Горожане переносили дела на потом и спешили домой. Еда, социальные сети, сериалы - дождливые майские будни предоставляли скромный ассортимент развлечений. Только влюбленные парочки позволяли себе прогулки по улицам. Отсутствие собственного жилья вносило романтику в их отношения и толкало на безумные поступки. С зонтиками, в ярких резиновых сапогах, вошедших в моду прошлой осенью, они дотемна бродили от кафе до кафе. Умудренные опытом официантки печально вздыхали им вслед, собирая со столов мизерные чаевые. А капли дождя стучали по куполам зонтов, подгоняя идти к следующему укрытию. 

И лишь одного-единственного человека, казалось, не волновали ни отсутствие зонта, ни позднее время. Темный переулок возле старого бара был его прибежищем уже не первый вечер. Всегда один. Всегда пьян. До поздней ночи на одном и том же месте. Призрак. Редкие прохожие шарахались в сторону. Водители, не замечая, обливали фонтаном брызг из-под колес. 

Сегодняшний вечер не стал исключением. Подняв воротник тонкого плаща, он трясущимися руками пытался раскурить промокшую сигарету. За последний час она была уже пятая. Чем дольше он стоял - тем сложнее становилось раскуривать. От ребристого колесика зажигалки саднила кожа на пальце. От передозировки никотина кружилась голова. Однако мужчина не обращал внимания на сигналы собственного тела. Он просто ждал. 

Рано или поздно из-за поворота вывернет нужная машина. Сверкнут фары. Отразятся фонари в непроницаемых стеклах цвета вороньего крыла. Это так символично! Черный ворон – птица-падальщик. Он умеет искать и ждать. Его пища - отходы, а ареал обитания - свалка. Все как у людей. Отребье - пища падальщиков, их хлеб насущный и работа. 

Мужчина под дождем усмехнулся своим мыслям. Наделав столько ошибок за последние годы, теперь он мог только ждать. Движение со знаком “ноль”, и совсем не любимое “зеро”. А ведь раньше верилось, что жизнь можно обмануть. Как женщину! Прочесть в глазах тайные желания, поделиться своим знанием, стать частью чужих фантазий - что может быть проще для шулера? “Тройка” - скука, “семерка” - похоть, “туз” - страх одиночества. Все казалось так просто, и он был так уверен в себе, что пропустил, как судьба втянула его в свою собственную игру. В подкидного дурака. Любовница стала женой, ее бар - его работой, ее жизнь - его жизнью. Самый удачливый шулер на земле сорвал банк. Овации в зале и поздравления за сценой. Счастливчик! Оставалось лишь одно - вовремя выйти из игры. Один-единственный шаг! И не в бездну, как раньше, а на твердую землю.

Шажок… 

После дюжины неудачных попыток табак в сигарете наконец разгорается.

Первая же глубокая затяжка, и ноги подкашиваются от облегчения.

Вторая - петля на шее становится свободнее.

Третья - тревожные мысли тонут в никотиновом тумане.

До нормы не хватает коньяка. Или хотя бы водки. Всего одного бокала! Но в бар его сегодня уже не впустят. Не впустит та, которая когда-то впустила в свою жизнь.

И спасать она его больше не будет. Даже если бы могла… А ведь вместе они бы смогли отстоять бар. Отделавшись малой кровью, оставили бы с носом и строителей, и кредиторов. Способ существовал… Если бы хозяйка чуть меньше любила свой бар. Если бы доверилась… Но предателей не слушают. Их не пускают даже за карточный стол. Место им - сточная канава, а нажитый долг - ноша близких и родных. Отбросы. 

Сигарета выгорела до фильтра. Промокший под дождем человек втянул последнюю дозу никотина и задержал дыхание.

Легкие обожгло изнутри едким смолистым дымом.

Яд вместе с кровью побежал по венам, отравляя все на своем пути.

Тело взбунтовалось против рассудка, спазмами кашля попыталось вытолкнуть отраву наружу. Желчью подошло к горлу.

В борьбе с собой отступили и презрение, и жалость, и злость. Мир сузился до примитивных ощущений. И даже огромный тонированный джип, явившийся-таки по его душу, впервые за несколько недель равнодушно проехал мимо. Не нужный себе, он оказался не нужен никому. Совсем. С оболочки нечего было взять.

***

Скомканная простынь, подушки на полу и одышка как после хорошего кросса - утро Катерины Виноградовой походило на извержение вулкана. Как истинная сова, она была не в состоянии радоваться раннему пробуждению. Ее не соблазняла многокилометровая пробежка, не ждали на летучке в редакции. Утром в “Градусе Баллинга” командовала Анечка, а у Кати была возможность выспаться. Последняя радость в жизни! Но ее нахальный жилец словно и не слышал возмущенное “отпусти” и “я спать хочу”. Стоило ему продрать глаза, как спустя минуту Катя оказывалась прижатой к матрасу горячим мужским телом.

Сегодняшнее утро не стало исключением.

- Блин! - Катя шлепнула Воинова по руке. Та как раз спускалась в развилку ног, и явно не просто так. - Рома, тебе вообще говорили, что утренний стояк не эротической природы? Сходи в туалет - отпустит.

- Как приятно иметь дело с мудрой и опытной женщиной. - Даже не думая прекращать свои поползновения, Роман ловко перехватил обе Катины руки и завел ей за голову. - Только… В туалете я сегодня уже был, - удобно устроился между ног, - а на тебе - ни разу.

- Проклятие…

- Поддерживаю. Это… - Роман взглядом указал в сторону паха, - точно проклятие. И прокляла меня ты!

- Ах, я? - зевая.

- Ну, может, она, - мужской язык, облизав, подул на правый сосок. - Или она, - проделал то же самое с левым.

- Уфф… - от ощущений у Кати мурашки побежали по телу.

- Или твоя влажная, всегда готовая для меня… - губы заскользили ниже, оставляя дорожку из поцелуев, - укротительница змей.

Катя прыснула со смеху. Только Воинов с его неуемной фантазией мог так выразиться. Никаких “кисок” и “щелочек”! Только собственные названия и индивидуальный подход.

- Рома, может все-таки после пробежки? - неуверенно.

Катю уже никто не держал. Можно было извернуться и оставить Воинова ни с чем. Ублажать его по несколько раз в день она не подписывалась. Только от сонливости не осталось и следа. Легкие поцелуи Романа уже сделали свое коварное дело, и внизу живота сладко заныло.

- После пробежки я надеюсь получить от тебя завтрак… В знак благодарности.

- Благодарности? А будет за что?

- Я постараюсь, - Роман крутанул ее на живот и, подтянув таз к паху, поставил на колени. - А уж поверь, стараться я буду.

***

- Воинов, ты похотливое животное! - с блаженной улыбкой на губах произнесла Катя, когда ее партнер с видом победителя прошествовал в ванную комнату.

- А минуту назад ты кричала, что я Бог! – послышалось оттуда.

- Да мало ли что я кричала в состоянии аффекта! Я хочу нормального секса!

Роман выглянул из-за двери.

- То есть? – недоуменно.

- С поцелуями, с прелюдией, с лаской! - пришлось пояснить.

- Ты уверена?

- Да! Я женщина и хочу нежности.

- Хм… - Роман задумался. - А мы не уснем?

- Воинов!

- Да, милая?

Катя посмотрела в его веселые глаза, мазнула взглядом по обнаженному торсу и вновь откинулась на кровать.

- Иди уже одевайся! - простонала. - Курочки на беговой дорожке, небось, заждались, когда ты явишь себя миру.

Из ванной послышался смешок.

- Это ревность?

- И не надейся!

- Смею тебя заверить, - снова из ванной, - после того, как ты меня обезвредила, им тоже не на что надеяться.

- Свежа легенда, - хмыкнула Виноградова, уже предвидя, как будет отбиваться от очередного акта “обезвреживания” после завтрака.

Откуда у него брались силы после пробежки, Кате было непонятно. В ее жизни было только два вида бега: от кредиторов и за нерадивыми официантками. Что один вид, что другой никак не способствовали повышению либидо. Но, глядя на пышущего жизнью Романа, дико хотелось поменять оба своих бега на его чудотворный утренний кросс.

***

Пока Воинов хозяйничал в душе, Катя кошкой потягивалась в кровати. Одной на двухместном матрасе ей было просторно. Никто не норовил забросить тяжеленную руку на талию, не лапал грудь и, самое главное - не пыхтел, как ежик, на ухо. За несколько ночей в компании Романа она уже и забыла, как это - просто спать. Катя даже где находится любимая ночная сорочка забыла! Каждый вечер она ложилась в ней, но еще ни разу не смогла в ней же и проснуться.

В вопросах раздевания Воинов с легкостью обставил бы Дэвида Копперфильда. Да что там Копперфильда – самого Гарри Гудини! Пропадало все: сорочка, трусы, сонливость и даже усталость. Желание от одного поцелуя разгоралось в пожар. Однако, при всем при этом утром Виноградова чувствовала себя выспавшейся и полной сил. Шесть-семь часов сна между вечерним и утренним сексом, и тело искрилось от прилива сил. Бодрость будто бы передавалась половым путем. А вместе с ней хорошее настроение и оптимизм. 

Несмотря на опасения, сосуществовать с Воиновым под одной крышей оказалось неплохо. Всем он был хорош: щедр, оригинален, настойчив, остроумен… Умел заставить смеяться, даже когда на душе кошки скреблись. Мечта, а не любовник, и только одно не давало Кате полностью расслабиться – не вытравливаемая ничем типично женская зараза под названием «чувства». Понимая, что влюбиться в самого известного бабника среди местной журналистской своры было бы неосмотрительно и глупо, Катя изо всех сил старалась не поддаваться на провокации сердца. “Не ревновать, не опекать, не ждать!” - такую установку она дала себе на время сожительства. Но из-за бронебойного обаяния Воинова защита то тут, то там давала трещину. 

Этот самонадеянный тип всего за несколько визитов в бар умудрился пополнить список своих воздыхательниц всеми ее официантками, администратором и даже шеф-поваром “Градуса Баллинга”. Как убежденная мужененавистница Глафира Парамоновна умудрилась попасть в сети Воинова, не поддавалось никакому уразумению. Подчас от обиды Катю так и подмывало стащить с Романа штаны и показать почтенной даме, кто на самом деле является счастливым обладателем трусов с эмблемой Супермена. Это шоу точно собрало бы аншлаг! И зал, и кухня собрались бы полюбоваться, вот только почему-то казалось, что даже разоблачение не отворотило бы Глафиру от любимого клиента.