— Да…

— Не могу поверить! Всё было отлично, а потом ты просто берёшь и всё портишь!

— Но, Ники, я просто сделал тебе одолжение…

— Да, но есть одна маленькая деталь! Я тебя об этом не просила. Все парни так делают, они думают, что могут покорить меня деньгами. Но ошибаются.

— Но, Ники, на самом деле…

— И эта фраза… «Привет, я пополнил твой счёт. Я плачу за тебя, ты платишь за меня, он платит за себя». Мать моя, это ужасно.

— Я только хотел быть вежливым.

— Ну, ты был просто придурком. И чтоб ты знал, ты не платишь за меня, ты просто положил мне деньги на телефон! Здесь огромная разница. В лучшем случае, русские оценят такое, но я – нет.

— Послушай меня, это был просто жест…

— …неслыханной щедрости. Сто евро. Что ты хотел этим показать?

— Я чувствовал, что в долгу перед тобой, и поэтому…

— И поэтому мы больше не сможем погулять вместе.

— А теперь ты всё усложняешь.

Ники молчит.

— Что случилось?

— Я думаю. Что случилось? Что раз ты кинул мне на счёт так много денег, значит, ты хочешь больше общаться со мной по телефону.

— Хватит, не оборачивай всё так, я просто хотел сделать тебе приятное. Ну, пусть будет так: ты теперь должна мне пятьдесят коктейлей.

— Нет, сорок семь с половиной.

— Почему?

— Потому что пять евро от твоего платежа оставили себе ублюдки из телефонной компании.

— Ладно, тогда я потребую с них два с половиной коктейля. Ладно, кроме шуток… Всё в порядке? Помиримся?

— Хм… Мне надо подумать.

— Знаешь, когда ты такая, то ты ещё зануднее Бернарди.

— И не говори. Ладно. Мир.

Алессандро не успевает ничего добавить. Ники уже повесила трубку. Именно в этот момент Пьетро, Флавио и Энрико выходят из ресторана.

— Мы смогли сбежать от них под предлогом, что внутри нельзя курить! Эй, это была Элена? Вы помирились?

— Нет, это одна моя подруга.

Пьетро зажигает сигарету и с любопытством начинает его расспрашивать.

— Твоя подруга? И с каких пор у твоей подруги есть доступ к твоему номеру телефона?

— Не совсем подруга… Просто надо было как-то её назвать. Мы столкнулись сегодня утром.

— И сколько ей лет?

— Семнадцать.

— Проблемы со зрением.

— Да, у тебя, потому что ты больной. А для меня это была авария, так что «подруга» – это очень сильно сказано.

— Я даже слишком прав. Большие проблемы со зрением. — Пьетро зажигает ещё сигарету. Потом выбрасывает её. — Ребята, я пойду внутрь. Нас уже обвинили в том, что мы говорим о прошлом, мне бы не хотелось, чтобы заподозрили неладное в настоящем. Да и вообще… — Пьетро смотрит на Алессандро, — я выходил не только для того, чтобы обсуждать аварию.

Флавио идёт за ним.

— Я с тобой.

Энрико спокойно закуривает.

— Она красивая?

— Очень.

— Я тебя сегодня искал в офисе. Но тебя не было.

— Я гулял с ней.

— Я рад, что ты встречался с девушкой.

— Знаешь, сейчас мы с Эленой переживаем особенный момент…

— Алессандро…

— Да?

— Все знают, что она тебя бросила.

— Она меня не бросала…

— Алекс, уже несколько месяцев её никто не видел, и в твоём доме нет ничего из её вещей.

— Тебе Пьетро рассказал? Не надо было приглашать его к себе прошлой ночью.

— Мы же твои друзья, мы всегда были рядом, мы любим тебя. Если ты не можешь поговорить с нами… то с кем?

— Ты прав. Зачем ты меня искал?

— Это очень деликатный вопрос, мне не хочется говорить об этом сейчас.

— Ладно, но завтра ты мне всё расскажешь.

— Конечно. Давай зайдём.

Алессандро и Энрико подходят к столу.

— Эй, наконец-то вы зашли.

Алессандро садится.

— Перед тем, как приступить к еде, я бы хотел вам кое-что сказать.

Все поворачиваются к нему.

— Что такое? Молитва Тайной вечери?

Сюзанна бьёт Пьетро локтем.

— Тсс…

Алессандро смотрит на своих друзей. Натягивает лёгкую улыбку, пытаясь преодолеть боль.

— Нет… Мы с Эленой расстались.


26

Дом Ники. Роберто, её отец, в постели. Он читает. Симона с разбегу прыгает и приземляется рядом с ним, смеясь. Она теряет равновесие и падает на Роберто, который складывает руки, чтобы не получить удар в живот.

— Ай, как больно, ты меня ударила!

— Ты меня не узнал?

— Прости, ты случайно не моя жена?

Симона бьёт его в живот, на этот раз нарочно.

— А-ай! Что с тобой сегодня?

— Что со мной? Это же идеальное представление, достойное Оскара, а ты не реагируешь. Я не показалась тебе похожей на Джулию Робертс в «Красотке», когда она бежит счастливая и прыгает в кровать?

— Показалось на секунду, но потом я подумал, как я могу думать так о своей жене?

— Что ты имеешь в виду?

— Не думал, что ты можешь быть счастливой, изображая проститутку.

— Смотри, какой ты простой. Иногда ты ужасен, — Симона вздыхает. — Я предупреждаю тебя, ты рискуешь браком.

— Каким?

— Нашим.

— Вовсе нет, можешь быть спокойна, с ним уже покончено.

— И всё это ты говорил мне той ночью… И, кстати, твои слова не показались мне…

— Всё ради того, чтобы затащить тебя в постель.

Симона прыгает на него сверху и колотит, дурачась и смеясь.

— Идиот, обманщик! Ну, как бы там ни было, ты зря потратил силы, — Симона ложится на своё место, поднимает брови и улыбается ему.

— Почему?

— Потому что я всё равно легла бы с тобой в постель. Хватало и того, что ты был таким несчастным.

— Тогда получается, что это правда, что брак – это могила любви. Ты видишь наши отношения как контракт. Ты знаешь, что есть люди, которые отводят специальный день на неделе для секса?

— Серьёзно? Не могу поверить. Как грустно…

— А мы с тобой делаем это в любой момент.

— О да, мы ненасытные!

— Можно узнать, почему ты такая счастливая?

— Это из-за Ники.

Роберто закрывает книгу и кладёт её на столик.

— Думаю, у меня пропало всё желание читать сегодня. Подожди секундочку… — он начинает глубоко дышать.

— Что ты делаешь? Что происходит?

— Я читал статью, в которой говорилось, что всё безнадёжно. Я практикую самовнушение. Рассчитываю все возможные вещи, которые ты мне можешь сказать, и готовлю свои разум и душу к эмоциональной встряске, которую мне может причинить любая новость о Ники.

— Мне кажется, что это отличная идея.

Роберто продолжает дышать, делая глубокие и длинные вздохи.

— Так, но задумайся, что рано или поздно моё сердце остановится благодаря вам двоим. Окей, — он закрывает глаза, — я готов.

— Готов?

— Да, я уже сказал. Говори.

— Хорошо, — Симона теребит свою ночную рубашку, — недавно мы с Ники… гуляли вместе.

— Пока всё в порядке.

— Ходили по магазинам.

Роберто открывает только один глаз и искоса смотрит на неё.

— Ладно, я знал, знал, я ещё не готов к этому. — Он ударяет по кровати ладонями. — К чёрту моё самовнушение. Я знаю. Завтра мне позвонят.

— Кто позвонит?

— Директор банка. Потому что вы опустошили наш счёт, разве нет?

— Ну какой же ты идиот.

— Просто в книге по самовнушению я читал ещё и о шопоголиках. Думаю, это одна из главных причин всех разводов.

— Мы купили всё, но не купили ничего.

— Больше, чем всё, или больше, чем ничего?

— Не будь скупердяем. Шопинг – это больше, чем просто покупки и товарно-денежные отношения, это возможность поддерживать отношения матери и дочери, что-то, что невозможно объяснить мужчинам. Ники хотела открыться мне. Это же важно, так ведь?

— Ну, всё, о чём ты сейчас говоришь, напоминает мне сериал «Дерзкие и красивые», теперь я всё ясно вижу. Я понял.

— Что понял?

— Что скоро стану дедушкой. И он, отец моего внука, это племянник брата зятя соседа директора моего банка, секретный агент с сомнительным прошлым, который реабилитировался за счёт участия в проекте в Уганде. Они оставят его?

— Кого?

— Моего внука.

— Нет.

— Тогда они сбегут в Америку за мой счёт, чтобы поддержать древнюю традицию знаменитого побега влюблённых?

— Нет.

— Ещё хуже. Я понял. Не говори ничего. Директор банка не должен волноваться. Его должны уволить за то, что он принял такого клиента, как я, способного стать причиной кризиса в Сан-Патрисио. Они ведь собираются пожениться?

— Нет. Почему ты выдумал такой драматичный сюжет?

— Потому что эпизоды жизни нашей дочери всегда имеют некий оттенок триллера.

— Но говорят о любви…

— Да, но не о морях.

— Ха, отлично. Мы в хорошем настроении, а? Хорошо, просто отлично. Кстати, у твоей дочери есть голова на плечах. Она спокойная, рассудительная… Иногда даже слишком.

— Согласен. И после этого заявления я вернусь к своей книге. С тобой невозможно ничего понять. Ты самая нелепая мать в мире. Но зато отличаешься от всех остальных. Ты вообще сама понимаешь? Ты сейчас чувствуешь себя разочарованной, потому что Ники – тихая и спокойная девочка, — он открывает книгу и качает головой.

— Любимый?