Мария Коваленко - Противостояние

Заниматься мазохизмом и лишать себя сладкого дальше Роман уже не мог. Вид разомлевшей и дрожащей любовницы лишил самообладания начисто. Об отдыхе для дамы можно было забыть. Уже не церемонясь, Воинов подхватил Катю со стойки и, не найдя лучшего места, разложил на первом попавшемся столе.

***

В огромном окне перед глазами любовников звезды сражались с огнями ночного города. Фонари на строительных кранах, движущиеся, словно кометы, фары автомобилей на перекрестке, далекий и редкий свет в квартирах - интимная подсветка ночи. Совершенно обессиленная, Катя лежала на боку между окном и Романом и как завороженная глядела на мигающий «желтым» светофор. Лоно все еще пульсировало. Сжималось, рассылая по телу приятные теплые волны, и желтоглазый светофор подмигивал, порой попадая в такт.

- Спишь? - послышался из-за спины голос Романа.

- Нет, - Катя как кошка потерлась щекой о его плечо. Оно было еще влажным и горячим. Безумно хотелось вцепиться зубами и продолжить законченное недавно. – И чтобы ты знал… Сигнализация на двери служебного выхода сломана. Нужно новую покупать, устанавливать, но… Все не так просто.

- Ясно.

Роман улыбнулся этому неожиданному откровению. Укрощенная Катерина Виноградова была совсем не похожа на свою гордую независимую ипостась.

- Рома, а почему среди огромного количества более удобных мест ты трахнул меня на твердом столе в зале? – прозвучало с усмешкой. - Согласись - не очень-то здесь удобно!

- Ну… - разговаривать вообще не хотелось. Единственное, ради чего Роман готов был сейчас открыть рот, так это чтобы закинуть туда кусок жареной курицы, а еще лучше – говяжьего стейка. К сожалению, судя по тому, как хозяюшка бара неспешно выписывала ноготком таинственные знаки на его предплечье, о кормежке доброго молодца она и не помышляла. - У меня ремонт, а к себе домой ты не зовешь.

- А как же диванчик в подсобке? - обернулась Катя. - На котором ты спишь.

- Нашла вариант! Он так скрипит, что я бы даже стонов твоих не услышал!

- А это важно?.. Я о стонах.

Воинов не ответил. Вместо этого легонько шлепнул Катю по мягкому месту и, чтобы не нарушила своим возмущением его душевный покой, перегнулся и поцеловал.

Сработало лучше, чем мог надеяться. Спустя минуту после прикосновения к губам, между ними снова разгорелся пожар. Оба забыли обо всем, и несчастный стол громким скрипом огласил начало следующего раунда. 

Утро следующего дня. Бар “Градус Баллинга” 

Администратор бара, молодая, но смышленая Анечка, уже несколько минут стучала в дверь подсобки. Именно сегодня, в день ее дежурства, в “Градус Баллинга” с очередным дружественным визитом пожаловал Петр Петрович. Гость явился в самом что ни на есть хорошем настроении, а ни Кати, которая хотела с ним поговорить, ни Грега, единственного мужчины из всего персонала, на месте не было. Это чрезвычайно беспокоило Анечку. Кто такой Петр Петрович, работники знали отлично. Он уже давно словно черный ворон кружил вокруг бара, и вот сегодня Анечку одну бросили на растерзание этому кровожадному застройщику.

- Грег! - лавры Матросова, закрывшего своей грудью амбразуру, Анечку не прельщали. - Я знаю, что ты там! - барабанила она в дверь подсобки. - Выходи! Ты мне нужен. Очень!

Призыв о помощи звучал все жалобней.

- Родной, ну пожалуйста! – администратор готова была стать на колени возле порога. – Прошу! Умоляю!

Но все было бесполезно. Грег не сдавал свой бастион. Из-за двери раздавалось то мычание, то стоны, а вот человеческая речь - ни слова. Если бы Анечка не видела своими глазами, как несносный бармен дезертировал туда, она подумала бы страшное. Пользуясь тем, что первая волна офисных зомби схлынула, Грег восстанавливал силы по-своему. Сообразительная Анечка догадывалась, как и именно, и даже - с кем именно, потому сильно не злобствовала, только отдуваться в одиночестве не желала.

- Гришка, - устав стучать, она интеллигентно откашлялась, - золотой наш, там клиенты ждут. Причем один очень важный!

- Мм… Уу… Мм, - наконец прозвучал ответ.

- Гришенька, я бы не хотела вас прерывать, но если через пять минут… кхе… не освободишься, лично встану за твою Гаджию. - Анечка хорошо знала слабые места персонала.

- Уу… Мм.. Уб… Уу… - под воздействием откровенного шантажа мычание стало громче и разнообразнее.

- Я оскверню прикосновением кофемолку, перетрогаю своими руками каждую чалду, - угрозы сыпались одна другой страшнее, - а потом - о ужас! - прикоснусь к сверкающему капучинатору и….

Договорить Анечка не успела. Дверной замок звонко щелкнул, и в проеме появилась всклокоченная голова бармена.

Увидев его красное лицо и уголок голой ключицы, девушка поздравила себя с успехом, а заодно на неделю зареклась не брать никакого питья из волшебных Гришкиных рук.

- Петрович явился, - администратор на всякий случай сделала шаг назад. - А Кати все нет…

- И что? Ты предлагаешь мне станцевать перед ним? - от ярости Гришка не говорил, а плевался словами. - Что посоветуешь: гопак, самбу? А может, вместе выйдем, изобразим танец маленьких лебедей?

- Лебедя! Голого! - донеслось из-за Гришкиной спины.

Анечка проглотила улыбку и, сложив молитвенно ладони, протянула:

- Ну, Грег!

- Аня!

- Родной, спасай!

- Ну, может, как-нибудь сама?.. - Гришка через плечо бросил растерянный взгляд на свою даму.

- Я ж боюсь этого Карабаса. Сам знаешь, - Аня потупила взгляд.

- Кошмар! - обхватив голову, громко простонал Грег. - Ну почему вы все такие несамостоятельные!

- Не все! - возразил все тот же женский голос из подсобки.

- Золотая моя, ты… - послышался звонкий шлепок. - …ты совсем не такая… - еще шлепок. - …ты самая лучшая!

Чтобы не зааплодировать, Анечке пришлось сцепить пальцы в замок. Подобную сцену она уже наблюдала. За последние семь лет весь персонал, исключая хозяйку бара, успел не раз удивиться и восхититься укротительскому таланту Гришкиной дамы сердца. Самодур-бармен при ней становился шелковым. Даже Кате такое было не под силу. Безнадежно влюбленная в Гришку Анечка многое бы отдала за такую власть над звездой их коллектива. Даже за долю этой власти! За крупицу! Особенно сейчас, когда, обмеряя взглядом зал, за стойкой упрямо ждал безжалостный застройщик.

***

Квартира Катерины Виноградовой 

Утро одинокого мужчины как день от ночи отличается от утра женщины. В то время, как последние носятся по дому, меняя наряды, рисуя лицо и параллельно завтракая безвкусными хлебцами и зеленым чаем, мужчины половину отведенного времени почесывают фаберже, задумчиво разглядывая содержимое холодильника. Время у каждого течет в своем ритме. Среди тех и других, конечно же, существуют исключения, но чаще всего лишь тогда, когда в отлаженный алгоритм вмешивается неизвестная величина. Другой холодильник, чужая квартира или кто-то тихо посапывающий рядом в кровати - вариантов множество. 

Хорошая память и быстрая реакция не раз выручали бывшего военкора Романа Воинова. И хотя пули зубами он ловить так и не научился, но вот мгновенно сориентироваться в чужой кровати был способен. Этим утром упомянутые таланты здорово помогли Роману. Проснувшись от того, что кто-то резко сжал его достоинство, Воинов не только сдержал вопль: “Спасите! Помогите!”, но влет распознал своего захватчика, а также оценил возможные риски. 

Диспозиция оказалась такова: вместо скрипучего дивана в подсобке он лежал на широкой кровати под мягким облачно-пуховым одеялом… В незнакомой квартире. А вместо маньяка, интересующегося мужскими причиндалами, рядом спала Катерина Виноградова. Уставшая за прошедшую ночь, изможденная долгим бурным сексом, она, как котенок, сладко посапывала на его плече и иногда конвульсивно сжимала ладони, вздрагивая. 

Такой воинственную хозяйку бара Воинов не видел никогда. Не невинный ангелок, но и не чертовка. Не юная принцесса, но и не измочаленная жизнью королева. Просто женщина. Слабая, нежная и такая красивая в этой своей хрупкости, что, глядя на нее, Роман чувствовал, как в глубине, царапая нутро, ворочается колючий клубок из радости, тоски и надежды. 

Ощущение относилось к разряду давно забытых и не самых желанных. Будь его воля, он бы с удовольствием исключил из этой триады тоску и липкую, как лента для ловли мух, надежду. Одинокому волку Роману Воинову вполне хватило бы сахарка радости. За много лет холостяцкой жизни он привык к легким сиропным отношениям, но очаровательная и независимая Катя размешала-таки в душе ядреный рассол. 

Непостижимо, а ведь ничего особенного для этого она не предпринимала. Вначале довела до белого каления своим равнодушием, потом отдалась во всех его излюбленных позах, а теперь спала. Бессовестно. Крепко. Сжимая в ладони свой трофей.

- Опасная вы дама, Катерина Дмитриевна, - соблазнившись розовой мочкой, Роман прихватил ее губами и со звонким чмоком втянул в рот.

Жертва безобразного домогательства не отреагировала.

- Совсем заездил тебя, что ли? - удивился любовник.