— Ещё меня беспокоит…

— И второе: почему не выбрали меня на замену Алессии?

— Потому что Леонардо принял Андреа Сольдини.

— Ой, не неси чушь! Давайте называть вещи своими именами: его взяли сюда по блату!

— Нет, это не так. Леонардо даже не помнит его имени. Я думаю, он и правда хорош. Ему только нужно дать шанс. Ты дашь ему шанс, Дарио?

Дарио осматривает его примерно с мгновение. Затем вздыхает, разгрызает свою конфету и проглатывает. Улыбается и делает утвердительный жест головой.

— Ладно… Ради тебя.

Алессандро собирается уходить. Дарио его останавливает.

— Прости, я не хотел так поступать… Как ты сказал его зовут?


17

Коридор заполняется, как река после дождя. Цвета, смех, джинсы, музыка в МР3, звонки мобильных, взгляды, перебегающие от одного к другому, отскакивающие от стен, содержащие в себе секретные послания. Волны выходят из класса. Олли достаёт свой плотно завёрнутый в фольгу бутерброд.

— Он же просто гигантский!

— Да. Помидоры, тунец и майонез.

— И ты сама его сделала?

— Ещё чего. Его приготовила Джузи, синьора, которая помогает нам по дому. Она сказала, что в бутерах из магазинов куча дерьма, поэтому она сама будет мне делать их.

— Я пойду на поиски перекуса. Что-нибудь злаковое. И что бы ты ни ела, всё равно у меня будет вкусней, — Дилетта удаляется с преувеличенной радостью, на ходу очень смешно подпрыгивая, отчего её волосы болтаются в разные стороны.

— Неееет! Ненавижу тебя! Ты должна сразиться с Джузи! — кричит ей Олли со смехом.

Торговый автомат находится рядом с окнами, на углу коридора, где он превращается в вестибюль. Группа ребят толпится перед ним, выбирая. Дилетта знает одного из них.

— Один сэндвич для меня, — парень, одетый в North Sails, обращается к девушке, стоящей рядом.

— Хочешь с соусом тартар? Тогда держи.

— Не говори мне, что у тебя типа оказался лишний. Слушай, просто купи мне его, и в субботу я приглашу тебя на пиццу.

Но девушка не выглядит довольной.

— Пицца и кино.

— Ладно, хорошо… Ты посмотри, он не принимает монету.

— Как это не принимает?

— Вот так.

Дилетта оглядывает девушку, стоящую перед ней в очереди. Она закидывает монету в щель, но автомат выплёвывает её снова и снова. Она роется в карманах, как моряк. Находит другой евро и пробует ещё раз. Ничего не выходит.

— Не принимает? — спрашивает тип, который стоит у автомата с напитками рядом.

— Нет, — отвечает девушка.

— Слишком новая монета. Какие у тебя подошвы?

— Подошвы?

— Да, подошва на туфлях, лучше всего резиновая.

— Окей, и что дальше?

— Берёшь евро и трёшь его о свою резиновую подошву.

— Что за глупость!

— Ну, тогда делай так, как хочешь, и оставайся голодной.

Он возвращается к своему автомату. Две девушки бросают на него недобрые взгляды и уходят. Подходит очередь Дилетты. Пока она ждала, то вертела и вертела в руках свой евро, производя кто знает какой физико-энергетический ритуал, надеясь, что удача ей улыбнётся. Она кидает монету в щель. Клинк. Монета с неумолимым и циничным звуком вываливается обратно. Что же делать. Её евро, должно быть, тоже слишком новый. Она берёт и пробует ещё раз. Ничего. Опять. Снова. Дилетта начинает нервничать и бьёт автомат.

— Синьорина, бейте свой евро, этот аппарат дорогой. О чём вы думаете?

— Подождите, дайте мне попробовать, — голос за их спинами заставляет Дилетту обернуться. Высокий парень с золотисто-каштановыми волосами, немного загоревшее на весеннем солнце лицо, глаза зелёные, цвета надежды, он смотрит на неё немного смущённо и улыбается. Бросает евро в щель. Плинк. Другой звук. Работает. — Пока ты пробовала, я сделал то, что сказал тот парень.

«Тот парень» оглядывается и смотрит на него.

— Да ладно, хоть кто-то чему-то учится. Синьорина, давайте же скорей.

Дилетта бросает на него косой взгляд.

— Что хочешь? — вновь говорит тот голос.

— А, что? Да! Батончик мюсли!

Парень нажимает кнопку, и батончик падает в коробку. Он наклоняется и достаёт его.

— Вот, держи.

— Спасибо, но тебе незачем было это делать. Возьми евро.

— Да нет, я уже видел, что он не работает. И это вовсе не обязательно.

— Возьми же. Ты знаешь, как это сделать. И я не люблю долги.

— Долги? За батончик?

— Да, но мне всё равно не нравится. И всё равно спасибо, — и она уходит с батончиком в руке, не говоря больше ни слова. Парень остаётся на месте, немного ошарашенный.

Тип, стоящий рядом, смотрит на него.

— Эй, слушай, ты ей понравился.

— Ага, точно произвёл впечатление. Пока.

Дилетта возвращается к Волнам. Между тем, Олли уже доедает свой бутерброд.

— Прекрасно! Ничего общего с едой! Девочки, аппетит – как секс: чем больше, тем лучше!

— Олли, это отвратительно!

Дилетта распаковывает батончик мюсли и начинает есть.

— Что с тобой?

— Ничего. Автомат не хотел брать мою монету.

— И что ты сделала?

— Ну… мне помогли…

— Кто?

— Будто я знаю. Он достал мне это.

— Ага! Ты слышала, Ники? Он! — и вдруг трое начали хором кричать: — Это он! Наконец-то! — и они пихают Дилетту, которая сначала дуется, но потом её не остаётся ничего другого, кроме как смеяться вместе с ними. Потом они останавливаются, услышав удар. Дилетта оборачивается. Ники и Эрика тоже. Олли одна продолжает кричать:

— Наконец-то это он! — но, в конце концов, она тоже останавливается. — Что такое?

— Он, — говорит Дилетта и быстро входит в аудиторию.

Парень останавливается перед ними. В руках у него такой же батончик мюсли, как у Дилетты.

— Наконец-то это он, — и улыбается.


18

— Итак, теперь найдите мне всё, что можно найти о любых конфетах, что когда-либо публиковалось в Италии. Нет, лучше. В Европе. Что я говорю, в мире.

Джорджия смотрит на Микелу, показывая на Алессандро.

— Я просто с ума схожу, когда он такой.

— Да, я тоже. Он превращается в мужчину моей мечты. Как жаль, что, когда всё закончится, он станет таким, как обычно. Холодным, незаинтересованным ни в чём… — она рисует в воздухе кривую, — и, главное, уже занятым…

— Нет, ты не в курсе? Они расстались.

— Не говори мне. Ммм… Становится гораздо интересней. Может быть, мой аппетит не уменьшится после этого задания. Серьёзно, он расстался с Эленой? Теперь я понимаю эту историю о прошлой ночи, в его доме… Русские… Мне всё ясно.

— Какие русские? Какая ночь? Только не говори, что он развлекался с нашими моделями.

Приходит Дарио.

— Как это – ваши модели? Они из нашей компании, Освальдо Феста, до сегодняшнего дня, по крайней мере. Они должны были сниматься ещё один день, у них контракт. Кроме того, они же наши воспитанницы. Что с вами, вы ревнуете?

— Мы? За кого ты нас принимаешь?

Именно в этот самый момент входит Алессандро.

— Можно узнать, о чём вы так много болтаете? Хотите остаться без работы? Давайте же, напрягитесь, вы должны выжать всё, что в ваших головушках! Я не собираюсь ни ехать в Лугано, ни терять вас!

Джорджия пинает Микелу.

— Видишь? Он любит меня!

Та фыркает и качает головой.

— «Меня»? Вообще-то, он использовал множественное число, что включает тебя и меня тоже!

— Ну, за работу!

Андреа Сольдини подходит к Алессандро, который смотрит на коробочку карамели. Он ставит её на стол. Неподвижно рассматривает. Закрывает глаза.

Представляет. Мечтает. Ищет вдохновение… Андреа похлопывает его по плечу.

— А? Кто это? — он немного раздражается.

— Я.

— Кто – я?

— Андреа Сольдини.

— Да знаю, я пошутил. Говори…

— Мне жаль.

— Из-за чего? Это всё – игра. Мы уже начали, так и продолжим, всё получится.

— Я говорю об Элене.

— Элена? Причём здесь она?

— Ну, потому что вы расстались.

Андреа возвращается к Джорджии и Микеле, которые притворяются невозможно занятыми в своих компьютерах.

— Ладно, ничего, извини, я ошибся… Думал, что…

— Вот именно, очень хорошо, что ты думал, думать – это как раз то, чем ты и должен заниматься. Но думать о ЛаЛуна. Только об этом. Всегда, непрерывно, день, ночь, даже во сне. Это должно стать твоим кошмаром, одержимостью, чтобы что-то придумать. И если ты не придумаешь ничего, то начни думать о ЛаЛуна каждую секунду. Всё, не отвлекайся. ЛаЛуна… ЛаЛуна… ЛаЛуна…

В эту секунду звонит телефон.

— И когда мы все вместе, когда у нас мозговой штурм, творческая буря, в которой мы преследуем идею для ЛаЛуна, давайте выключать все проклятые телефоны.

Подходит Джорджия и протягивает ему Мотороллу.

— Держи, босс. Это твой.

Алессандро смотрит на него слегка смущённо.

— Ах, да… и правда… Отлично, «босс» мне нравится гораздо больше, чем «шеф». — Он отходит, чтобы ответить: — Да? Кто это?

— Ты до сих пор не сохранил мой номер?

— Что?..

— Это Ники.

— Ники…

— Та, что ты сбил этим утром.

— Ой, прости, правда, Ники… Слушай, сейчас я очень занят.

— Ладно, не волнуйся, когда увидимся, я тебе помогу. Но сделай мне одолжение. Сохрани мой номер, и тебе не придётся каждый раз тратить время на то, чтоб вспомнить, кто я такая, и потом эта авария, а она случилась по твоей вине…