Кристина смотрит на мобильник и качает головой. Затем она идёт в спальню и открывает шкаф. Бросает взгляд на платья. Выбирает два-три. Понимает, что уже давненько их не надевала. Флавио нравилось чёрное. Кристина прикладывает его к себе и смотрится в зеркало. Затем убирает его и берёт другое, лиловое с крошечными белыми цветочками и узкими манжетами. Немного веселее. С бежевыми ботинками будет красиво. Она вытирается. Одевается и немного красится тушью, лиловыми тенями и блеском для губ. Готово. Она смотрится в зеркало. Да, этой ночью я хочу как следует расслабиться.


70

В зале звучит безумная музыка. Кто-то танцует. Ребята в коридоре болтают, смеются, пьют пиво, кто-то курит табак, а кто-то в одиночестве занимается чем-то своим.

В большой аудитории ребята сидят на ступеньках или столах, другие, которым нечем заняться или просто пунктуальные, уже расселись на стулья. Дверь в глубине зала, в центре, вдруг открывается, и выходит Ренато Материя, молодой и крепко сложенный художник от левых, как он утверждает в листовках, пеердающихся из рук в руки во всех университетах. Он берёт микрофон с профессорского стола и начинает исполнять рэп безо всяких преамбул. Он ритмично качает головой, иногда останавливается и поднимает вверх кулак, словно подчёркивая силу своего личностного убеждения.

— Лжецы и воры, фальшивые политики, фанатичные гуру, валите из этого мира, руки прочь от нас. Мы с вами из одного теста, мы ненавидим тупо опыт, выходим каждый на своей станции и мы не будем равнодушными. Мы, те, кто здесь, для нас слова — не пустой звук, мы те, кому всегда весело и никогда не стыдно сказать «хватит». Лжецы и воры, фальшивые политики, фанатичные гуру, лучше влюбитесь и идите на тот прекрасный мост, повесьте замок и выбросьте ключ… и прыгайте туда же. И мы от вас освободимся! Мы свободны! Мы снова станем свободны, свободны!

Тогда в аудитории из ниоткуда возникает микрофон и звучит решительный голос Адриано Мей, одного из самых радикальных студентов.

— Да, свободны от тебя!

Это сигнал, крик войны.

— В атаку!

Из всех углов зала вдруг начинают летать овощи: помидоры, сельдерей — всевозможные гнилые куски. Адриано Мей продолжает свою личную борьбу, не выпуская микрофона из рук.

— Клоун, лжец, фальшивый художник, фальшивый левый! Продажная тварь… Ты не поддержал ни одну благотворительную инициативу, потому что хотел больше денег. Свинья, подстраивающаяся под систему… Сбрей эту бороду, отрасти себе кое-что другое, пусть тебя узнают, не прячься, проклятый самозванец.

Весёлые и довольные, ребята продолжают забрасывать бедного Ренато Материя всевозможными продуктами агропромышленности, пока брошенное с огромной точностью и силой яйцо не попадает ему прямо в лоб, не разбивается о лицо и не заставляет его стыдливо ретироваться.

— Трус! Трус! Трус! — группа под предводительством Адриано Мея наступает на него и, наконец, заставляет его бежать вниз по коридору как можно скорей.

Его псевдоагент, Альдо Ланни, в эти моменты как раз болтает с симпатичной девушкой.

— Я могу подыскать тебе местечко на телевидении: у нас множество контактов…

— Серьёзно? Я была бы счастлива.

— Раз так, то давай свой номер, и я тебе позвоню.

И тут открыавется дверь и Материя панически выбегает, весь покрытый гнилыми овощами и тухлыми яйцами.

— Что с тобой сделали?

— Русский салат, вот что! Закидали меня всякой дрянью, и если поймают, то изобьют… Побежали отсюда, быстро!

Альдо Ланни не успевает записать номер девицы.

— Дерьмо! — Материя сбрасывает куртку на бегу.

— Скорей бежим в машину!

— Где припарковался?

— Рядом.

Они на ходу прыгают в Мерседес без крыши. Ланни заводит его, но ребята из команды Адриано Мея выходят в ту же дверь и бегут за ними.

— Вон они! Быстрее!

Ланни ускоряется, но у одного из студентов в руках бутылка, которую он кидает со всей яростью, изо всех сил, та попадает прямо в заднее стекло и разбивает его на тысячи кусочков.

— Дерьмо, я купил её полгода назад! — Альдо Ланни поворачивает налево и со всей скорости едет к выходу, к безопасности.

Материя оборачивается. Ребята больше не бегут за ними.

— Ну и, почему они так взбесились? Что ты им сказал?

— Ничего такого! Я говорил то же, что и всегда… эти глупости о политиках и замках на мосту…

— Я уже говорил тебе, что пора меняться. Все устали слушать одно и тоже!

— Дело не в этом. Не знаю, как они пронюхали о деньгах для той благотворительной кампании.

Альдо Ланни качает головой.

— И об этом я тебе тоже говорил. Ты должен был брать то, что тебе предлагали… Братан, ты слишком сильно затянул верёвку.

— Не знаю почему, но думаю, ты прав… — он замолкает на несколько мгновений.

Альдо Ланни искоса поглядывает на него временами, следя в основном за дорогой. По лбу Ренато Материи проходит светлый след от яйца. Альдо Ланни улыбается. Это заслуженно, думает он. Так он научится не соглашаться на каждое выступление, за которое обещают заплатить, а главное, не станет урезать мой процент до пяти. О чём он только думал? Что кто-то может быть богат в одиночку? Тем более на телевидении! Невероятно. Адриано Мей — молодец, всё так, как я и просил, нкакой жестокости, просто напугать. Так Материя испугается и продолжит работать… чтобы наполнить мои карманы.

— Послушай… — Материя поворачивается к нему. — Что нам нужно, так это что-то конструктивное, кто-то умный, кто будет работать, подключая к этому мозги, хватит нам разводить демагогию, нам не хватает глубоких идей. Как ты думаешь, а? Как тебе? Хорошо, правда?

Альдо Ланни смотрит на него с усмешкой.

— Великолепно, дружище… Используй это. Люди снова поверят тебе и твоим словам… И оставь эту идею с домофонами. Так все уже делают.

— Ты прав, — Материя смотрит на него, сияя. — Если бы это касалось тебя… ты бы так сделал?

Альдо Ланни согласно кивает и похлопывает товарища по левому бедру, единственному месту, которого не коснулась атака Адриано Мея и его компании.

Отпустив пару забавных комментариев, группа возвращается в зал, где всё ещё звучит музыка, словно ничего не произошло, кто-то снова танцует в своём уголке, другие целуются, третьи смеются над анекдотами, девушка смотрит издалека на парня, который ей безумно нравится, но она стесняется к нему подойти.

— Итак, чем займёмся? — за спиной Ники возникает Гуидо с пластиковым стаканчиком, в котором смешаны водка и лимонад, а во всём этом весело плавает листочек мяты.

— Я так испугалась!

— Из-за этого?.. Да ну… Ты ведь такая безрассудная.

— Что ты имеешь в виду? Почему ты так говоришь?

Гуидо улыбается и отпивает глоток своего коктейля, взяв необходимую паузу, чтобы достичь нужного эффекта.

— М-м-м… вкусно, хочешь глоточек?

Ники смотрит на напиток, который пьёт её друг. О чём он подумал? Что за манера говорить вот так? Он такой высокомерный. Красивый и выскомерный. И то, что ей приходится принимать это, бесит её больше всего.

— Нет, спасибо… Я хочу знать, что ты имел в виду.

— Ох, да ничего особенного… почему ты спрашиваешь? У тебя есть причины защищаться?

— На самом деле нет, я спокойно живу себе своей жизнью, — она дарит ему вымученную улыбку. — Ты ведь сам ворвался в мои мысли.

— Думала о том, какую музыку выбрать?

Ники смотрит на него с широко открытыми глазами.

— Я имел в виду церемонию… Мне сказали, ты выходишь замуж.

У Ники учащается сердцебиение, она краснеет, словно выпила здесь всю водку. Блин, почему я так реагирую? Как полная дура. Что со мной такое? Почему я краснею? Она не может найти этому никакого объяснения. Внезапный вихрь мыслей и чувств, ураган эмоций, который путает её сердце.

— Мы с тобой знакомы всего пару дней…

— Вот именно, есть ощущение, что ты выскакиваешь замуж, вообще не подумав.

— Ты шутишь? Зачем мне так поступать?

— Знаешь?.. — Гуидо присаживается и делает ещё несколько медленных глотков лимонада. — Всегда одно и то же: когда с нами случается что-то, чего мы не можем объяснить, мы сбегаем или прячемся вместо того, чтобы встретиться с этим лицом к лицу.

— Я не сбегаю и не прячусь… На самом деле этот спор кажется мне каким-то бредом.

— Спор? Мы ведь просто разговариваем… Я подумал, что ты станешь гораздо спокойней после того, как объявишь миру, что выходишь замуж! В общем, для девушки это ведь хороший повод чувствовать себя счастливой, нет? — он очень по-хамски не отрывается от своего лимонада с водкой.

— Чтоб ты знал, так и есть, но такое не только со мной могло произойти…

Гуидо удивлённо вытирает рот от напитка.

— Что за разговор пошёл? Представь меня этим людям, потому что я был бы рад сказать им пару ласковых и угостить своими кулаками.

Ники улыбается.

— Это ты.

— Я? Хм… Помнишь, что сказал Джим Мориссон? «Иногда достаточно всего мгновения, чтобы забыть целую жизнь, но также иногда недостаточно целой жизни, чтобы забыть одно мгновение».

— Как красиво! Ты прямо как бачи, с посланием внутри на каждый случай жини.

— Да, точно… Довожу до твоего сведения, что многие девушки считают меня сладким, просто конфеткой… А другие, которые меня ещё не попробовали, сохраняют дистанцию только из страха.

— Знай, что я тебя не боюсь.

— Я не тебя имел в виду.

Ники враждебно смотрит на него, сузив глаза, словно сканирует. Гуидо замечает это.

— Ай-яй-яй… Она разозлилась.

Ники глубоко дышит. Гуидо разражается смехом.

— И ещё как. Ладно… — он опустошает свой стакан и встаёт. — Слушай, думаю, мы с тобой кое-чего не поняли: каждый раз, когда мы встречаемся, всё заканчивается ссорой. Очевидно, между нами что-то не ладится.