Джулия Ортолон - Просто совершенство

– Номер... номер... черт! – Мальчишка закричал, когда Кристин наконец стащила высокий и тяжелый ботинок.

Алек посмотрел через плечо.

– Зрачки ровные и реагируют хорошо. Небольшая дезориентация. Возможно, просто от боли. Есть кровообращение ниже перелома?

– Сильное и ровное, – ответила Кристин. – А где ближайшая больница?

– За перевалом. Тридцать минут на машине, если дороги свободны.

– Это очень далеко, учитывая, что у него сильное кровотечение. Вызывай вертолет.

– Вызываю.

Он передал по рации ее просьбу, а в это время подъехал на лыжах Трент, на буксире он вез тобогган.

– Привет, старина. – Алек кивнул Тренту, который, схватив снаряжение, поспешил к ним. – Рад, что ты с нами.

– Не мог пропустить. – Трент поставил кислородный баллон рядом с Алеком. Поскольку Тим извивался от боли, пришлось опять применить силу, чтобы закрепить маску.

– Нужна капельница с иглой большого диаметра и фиксирующий воротник, – по привычке скомандовал Алек, потом посмотрел на Кристин: – Прости. Обычно я веду шоу. Ты сама поставишь капельницу?

– Я вроде как занята. – Она пыталась зафиксировать ногу, пока Тим своим дерганьем не сделал себе еще хуже. Руки у нее были в крови, как и манжеты белого пальто.

На недоуменный взгляд Трента Алек ответил со смешком:

– Оказывается, Крис – врач.

– В самом деле? – Трент бросил на нее недоверчивый взгляд.

– В самом деле. – Заметив, что парень стал чуть спокойнее, Алек закрепил вокруг шеи Тима ортопедический воротник, затем, действуя спокойно, но быстро, стянул с его руки перчатку и поставил капельницу, закрепив иглу на тыльной стороне ладони. – Эй, Тим, ты как?

– Лучше, – ответил тот слабым голосом.

– Ты принимаешь какие-нибудь препараты? – Алек наклонился над ним, чтобы вновь проверить его глаза. – Какие-нибудь таблетки? Те, что отпускаются без рецепта?

– Нет.

– Что-то запрещенное? Наркотики?

– Нет.

Алек строго посмотрел на него:

– Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь со мной откровенным.

– Я не принимаю наркотики! – Дыхание Тима стало прерывистым. – Я чистый.

– Как насчет аллергии на лекарства?

– Я не... думаю. Боже!

– Хорошо. Ты держишься молодцом. – Он потрепал парнишку по плечу, заметив краешком глаза, что паренек схватился за шину. – Послушай, Тим, мы сейчас наложим шину на твою ногу. Пока будем ее фиксировать, будет страшно больно, но как только шина будет наложена, станет гораздо легче. Ты меня понял?

Мальчишка кивнул и стиснул зубы.

Алек выдавил из себя ободряющую улыбку:

– Держись, можешь кричать все, что угодно, а мы постараемся управиться побыстрее, хорошо?

Тим крепко зажмурился, но из-под век все же потекли слезы.

Алек повернулся к Кристин. Работая с врачами, он давно научился щадить самолюбие докторов.

– Послушай, мы с Трентом уже сработались. Не возражаешь, если мы с тобой поменяемся местами?

– Что? – Кристин подняла глаза. Моргнула. – О! – Она смотрела на мужчин и видела, что они ждут, когда она подвинется. Она засмеялась и откинулась назад. – Конечно, не возражаю.

Она стала наблюдать за состоянием пациента, одновременно пытаясь его отвлечь.

– Тим, ты давно занимаешься сноубордингом?

– Давно. – Его лицо исказилось.

– Два года? Три?

– Четыре. О черт!

Кристин посмотрела через плечо и увидела, что Трент поддерживает ногу, в то время как Алек закрепляет шину в нужном положении. Обернувшись к Тиму, она взяла его за руки и прижала их к его груди.

– Держись. Они постараются сделать это как можно быстрее.

– Начинаем, – предупредил Алек.

Когда шина потянула голень, выравнивая кость, Тим испустил ужасный вопль. Чтобы удержать парня, Кристин пришлось всем своим весом навалиться на него.

– Справляешься? – крикнул Алек, перекрывая вопли парня.

– Вроде того, – пробормотала она, опуская голову, потому что парнишка начал молотить кулаками возле ее лица.

– Готово! – сказал Алек.

Тим внезапно перестал дергаться, и Кристин чуть не ткнулась носом ему в лицо. Отстранившись, она увидела, что парень потерял сознание.

– Он без сознания, но дыхание ровное. – Она прижала пальцы к его шее и почувствовала ровный пульс. – Пульс хороший. Проверьте кровообращение и рефлексы.

Алек прижал пальцы к пульсу на лодыжке, потом слегка царапнул ступню.

– В порядке.

Над Кристин нависла тень, и, подняв голову, она увидела, что рядом с ней стоит ее отец. Эштон-старший кивнул в сторону капельницы:

– Слишком большая кровопотеря, нужно вводить больше жидкости.

– Я знаю, папа, – раздраженно ответила она, поскольку уже потянулась к колесику регулятора, чтобы увеличить подачу раствора.

– Помощь нужна? – спросил Робби. – Только без обид.

– Нет, помощь не нужна. – Господи, они что, не помнят, что она травматолог? Она посмотрела на Трента. – Мне нужно одеяло.

– Момент! – Трент поспешил к тобоггану.

Над головой раздалось ритмичное тарахтенье. Кристин подняла голову и увидела вертолет, который пронесся над вершиной горы и, развернувшись, начал кружить над ними.

Из динамика портативной рации донеслось невнятное бормотание, Алек поднес аппарат к уху, чтобы расслышать голос за шумом вертолетного двигателя, потом опустил его и прокричал:

– Они не могут сесть здесь. Мы должны спустить его к подножию.

«Вот дерьмо!» – подумала Кристин.

– Зафиксируйте ему позвоночник.

Поскольку Тим перестал дергаться, эта предосторожность, вероятно, была излишней, но при транспортировке пострадавшего лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Робби и отец Кристин наблюдали, как они ремнями привязали Тима к фиксирующему щиту и уложили его на сани. Кристин тоже забралась на них, придерживая Тима своими коленями. Первая капельница была уже почти пуста, поэтому она быстро подсоединила второй контейнер, внимательно следя за состоянием неожиданного пациента.

– Готовы? – крикнул Трент, вставая на лыжи.

– Да. Поехали! – Кристин выпрямилась, одной рукой держась за ремни.

Трент шел впереди, ведя сани на буксире, а Алек, привязав к тобоггану веревку, контролировал движение, не давая саням скатиться вниз. Не спеша, но довольно споро они направились к подножию. Кристин на секунду обернулась и с радостью заметила, что ни брат, ни отец не последовали за ними. Меньше всего ей хотелось, чтобы они крутились возле нее, советуя и делая замечания.

В конце трассы один из сотрудников, перехватив у Трента конец веревки, бросился вперед и потянул сани через ограждение. Другие служащие быстро и ловко оттеснили зевак.

Кристин, сосредоточившись на пострадавшем, едва ли замечала толпу, окружавшую их на всем пути к вертолету. Когда сани остановились, Тим открыл глаза, и Кристин вздохнула с облегчением, так как опасалась, что он может впасть в кому.

– Эй, ну как мы? – Она улыбнулась парню. – Как мы себя чувствуем?

– Немного тошнит, – простонал он.

– Можешь назвать свое имя?

– Тим О'Нейл.

– Отлично.

Рядом показался экипаж вертолета, и Кристин передала летчикам парня.

– Тим, сейчас тебя отвезут в больницу. – Она ободряющим жестом сжала его руку. – С тобой все будет хорошо, поверь.

Он слабо кивнул.

Девушка быстро рассказала прибывшим медикам о состоянии пациента, и через несколько секунд Тим уже был на борту вертолета.

Кристин стояла между Трентом и Алеком, наблюдая, как вертолет, подняв небольшую метель, взмыл в воздух и, заложив крутой вираж, полетел в обратном направлении. Только когда стих гул двигателя винтокрылой машины, Кристин почувствовала, как бешено бьется ее сердце.

– Ну что ж, – Кристин глубоко вздохнула, – это, без сомнения, один из самых верных способов испытать выброс адреналина.

– Это точно. – Алек засмеялся и посмотрел на нее. – Так о чем мы говорили, пока нам не помешал Тим?

Кристин посмотрела на него, и, когда она увидела его залитые солнцем волосы на фоне голубого неба, его ослепительную улыбку и смеющиеся глаза, на душе у нее стало очень легко.

– Ну, вроде бы о том, что ты безработный лыжник-бездельник, а я богатая стерва, которая за всю свою жизнь палец о палец не ударила.

– Ах да. – Он улыбнулся еще шире. – Теперь припоминаю.

– Алек безработный? – Трент захохотал. – Безумный Алек, который работает по двадцать четыре часа семь дней в неделю, независимо от того, платят ему или нет?

В голове у нее начала лихорадочно прокручиваться новая информация.

– Так из-за этого они называют тебя «безумным»? Потому что ты трудоголик?

Алек немного смутился, но улыбка не исчезла с его лица.

– Ну, наверное, из-за этого, и еще... м-м-м... из-за манеры, которую ребята окрестили «никаких препятствий».

– Что это за манера?

– Давай, Хантер, – вмешался в разговор Трент, хотя они были слишком заняты друг другом и не обращали на него никакого внимания, – расскажи-ка ей, как ты читаешь нам нотации, требуя неукоснительного соблюдения мер безопасности, а сам, черт знает как рискуя, прыгаешь с самолета, чуть не верхом на оползне спускаешься со скалы или ползешь на животе по готовому рухнуть в ущелье снежному козырьку.

– Это моя работа, – ответил Алек. Кристин в замешательстве покачала головой:

– Но разве парамедики занимаются такими вещами? Ведь это дело подготовленных волонтеров из поисково-спасательной команды.

– Гм... – Алек наконец отвел свой взгляд от лица Кристин и посмотрел на ее запачканные кровью перчатки из латекса. – Наверное, нам следует сначала привести себя в порядок, а потом я отвезу тебя в деревню. Мы можем поговорить по дороге.

– Конечно.

Кристин одарила его сверкающей улыбкой.

Ожидая Кристин у ворот, Алек попытался успокоиться, но ее улыбка не давала ему покоя и сердце у него скакало. Кристин смотрела на него так, словно готова была расцеловать его прямо там, на глазах у Трента и толпы зевак. Это хороший знак. Если только ее состояние не объяснялось возбуждением, которое всегда наступает после завершения спасательной операции. Любому, кто работал в спасательных службах, хорошо известно это состояние перевозбуждения. Тем более когда команда была смешанной, когда мужчины работали бок о бок с женщинами, и неудивительно, что после спасательной операции довольно часто именно секс помогал снять напряжение. Адреналин, без сомнения, был мощным средством, усиливающим сексуальное влечение. Средством, которое постоянно держит твое тело в тонусе. Без сомнения, Кристин тоже испытала этот выброс адреналина, но Алек очень надеялся, что не только этим объяснялось то, как она на него смотрела. А если все дело только в этом? Если это только временное возбуждение, которое спадет, как только Кристин выйдет из дамской комнаты?