Только Баренцев, как назло, не выводился из бара. 

- Катерина Дмитриевна, Игоря Генриховича уже выносить или пусть еще посидит? – Гришка будто прочел ее мысли.

Катя бросила взгляд в сторону дальнего столика. Это было ее с Мэрилин любимое место, но в последнее время как назло там днями напролет пьянствовал бывший муж.

- Вот бы его так вынести, чтобы забыл, как входить, - вздохнула она. - Достал.

- Девчонки пытались не пускать - буянит под окнами.

- А здесь не буянит?

Теперь уже оба посмотрели в сторону Баренцева. Тот пытался через горло бутылки рассмотреть ее дно и при этом что-то напевал себе под нос.

- И ведь никакая холера его не берет, - не то восхитился, не то возмутился Гришка.

- О да! - Катя сжала виски. После разговора с Петром Петровичем голова раскалывалась. Безумно хотелось покоя, и чтобы никаких раздражающих факторов не было рядом.

- Пиво, водка, кофе и снова водка… - перечислил бармен список заказов Игоря. - Непрошибаемый!

- Значит, вчера опять проигрался, - Катя уже ничему не удивлялась. За несколько лет брака по ассортименту напитков мужа она научилась точно определять, когда была игра, и как много денег вылетело в трубу.

Бармен таких подробностей не знал, но по красноречивому насмешливому взгляду было понятно - верит на слово.

- Гриш, мм… - Катя ненадолго задумалась. - Ты не знаешь, этот гад уже расплатился по счету?

- Девчонки последний счет относили точно! - Грэг усмехнулся. - С Игорем Генриховичем они уже ученые. Заказ, счет, деньги, и только потом новый заказ - алгоритм работает четко. Он ворчит, конечно. Вам пожаловаться угрожает, но платит.

- Ты научил? - восхищенно.

- Ну не Анечка ж! Она у нас слишком интеллигентная, чтобы выжимать у клиентов деньги заранее.

- Хвалю! Напомни мне о своей прозорливости, когда в следующий раз увольнять тебя соберусь.

- С полным списком подвигов предстану, - Гришкины глаза озорно блеснули. - Не сомневайтесь!

- От скромности не умрешь, - Катя вновь глянула в сторону дальнего столика. - Ладно. Пока у нас тут кое-кто другой не умер… от цирроза печени, пойду выдворять из зала.

- Вам помочь? - Грег в знак готовности к самым оперативным мерам потер ладонь о ладонь.

- Нет, - отмахнулась Катя. - Еще разорется, а у меня голова болит.

- Смотрите сами. Но если что - мой апперкот к вашим услугам.

- Э-э, нет! Держать позову! - заговорщицки подмигнула Виноградова. - Удовольствие отделать бывшего мужа я никому не уступлю!

***

Над дальним столиком разливалась песня, и плыл в воздухе аромат перегара. Из-за большой дозы принятого на грудь Игорь постоянно забывал слова. Посетители - молодая пара, за соседним столиком - вначале жаловались на местного Паваротти. Даже просили предоставить им другой столик. Но потом, смекнув, что можно неплохо развлечься, достали мобильные телефоны и начали видеосъемку. 

- Ваше бла-бла-благородие, госпожа Удача,

Для кого ты доб… щедрая, а кому — иначе.

Десять… Девять граммов в сердце — постой, не-е-е зови!

Hе везет мне в смер-ти — повезет в любви. 

Игорь тянул ноты и напрягал память, вспоминая правильные слова. О том, что вскоре может стать звездой ютуба, он не догадывался. На душе было слишком паршиво, чтобы озираться по сторонам. В качестве слушателей вполне хватало батареи полупустых стаканов. Те слушали молча. Иногда, когда он слишком сильно опускался к столу, подпевали звонким эхом.

Увлеченный пением, Баренцев не сразу заметил появление бывшей жены, а Катя не стала специально привлекать к себе внимание. Вместо этого - бесшумно села напротив. Сложила ладони домиком. Только тогда зеленые глаза бывшего сфокусировались на новой слушательнице. Как по мановению волшебной палочки певец преобразился и уже с новыми силами продолжил: 

- Ваше благородие, гос-госпожа чужбина,

Жарко обнима-а-ала ты, да только… Не любила!

В ласковые сети постой, не лови,

Не везет мне в смер-ти – повезет… Повезет.

Когда-нибудь… Повезет в любви. 

Катя дождалась окончания песни, а потом вместо аплодисментов холодно спросила:

- Ну как? Помогает?

Игорь непонимающе уставился на нее.

- Пение помогает? - уточнила Виноградова. - Вместе с такой ударной дозой спиртного должно помогать.

Баренцев по-детски скосил глаза в сторону. Катя узнала этот жест. После него обычно шел театральный вздох, а потом – тирада о трудностях жизни. Она даже откинулась на спинку стула, чтобы удобнее было дожидаться окончания речи, но в этот раз Игорь преподнес сюрприз.

- Ты сегодня такая красивая, - просто и без пафоса произнес он. - Ты всегда красивая, но сегодня - особенно.

- Спасибо… Это все платье.

- Нет, - Игорь улыбнулся одним уголком губ. - Вчерашнее, красное, было лучше.

Катя даже не знала, что ответить на такое откровение. Игорь никогда не был жаден на комплименты. Обычно они сыпались у него с языка как слова-паразиты. Но чтобы так, искренно, без шуточек - такого не наблюдалось давно.

- Ты снова крупно проигрался? - она нахмурилась.

- Вдрызг! - хохотнул Баренцев.

- Блин, Игорь! Ну сколько можно?

- Пока не отыграюсь! Хотя в последнее время… Ты вкалываешь как проклятая, а я проклят в игре.

- Не равняй нас!

- Так я для тебя стараюсь! Хочу вернуть… что забрал.

После крошечной доли откровенности эта извечная отговорка закоренелого игромана вызвала у Кати раздражение. Ей захотелось взять Игоря за ухо и, как нашкодившего мальчишку, вывести за дверь.

Будто почувствовав опасность, Баренцев тут же перевел разговор в другое русло.

- Кать, ну скажи ты мне честно, - он подпер голову рукой, - зачем тебе бар? Я ведь несколько лет занимался им, занимался, но… Он прорва. Бездонная.

- Работал он. Конечно.

- Как мог! Столько сил уходило, и никакого удовольствия.

- Ах, так ты от горя просаживал в карты все заработанные деньги? – этот вопрос Катя задавала Игорю уже столько раз, что даже злости не осталось. Злилась она только на себя. За то, что закрывала глаза раньше, за то, что слишком поздно опомнилась.

- Я пытался все уладить. Честно. Еще тогда. Надеялся, что отыграюсь. Это ведь так просто!

- А когда для тебя что-то было сложно? Твои жизнь как программа с двоичным кодом. Вместо «единицы» – удача, а вместо «нуля» – провал.

- Может и так.

- Так! Именно так!

- Но я не умею иначе. Сам не умею, – Баренцев взъерошил свои волосы. – Ты нужна мне. Знаю, не веришь… Но… Черт! Столько времени прошло, но я скучаю по «нам». Все еще не могу смириться, что упустил тебя.

От этих высокопарных слов у Кати зубы свело оскоминой. От одной мысли, что когда-то любила этого мужчину, что жила с ним под одной крышей, спала в одной кровати, целовала, строила планы на будущее, хотелось забраться в какой-нибудь укромный угол и напиться там коньяка до полной потери памяти.

- А ведь можно еще все исправить. - Игорь поднял на нее свои по-собачьи несчастные глаза.

- Даже слышать не хочу! – обрубила Катя.

- Я знаю. Ты правильная, хорошая. Ты любишь этот бар, будь он проклят. Любишь таким, какой он есть. Но если у меня…

- О, Боже! - Катя вскочила со своего места. - Опять двадцать пять! Игорь, я не дам тебе денег!

- Катенька, я…

- Слышать этого не хочу! Достало, - вырвалось со стоном. - Ты безумен. Тебе лечиться надо.

- Но я знаю отличный выход!

- Ты знаешь. Петрович знает. Все знают и спешат меня облагодетельствовать. А я не хочу! Понимаешь? – ее трясло от злости. – Мне не нужны ваши «отличные выходы»! Мне нравится этот бар! Такой, какой он есть. На этом месте! Неужели сложно понять?

Игорь стушевался. Даже его сдобренная алкоголем смелость меркла перед таким напором. С Катей никогда не было просто. Упрямая, горячая, она превращалась в волчицу, когда опасность грозила чему-то или кому-то важному для нее. Однако сейчас, перед лицом угрозы, бывшая жена стала вовсе непрошибаемой. С такой Катей Игорь не знал, как общаться. Он и хотел помочь, и понимал реальное положение вещей, но совершенно не представлял, как донести до нее свои мысли.

***

Как Катя ни старалась, но Игорь не стал повторять незаметный уход Петра Петровича. Заказав себе новую порцию водки, он уставился отсутствующим взглядом в стол перед собой. К счастью для других посетителей, молча. Удовлетворившись этим результатом, Виноградова махнула на бывшего рукой и вернулась за барную стойку. Грег без просьбы поставил перед ней чашечку ромашкового чая и тут же переключился на других клиентов. 

Слова Игоря задели за живое. В том, что касалось бара, он был абсолютно прав. Еще до развода “Градус Баллинга” вытеснил из ее жизни не только мужа, но и почти все прежние интересы. Круг общения сузился до персонала, а из подруг осталась одна Мэрилин. Та тоже любила лишь свою работу. Ни один из многочисленных мужей не смог конкурировать с брачным агентством. Работа давала гарантированную отдачу. Работа не играла в карты, не шлялась по кабакам и не воровала ее бутерброды. Среди приходящего и уходящего она всегда была надежным форпостом. 

Сейчас, по прошествии нескольких лет со смерти отца, Катя горько сожалела, что слишком поздно поняла эту истину. Ее надежда на Игоря стала роковой для бара, и расплата за годы удобной жизни теперь настигла. Пришлось постигать искусство быть сильной. Привыкать к дисциплине, к графику, к ответственности. Сдерживать свои желания. Чем сильнее хотелось уткнуться лбом в мужскую грудь - тем жестче одергивать себя. Чем заботливее был любовник - тем настойчивей искать в нем изъяны. 

На личную жизнь не было времени. Без второго администратора, без бухгалтера максимум, что можно было себе позволить – редкие фантазии о далеком безоблачном будущем. Когда Мэрилин просила ее описать это будущее, Катя обычно отшучивалась: «Современная кофемашина, просторная квартира поближе к бару и «Ярис» с новым кузовом». Открывать настоящие желания было боязно даже лучшей подруге. Вначале – потому, что боялась спугнуть мечту. Потом, спустя год напряженного труда в баре – потому, что стало неловко говорить об обычных женских желаниях.