— Пазолини? Ага, ещё скажи, они едут со стороны Париоли, и у них что-то запрятано под этим дряхлым сиденьем! Да что ты знаешь? Эх, ты на самом деле похож на моего отца!

— Слушай, ты заставила меня приехать и забрать тебя, это ладно… Но мы должны всю дорогу спорить?

— Нет, зачем. Но если бы ты сбил этих двоих, я не стала бы давать показания в твою пользу…

— Я понял. Ты хочешь поругаться.

— Нет, я ведь уже сказала. Просто напоминаю тебе, что этим утром ты отвлёкся и сбил меня. Или ты будешь отрицать?

Алессандро смотрит на неё.

— Если бы это было так, меня бы здесь не было.

— Слава богу. Так, сверни на следующем повороте.

— Так куда мы едем?

— К механику. Я ему отправила смс в последний момент, он сказал, что подождёт меня… Теперь сюда, направо… Хорошо, тише, тише, это здесь, чуть сзади… Вот и приехали.

Но автосервис уже закрыт.

— Нееет, он меня не подождал… Закрыто. И что теперь? Чёрт. Что мне делать?

— Как это – что тебе делать? Теперь у тебя есть личный шофёр, нет?

— Ещё чего. Сегодня мне нужно съездить в кучу разных мест без тебя.

— Да, конечно.

— В смысле?

— Я не был приставлен к тебе. Я и не собирался никуда с тобой ехать.

— До скорого. Мы не были знакомы… — Ники вылезает из машины. — Ты – всего лишь авария, — и закрывает дверь.

— Да, я знаю. Но авария может быть и позитивной, и негативной. Зависит от того, как посмотреть. Ведь она может навсегда изменить твою в жизнь в тот самый момент, не так ли?

Ники подходит к своему скутеру, который припаркован рядом с автосервисом. Садится на него. Дважды ударяет ногой. Пытается завестись. Ничего не выходит.

— Теперь, — говорит она, — Милла не заводится.

— Милла? Кто это?

— Мой скутер!

— И почему Милла?

— Всегда и на всё должна быть причина?

— Мать моя, ты становишься невыносимой…

Ники почти не слышит его и слезает со скутера.

— Так и знала, поставил свечу. Поэтому не завелась от удара, — Ники снова встаёт на ноги и подходит к Мерседесу. — Вот дерьмо! — Она вытирает руки о свои потёртые джинсы, которые сразу же пропитываются тёмным маслом. Тогда она делает движение, чтобы сесть в машину.

— Прости, что ты делаешь?

— Как это – что делаю? Сажусь.

— Я это уже вижу. Но посмотри на себя, ты же вся грязная. Секунду, возьми это, — и Алессандро протягивает ей новую светло-бежевую замшевую тряпочку для полировки.

Ники ему улыбается. А потом вытирает руки.

— Если хочешь знать, Милла – это от слова «ромашка»[4], может, потому что езда на скутере меня расслабляет… В общем, так зовут мой скутер, и точка. А вот есть кое-что ещё… Знаешь что? Между нами все идеально.

— Что ты имеешь в виду, говоря «между нами»?

— Мы с тобой настолько разные… Во всём. И мы рискуем безнадёжно влюбиться друг в друга.

Алессандро улыбается и заводит мотор.

— Попала в точку.

— Ну, а что в этом плохого? Чего ради тогда вертеться? Этим уже занята планета, нет? Я иду прямо.

— Почему ты такая? — Алессандро поворачивается и смотрит на неё, стараясь хоть что-то вбить ей в голову. — Любишь разочарования? Дочь разведённых родителей? Пострадала от жестокости, когда была маленькой?

— Нет, когда была большой. Как раз сегодня утром, из-за одного Мерседеса… Я иду прямо к цели, а ты всё пропускаешь. А ещё ты ничему не учишься. Не знаю, почему я такая. Что значит это «почему»? Я тебе уже говорила, иногда нет никаких «почему». Я такая и всё, говорю, что думаю. Всё ещё умею так.

Алессандро улыбается ей.

— Да. И у тебя вся жизнь впереди.

— Как и у тебя. Жизнь заканчивается только тогда, когда ты сам себе не позволяешь жить. Нравится?

— Да.

— Это я придумала. Авторские права принадлежат Ники. Но я тебе дам попользоваться фразочкой с великим удовольствием, потому что сейчас я переживаю момент странного счастья. Я чувствую себя свободной, счастливой, спокойной… Я боюсь, что если говорить это вслух, то всё исчезнет. — Алессандро смотрит на неё. Красивая. Весёлая. Такая юная. — А самое главное, я рада, что приняла решение.

— Имеешь в виду, что решила взяться за учёбу?

— О чём ты? Прошлой ночью я сказала своему парню, что наше расставание окончательно. Нас нет. Превратилось в пыль. Распалось. Исчезло. Испарилось…

— Ладно, я уловил суть. Но если ты используешь так много слов, значит, ваша история была для тебя очень важной.

— Да ну.

— Ага, теперь ты строишь из себя каменную со мной. Должно быть, всё это для тебя как раз прошло очень болезненно.

— Сегодня уже нет. Но в ту ночь, когда он пошёл на концерт Робби Уильямса со своим другом, – да… Понимаешь, он не взял меня с собой. Он не взял меня, но зато взял своего друга, понимаешь? В тот момент всё и стало рушиться. Но я продолжала развлекаться, и, когда я решила, что всё кончено, ему было наплевать на меня.

— Я понимаю, но почему тогда ты так сердишься?

— Потому что не порвала с ним раньше. Злюсь, что не слушала своё сердце.

— Знаешь, возможно, ты не была готова сделать это.

— Это не так. Всё, что я делала, – это врала самой себе. Так всегда бывает, когда тебя что-то тяготит. С тех пор, как я приняла решение, прошло два месяца. Я врала себе самой в течение двух месяцев. И это нехорошо. Можно врать всему миру, но только не самому себе.

— Согласен, но всё-таки лучше поздно, чем никогда, так ведь?

— О-о-о, теперь ты похож на мою тётю.

— И что я должен сказать? Я не могу и слова вставить?

— Именно это мне всегда говорит мой брат.

— Я понимаю, почему тебе так хорошо со мной: тебе кажется, что вся твоя семья рядом.

Ники хохочет.

— Было бы неплохо. Клянусь тебе, ты заставил меня смеяться… Я начинаю смотреть на тебя другими глазами. Серьёзно, правда.

— Я набрал у тебя очки?

— Немного, но тебе всё ещё не хватает огромного количества, авария с моей Миллой отняла у тебя по меньшей мере двадцать… К тому же, ты одеваешься, как подросток.

— Что? — Алессандро осматривает себя.

— Темный костюм с обувью Адидас, слишком светлая голубая рубашка, пуговица на шее расстёгнута, и галстука нет.

— И?..

— Отчаянная попытка вернуть ушедшее время. По крайней мере, Пруст бы не заслужил такого уважения за всё, что написал, если бы так одевался.

— Вообще-то, в его эпоху Адидас ещё не существовали, а всё это – моя рабочая одежда. Когда я со своими друзьями, то я одет в более спортивном стиле.

— Или ещё молодёжней. Словно говоря: «Эй, ребята, смотрите на меня, я один из вас!» Но ты уже не один из них. Ты ведь это понимаешь, правда?

Алессандро улыбается и качает головой.

— Мне жаль, но ты ошибаешься на мой счёт.

Ники подтягивает колени к груди и ставит ноги прямо в обуви на сиденье.

— Опусти! — Алессандро хлопает её по ногам.

— Зануда, зануда… — потом она смотрит на него с хулиганским выражением лица. Ей что-то пришло в голову. — Слушай, предлагаю тебе игру. Что тебе понравилось во мне?

— Почему? Мне волей-неволей должно было что-то понравиться?

— Знаешь, это нормально, когда, встречая нового человека, что-то тебе в нём нравится, а что-то нет, так? Ну, для меня нормально. Может, тебе не нравится, когда слишком много парфюма, или слишком длинные волосы, не нравится жвачка, или слишком много движений, когда ставят ноги на сиденье… Например, я уверена, что тебе не понравились мои сиськи, — Ники немного приподнимает их. — Конечно, сейчас они маловаты, я похудела. Я участвую в волейбольном турнире… Знаешь, мы на третьем месте… Да ладно, пофигу. В любом случае, я знала, что это не было первым, на что ты обратил внимание, когда мы встретились.

— Нет, конечно, первым, на что я посмотрел, была царапина на машине.

— Да знаю я! Я что хочу сказать, бывают такие мужики, которые первым делом смотрят на сиськи. Кто знает, что они там ищут. Какой секрет, какую великую тайну женщины они думают найти в груди? Ну так вот, что тебе понравилось во мне?

Алессандро смотрит на неё одно мгновение. Потом продолжает вести машину спокойно и с улыбкой.

— Мне понравилась твоя храбрость. После аварии ты сразу же подскочила на ноги. Ты не испугалась. Не стала терять времени. Сразу бросилась навстречу реальности. Сильная… Серьёзно. Значит, именно такой ты и бываешь в эти моменты, когда происходят болезненные и непредвиденные вещи, когда раскрываются истинные качества людей.

— Получается, что ты в такие моменты просто ужасен! Ты кричал, как псих! Ты волновался за машину!

— Ещё бы. Просто потому, что я уже увидел, что с тобой ничего не случилось.

— Да-да, именно так я и подумала… — Ники посерьёзнела. — А что тебе не понравилось во мне?

Алессандро не знает, как начать.

— Ладно… Так… Посмотрим… — список кажется ему довольно длинным.

— Окей, нет, нет, подожди, я всё обдумала… Я абсолютно ничего не хочу знать!

Алессандро кажется это очень забавным.

— Ладно, если кто-то не переносит критику в свой адрес, то он никогда не изменится в лучшую сторону.

— А кто сказал, что я хочу стать лучше? Из всех девчонок, что я знаю, я уже на уровне выше среднего. К тому же, мне также не хочется слишком сходить с ума. Ясно же, что тогда я ни за что никому не понравлюсь, а симпатия – это фундаментальное. Она рождается благодаря недостаткам. Например, одна из вещей, что мне понравились в тебе, несмотря на драму, которую ты разыграл с машиной, это сочувствие. Вообще, должна сказать, что нет на свете никого, кто бы мне не нравился.