- Как это не делает? Делает!

- Да какой же это грог? - печально. - Так, жалкое подобие.

Катя непонимающе посмотрела на трудящегося рядом Гришку.

- Да он причем? - поспешила отвести от бармена обвинение Лена. - Рома у тебя нет правильного!

Катя окинула взглядом витрину бара.

- Четыре вида рома! Что за претензии?

- А барбадосского нет.

Катя от удивления чуть калькулятор из рук не выронила. Мэрилин всегда отличалась особым вкусом, но чтобы так…

- Ничего себе заявочки! - восхищенно воскликнула она. - И Гришка переводил такой ром на твой грог? - тут же опомнилась.

- Кать, да это было всего два-три раза, - подруга пошла на попятную.

- Всего три раза! – передразнила Виноградова.

- Можно сказать, я только распробовать успела.

- Конечно! Так я тебе и поверила.

От вида Гришки, медленно пятящегося в дальнюю от хозяйки сторону барной стойки, Мэрилин закусила губу.

- Язык мой - враг мой, - сокрушенно произнесла она. - А ведь всего-то хотелось грога…

- С дорогущим барбадосским ромом.

- Да…

Катя с сочувствующим видом покивала головой, дескать: «Верю-верю!». И только когда подруга виновато отвела глаза, стала рассказывать.

- Да ладно. Мне он тоже нравился, - произнесла примирительно. – Но только сюда его уже давно не завозят. После того, как Игорь стал одалживать у поставщиков деньги на игры, бар поставили на счетчик. Поставки прекратились, и теперь я регулярно получаю намеки, что неплохо было бы расплатиться за Баренцева.

- Что? - Лена не поверила своим ушам.

- Вот такая веселая история про барбадосский ром.

- Вот Игорь! Вот… – ругательства одно сочнее другого полетели с языка Мэрилин. - Он же тебе уже никто! Прошлое! Бар-то за что?

- Ты думаешь, штамп о разводе для них что-нибудь значит? - горько усмехнулась Катя.

- Кошмар! Я бы его сейчас придушила собственными руками!

- Боюсь, очередь из желающих придушить моего бывшего слишком велика, - аккуратно, чтобы не размазать косметику, Катя потерла уставшие глаза. – Игорь и стройка словно два проклятия на мою голову.

- Может, это кармическая предоплата? – с важным видом предположила Лена. - За карт-бланш грешить в будущем?

- У меня здоровья не хватит столько нагрешить! Порой кажется, что даже звезды на небе против этого бара. Постоянно то одно, то другое. Вроде только замаячит свет в конце тоннеля, как объявляется новый кредитор или “благодетель”, и все мои старания летят псу под хвост. Устала! Так сильно, что иногда забываю, за что борюсь.

Лена бережно взяла ее руки в свои и крепко сжала.

- Может, Воинова попро…

- Молчи, - оборвала Катя.

- Ну, милая…

Виноградова зажмурилась до боли. Даже слышать доводы подруги не хотелось, словно они могли ранить.

- Знаешь, этот паршивец… Я даже не понимаю, как так вышло… - Катя облизала внезапно пересохшие губы.

- Что вышло? - глаза Мэрилин вспыхнули.

- Я не буду просить у него помощи, - вместо так ожидаемого Леной признания в любви произнесла Катя. - Пусть еще немного побудет в моей жизни.

- Виноградова! – раздосадовано. - Терновый венец не жмет?

- Не уговаривай!

- Ты совсем не даешь мужику шанса! Понимаешь хоть?

- Лен, я понимаю гораздо больше, чем хотелось бы.

- Не похоже, - печально простонала подруга.

- А ты считаешь, лучше попытаться взвалить на него свои долги? - Катя обхватила себя руками. - На ночь глядя после порции секса предложить заплатить по долгам предшественника?

- Ты сгущаешь краски.

- Разве? - подернула плечами Виноградова. - Предлагаешь чек выписать? Как за ужин. Оральные ласки - треть долга, комплекс услуг - две трети… А что? В постели я хороша! Вон, Игорь до сих пор достойную замену найти не может.

Короткие фразы слетали с ее языка, словно удары хлыста. Ни грамма жалости к себе, ни грамма надежды.

- Но у него наверняка есть знакомые в разных кругах, - не отступала Мэрилин.

- Лена, он журналист. Рисковый, опытный, но всего лишь журналист. - Катины губы тронула улыбка. - Спасти меня могут не круги, а нули. На банкнотах.

- Ты приняла окончательное решение?

Виноградова коротко кивнула.

- Ох, Катя! Ну, упрямая! - Лена тяжело вздохнула.

- Упрямой я была, когда надеялась, что Игорь изменится, и мы заживем счастливо, - Катя снова взяла в руки калькулятор и открыла потрепанный ежедневник. - Сейчас просто стараюсь справляться без глупых надежд. Получается не так счастливо, как хотелось бы. Но зато виноватых нет, и никто никому не должен.

***

Как бы Кате ни хотелось забыть об окончании срока, данного Петром Петровичем, он неумолимо приближался. Погрязший в работе и ремонте Воинов замечал, что с хозяюшкой бара что-то не то: резкие перепады настроения, уставший вид и плохой сон. Но Катя не жаловалась. Вечером в баре его всегда ждал ужин, а утром после пробежки – завтрак. Не переставая радоваться своей удаче, Роман благополучно списывал странности любовницы на буйство гормонов и женские заморочки. Красивой ласковой женщине было простительно и не такое.

 Благодаря довольно приятному сожительству даже окончание ремонта не откликалось бурным восторгом в душе Воинова. Бригада строителей, которую нашла для него секретарша Ломоносова, работала в три смены, чтобы привести квартиру в порядок. К окончанию второй недели не осталось и следа от погрома, а кухня и спальня радовали новыми обоями.

Возвращаться можно было уже сейчас. Роман даже собрал в дорожную сумку большую часть своих вещей, привезенных к Кате. Но отчаливать все не спешил.

“После завершения ремонта в коридоре”, - уговаривал себя он.

“После дня рождения Ломоносова”, - переносил час “икс”.

Сытый желудок и удовлетворенная мужская гордость на такие повороты сценария благосклонно молчали. Возможно, они и дальше терпели бы странное поведение своего хозяина, но в пятницу подошел последний из установленных сроков. Друг вместе со своим многочисленным семейством, друзьями и коллегами уже ждал Романа в комфортной загородной усадьбе, снятой в честь праздника на целые сутки.

О том, во сколько и куда именно должен явиться Роман, Ломоносов напомнил лично по телефону. Не успел Воинов открыть рот, чтобы произнести традиционное шутливое поздравление, как Василий выдал ему ЦУ и мотивирующую речь.

- И если хоть на пять минут задержишься - статья о трудностях жизни сексуальных меньшинств ляжет на твои плечи! К среде!

- Вась… – у Романа речь отнялась.

- Учти - лесбиянками, как в прошлый раз, не отделаешься! – напирал друг. – Не зли меня. Жду к семи! И никаких смягчающих обстоятельств!

- Ну, мало ли… Пробки на выезде, - журналистское чутье подсказывало, что неспроста он оказался так нужен.

- Ромка! - Ломоносов повысил тон. – Только смерть и роды!

- Все так серьезно?

- Мы тебя уже все ждем! - в голосе друга послышалось странное веселье.

- Все-все? - насторожился пуще прежнего Роман.

- Да!

- Проклятие!

- Сложно не согласиться, - хохотнул Василий.

- Я не думал, что она меня запомнила, - Воинов нервно сглотнул.

- О! Ромыч, ты себя недооцениваешь. Ты у нас незабываемый мужик!

- Конечно! Особенно для твоей тещи!

Воинова передернуло. Теперь все встало на свои места. Продержавшись в одной квартире с тещей две недели, друг в самый ответственный момент решил делегировать свои обязанности на его плечи. В свете открывшихся обстоятельств статья о сексуальных меньшинствах казалась не такой уж пугающей.

- А может, не надо? – попытался отбиться от почетной миссии Роман.

- Я в тебя верю! Справишься. В прошлый раз твоими силами она чуть не сделала нас с женой счастливыми обладателями наследства.

- Она своими силами чуть не отправила меня на тот свет! - возразил Воинов. - Ее даже твой егерь не перепьет.

- Ромчик, ну теперь ты понимаешь, как мы тебя ждем?

- Печени моей не жалко?

- Жалко. Хорошая печень, меня она не раз выручала, но свою еще жальче, - в трубке послышался заливистый женский смех и звон бокалов. – Все, объект уже ошампанился, - скорбно пояснил Василий, - скоро потребует дозаправку коньяком, а потом перейдет на виски. Уу… Ты уж, дорогой мой, поспеши. Не хочется мне принимать поздравления лицом в салате. Все наши будут. Потом год от позора не отмоюсь.

Последнюю фразу Ломоносов произнес уже без веселья в голосе. Привычного жизнелюба Ваську будто подменили. Роман смутно помнил его тещу, память в прошлую встречу была продезинфицирована до состояния глубокой амнезии. Однако оставлять Ваську в его день рождения на растерзание прожженной алкогольвице все же было подло.

- Ладно, - Роман бросил взгляд на часы, - постараюсь приехать как можно скорее. Дай мне час.

- Целый час? - по-детски прохныкал Ломоносов.

- Нужно кое-куда заехать по дороге. До приезда гостей успею, - и пока друг не принялся упрашивать ускориться, Воинов оборвал разговор. - Все. Уводи тещу из бара и жди!

Василий издал на прощание жалобный стон, но Роман его не услышал. “Градус Баллинга” находился не так уж и “по дороге”. Проще говоря, заезд в него был серьезным крюком, но не заехать Роман не мог. Как всякий уважающий себя рыцарь, уходя на смерть, он хотел лично попрощаться со своей дамой. С горячей, ласковой и, как оказалось, чертовски ревнивой Катериной Дмитриевной. И хоть у Романа не было никакой уверенности, что у нее найдется хоть минута на него, а все равно рванул, не задумываясь.

***

Бар “Градус Баллинга” 

А в баре пятничный вечер вовсю набирал обороты и увеличивал градус. Уставшая хозяйка отложила подальше свой калькулятор и задумчиво наблюдала за тем, как приходят и уходят посетители, как они обмениваются улыбками, как с важным видом изучают скромное меню и радуются принесенному заказу.