай! Вы не представляете, какие у меня карты…

— Хвастун!

— Повышаем ставки. Сто евро!

Неизвестно, кто выиграет на этот раз, но одна вещь ясна: никто из них не потеряет эту прекрасную дружбу.


65

Олли глушит мотор. Кладёт руки на руль. Её освещает свет с улицы. Собака перебегает улицу. Она следит за ней взглядом. Джампи разглядывает Олли.

— Классная была вечеринка, правда? Спасибо, что подвезла меня домой.

Олли пустым взглядом смотрит перед собой.

— Да, было мило… Ники осталась довольна.

Джампи замечает, что у Олли настроение не из лучших, так что он приближается к ней и гладит её щёку. Олли немного отстраняется.

— Солнышко, что с тобой?

Олли поворачивается и смотрит на него с жестокостью и грустью в глазах.

— Ничего…

— Ничего? Тогда что у тебя с лицом? Давай, говори, что стряслось?

— Я ведь сказала, что ничего… Тебе было весело?

— Ну, да… Народ собрался ничего. Три человека даже предложили подвезти меня домой, когда я им сказал, что это мы с тобой всё подготовили вместе…

— Как мило… Наверняка, одна из них — Иления.

Джампи смотрит на неё.

— Ну, да, и она тоже… Она очень хорошая. Ты так убежала от нас, могла бы остаться и поболтать. Ей ты понравилась. — Олли нервно дёргает «Arbre Magique» с ананасовым запахом. Она ничего не говорит. Джампи продолжает: — Она учится на медсестру. И танцует. Да, она клёвая. Люблю знакомиться с интересными людьми.

— Знаю, особенно, если это симпатичные девушки.

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Вы обменялись номерами телефонов? Если нет, можешь у Эрики попросить. Ты ведь сказал, что они подруги, да?

— С чего мне просить её номер телефона? Мы не давали друг другу номеров. Думаю, мы можем встретиться с ней на какой-нибудь ещё вечеринке, твоей или Эрики, и если такое случится, тогда, может… — Джампи спрашивает прямо: — Олли, ты ведь не ревнуешь, правда?

С мгновение она молчит. Затем смотрит в окно.

— Я? Ещё чего! Почему я должна ревновать? Просто ты всё время болтаешь с другими девчонками, ты очень общительный, и кажется, что тебе меня одной не хватает…

— Опять, Олли? Ты же знаешь, что я люблю тебя и мне с тобой хорошо. Я тебе это показывал бесконечное количество раз. Мне просто нравится общаться с людьми. С молодыми, старыми, мужчинами или женщинами, неважно. Когда мы познакомились, разве я был не таким? К тому же, ты сама говорила, что это тебе нравится во мне, так что ты мне теперь прикажешь делать? Притворяться другим? Сдерживаться? Ты должна знать, что я никогда тебе не изменял…

Олли становится неловко. Очевидно, что она преувеличила, но у неё не получается притормозить, и тем более отказаться от своих слов. Она слушает его, смотрит на него и, наконец…

— Хватит, Джампи. Ты всегда говоришь одно и то же… но, не знаю почему, у меня впечатление, что единственное, что тебя интересует, — это красивые девушки… Ты меня не уважаешь…

— Что ты сказала, Олли? Я тебя не уважаю? Что я такого тебе сделал?

Олли кусает губы, а затем начинает плакать.

— Из-за тебя мне плохо, ты провёл всю ночь, болтая с другой…

— Олли… хватит, правда. Это продолжается уже несколько месяцев. Если верить тебе, я тебе изменяю каждые две минуты. Но ведь это именно ты меня не уважаешь… Может, будет лучше, если мы не будем видеться некоторое время… — разгневанный, он выходит из машины и хлопает дверью.

Олли видит, как он исчезает за дверьми своего дома, и начинает бить руль, разозлённая всеми, а главное, самой собой и своей проклятой слабостью.


66

— Лоренцо!

Мальчик, который только что поскользнулся и упал, в последний раз пробует отбить мяч, но, услышав крик своей матери, сдаётся.

— Я сказала тебе, чтобы ты не играл так!

Он встаёт, отряхивая спортивный костюм.

— Мама, но мы же проиграем!

— Это меня совсем не волнует! Ясно?

— Ла-а-адно!

Лоренцо бежит, вдохновлённый и потный, как никогда, потряхивая своей светлой гривой, он кажется раздражённым, повязка лезет ему на глаза и на щёки, потому что не держится на голове. Он убирает её рукой и бежит за мячом в поле, которое устроили в саду Вилла Балестра в Париоли, под беспокойным взглядом Сюзанны. Лоренцо подбегает прямо к мячу и реабилитируется. Его мать качает головой, глядя на Монте Марио, а потом по сторонам, на овальный сад, на параллельные улочки, на вырытые в вулканическом склоне пещеры. Потом вдруг до неё доходит, что она уже некоторое время не видела Каролину, так что она резко оборачивается в ту сторону, где видела её в последний раз, и ищет её взглядом.

— Ах, вон она.

Она сидит на велосипеде. Ноги девочки крутят педали и иногда касаются земли, то есть асфальтовой дорожки, которая на самом деле предназначена для катания на роликах, поэтому очень ровная. Каролина разговаривает со своими подружками, смеётся, рассказывает шутки, она абсолютно спокойна. И, несмотря на то, что на ней курточка, она совсем не вспотела. Слава богу, хотя бы она. Сюзана берёт бутылку, стоящую рядом, и опустошает её. Съедает картошку фри, затем оливку, затем снова берёт бутылку, но там не осталось ни капли. Она пожимает плечами и съедает ещё картошку. Она довольно большая, и пока она её прожёвывает, то думает снова о своей цели. Вот чёрт, я ведь говорила, что хочу быть бережнее, чтоб никакого мусора после еды не оставалось. Спортзал… я хожу на кикбоксинг, а потом ем жареную картошку? Не хочу превратиться в одну из этих женщин, которые впадают в депрессию из-за любви, заедают стрессы едой, потому что думают, что никто не захочет с ними связываться, и наконец так толстеют, что худшие их кошмары превращаются в реальность, и никто не хочет даже смотреть в их сторону… Но я просто не могу этому сопротивляться. Даже если бы рядом оказался Рокко Сиффреди из той рекламы. Сюзанна поддаётся соблазну и съедает картошку в два больших укуса, довольная своим решением. Ладно, завтра займусь этим серьёзно. Я не разжирею, пропустив один день диеты. Не нужно слишком радикально придерживаться принципов, лучше медленно идти к цели, зато добиться нужного результата.

— Простите, синьора, здесь свободно?

Высокий парень с тёмными вьющимися волосами, глубокими голубыми глазами и, главное, чудесной улыбкой кладёт руки на два стула у столика Сюзанны. Она вдруг краснеет.

— Конечно…

— Спасибо.

Парень с лёкгостью поднимает их и уносит к соседнему столику, где его ждёт привлекательная девушка с длинными светлыми волосами. Какая я дура. Покраснела. Сюзанна съедает ещё оливку и рассматривает парочку. Я же знаю этого парня. Его зовут Джорджио Альтери. Он ходил в тот же спортзал, что и я. Мы все сходили по нему с ума. Знали всё о его жизни и прикалывались на тему того, какой он, должно быть, в постели. Невероятно! От него пахло одеколоном, даже когда он потел. Сюзанна тщательно рассматривает его. У него всегда была чудная улыбка. И девушка у него тоже красивая. Она с ним ходила в спортзал. Дерьмо. Как же такое возможно, чтобы эти двое так долго встречались? Завидую им. Наверное, он даже не изменяет ей. Он слишком хорош, чтобы так поступать, ведь с таким телом, как у него…. Джорджио оборачивается, чтобы сделать заказ. Пока он ищет официанта между столиков, его взгляд пересекается с взглядом Сюзанны, которая не краснеет на этот раз. От любопытства он тщательнее оглядывает её, затем подмигивает ей и улыбается. Я знала. Сюзанна опускает взгляд и хватает бутылку, словно последнюю надежду на спасение, потому что снова начинает заливаться краской. Какая же я идиотка, думает она. Как будто этого мало, ещё и битер закончился!

— Прости, я опоздала!

— Ничего страшного!

Кристина пришла как раз вовремя, улыбаясь, но при всей своей внешней радости она выглядит уставшей. К тому же, у неё красные глаза, словно она плохо спала.

— Закажешь что-нибудь?

— Да, наверное, капучино.

Сюзанна на ходу ловит официанта, которых как раз проходит мимо их столика.

— Чашечку капучино, пожалуйста…

Затем она снова поворачивается к Кристине.

— Может, съешь что-нибудь?

— Нет-нет… только капучино.

— Тогда нам чашечку капучино, красный битер и ещё картошки фри… — официант собирается уходить. — Да, и ещё оливок! — Сюзанна снова смотрит на Джорджио, но напрасно, потому что он сидит к ней спиной и болтает со своей подругой. — Что случилось?

— Ничего, почему ты спрашиваешь?

— Ничего? Ты никогда не ходила на Вилла Балестра с тех пор, как я перестала торчать здесь постоянно.

— Неправда… Я была тут как-то раз.

— Когда? Я не помню.

— Года два назад.

— Точно! Ты права. Ты была тут… погоди-ка, а зачем ты приходила?

Официант возвращается и ставит на стол капучино, красный битер и тарелки с картошкой и оливками.

— Спасибо, — Сюзанна тут же хватается за картошку фри, наконец-то делает глоток битера и вытирает губы. — Ах да… Теперь я вспомнила, вы с Флавио тогда поругались… Да, вы поссорились, потому что ты хотела и дальше работать и думала, что заводить детей пока рановато, а он, наоборот… — она резко поворачивается к Кристине: — Вы опять поссорились?