Подействовало мгновенно. Повариха даже моргать забыла.

Не дожидаясь, когда она придет в себя и начнет донимать уточняющими вопросами о сроках и дате выхода, Виноградова резко встала и направилась в сторону своего кабинета. Каблуки глухо застучали по полу, поднимая клубы черной пыли.

Тук. Тук. Тук.

Как удары сердца. Только стук и тишина. За ней никто не шел. Отстали. Наконец. Жалкие остатки искореженной огнем мебели преграждали путь, выломанная пожарными дверь оставила затяжку на тонком чулке, только Катя все равно шла.

Злости на рывок хватило. Перед открытой дверью кабинета она остановилась как вкопанная. Казалось, весь воздух резко выбили из легких. Ноги подкосилась, и, чтобы не рухнуть на пол, пришлось привалиться плечом к черной стене.

Катя судорожно оглянулась в сторону пожарных, открыла рот, чтобы позвать на помощь, но кромешная тьма резко опустилась на плечи.

***

Еще по приезду Воинов дал себе указание: “Не вмешиваться”. Волшебной силой, способной восстановить бар, он не обладал, потому, следуя железному правилу военных журналистов, внимательно наблюдал и готовился прийти на помощь, если потребуется. Привычная тактика работала железно. Пожарные уже заканчивали осмотр, и боевой настрой Кати вселял оптимизм.

Разбор завалов шел спокойно и без нервов, но как только Виноградова подошла к эпицентру пожарища - своему кабинету, у Романа как стоп-кран сорвало. Хватило взгляда. Принцип невмешательства был послан вслух, нецензурно и жестко.

Катя опомниться не успела, как знакомые мужские руки подхватили ее. Несколько мгновений спустя, словно переместившись в пространстве по фантастическому “ноль-переходу”, она уже была на улице.

Открыв глаза, первым, кого увидела, был Роман. Чудо из чудес, на его лице читался настоящий испуг.

- Какого черта ты туда полезла? - раненым бизоном взревел он.

- Рома, я… - Катя стушевалась, совсем как несколько минут назад Глафира Парамоновна.

- Ты чуть в обморок не грохнулась! - клиент был жив, в целости и сохранности, но Воинов уже разошелся.

Виноградова стыдливо закусила губу.

- Насмотрелась? Или еще пойдешь? - Роман не купился на ее уловку.

- Это мой кабинет… - хрипло выдавила Катя. - Там хранились все документы. Там…

- Там выгорело все! - по слогам, как для глупого ребенка, произнес Роман. - Совсем все!

- И все равно! Мне нужно! - вздернув подбородок, упрямо произнесла Виноградова. Сама не понимала, зачем. Ведь было ясно, что смотреть в кабинете не на что, но отступить не могла.

Роман не отвечал. Только глаза зло сверкали, выдавая все, что он думает по этому поводу.

- Там… - Катины губы дрогнули, - …секретер отца. И семейный альбом.

Слезы не спрашивали разрешения. Первая предательская капля скатилась по щеке, и ни присутствие Романа, ни взволнованные взгляды окружающих больше уже не могли остановить плач.

- Катя… - Воинов потер лоб. Нужно было что-то сказать, успокоить, но знать бы правильные слова.

- У меня больше ничего не осталось, - чужим, хрипящим голосом произнесла она. – Игра окончена.

***

Не дожидаясь окончания осмотра помещения пожарными, Роман усадил Катю в машину и направился домой. Виноградова показала невероятную мудрость - не стала спорить. Не пикнула даже, когда Воинов волевым решением назначил Гришку за главного.

- С такой поддержкой, как твоя сутенерша, он справится! – авторитетно заявил Роман и вырулил со стоянки возле бара.

Путь до квартиры Катя не запомнила. В голове стоял туман, и ни на один вопрос Воинова не нашлось ответа. По приезду Роман не стал медлить – сам снял с нее туфли и мягко, но настойчиво подтолкнул в ванную.

- Давай, милая, нужно. А я сейчас кое-что сделаю и присоединюсь.

Как безвольная марионетка, Катя кивнула.

Уже в ванной, глянув на свое отражение в зеркале, она вышла из коматозного состояния. Одежда, руки, лицо - все было в саже. Бар словно пометил ее на прощание: “МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ. ПОМНИ!” Он, как настоящий мужчина, всегда умел оставить на ней печать: то мешки под глазами из-за усталости, то маленькие лучики-морщинки в уголках губ от улыбки. Теперь вот сажа… Из-за упрямства.

На ненависть и злость не осталось сил. Тратить время на попытку отмыть ладони Катя не стала. Вместо этого она сбросила на пол одежду и встала под душ целиком.

Горячая вода, как универсальный растворитель, одинаково хорошо смывала грязь и слезы. Соленые капли мешались с пресной водой и уносили по трубам боль. С каждой секундой Катя все сильнее ощущала себя опустошенной. Никакой: без бара, без эмоций, без чувств. Одни обгоревшие стены и долги. Бессильная злость прорывалась наружу редкими надрывными всхлипами.

Она уже почти ничего не чувствовала, когда невеселую рефлексию прервал громкий стук в дверь.

- Нельзя! – спохватившись, просипела Катя.

Несмотря на отказ, дверь все равно распахнулась.

- Я же сказала, что нельзя.

У порога как ни в чем не бывало стоял Роман, все в той же белой рубашке, по-прежнему собранный. В руке у него была полная рюмка с чем-то прозрачным.

- Не шампанское, конечно, но ведь и у тебя не головная боль, - напомнил он прежний случай, когда спаивал ее в душевой кабинке. – Пей!

Неотрывно глядя на протянутую руку, Катя убрала с лица мокрую прядь.

- Это водка. Коньяк не нашел, - Рома подошел ближе. Брызги попадали на одежду, но он и внимания не обращал. - Давай, залпом, милая. Станет легче.

Говорил он тихо, ласково, словно боялся спугнуть. Всего пара фраз, а от этой заботы Катю накрыла такая волна тепла, что и водка была не нужна. Ее Рома был с ней. Не Игорь, не лучшая подруга, не брат, а совершенно чужой, но при этом самый дорогой мужчина на свете. Ее спасение.

***

Спустя каких-то пятнадцать минут именно это тепло второй раз за день перевернуло привычный мир Екатерины Виноградовой. Возможно, если бы Роман не вытянул ее из шокового состояния, все могло сложиться иначе. Она вышла бы из ванной и на автоматизме переоделась в спальне, не заметив ничего необычного. После, скорее всего, вернулась бы в гостиную и, сидя на коленях Романа, медленно приходила в себя. Однако сослагательное наклонение не имело ничего общего с реальной жизнью.

Случилось то, что должно было случиться. Воинов, взволнованный Катиным состоянием, совершенно забыл об очень важной детали, а выплакавшаяся Катя уже почти пришла в себя. Именно в этот момент судьба решила всласть посмеяться над обоими, качнув маятник эмоций в противоположную сторону.

Один взгляд.

Одна мелочь.

И боль с удвоенной силой ударила в грудь.

Из спальни Катя выходила шатаясь. Пол уходил из-под ног, а перед глазами стояла собранная сумка Романа. Она проверила: в шкафу не осталось ни одной его рубашки, в комоде - ни одного носка. Он собрал все! Даже зарядное устройство для своего мобильного телефона.

Все оказалось совсем не так, как она, наивная, себе придумала.

Поддержка, внимание, забота - все было блефом. Успокоительные иллюзии для дурочки, которую вот-вот кинут. Даже дня не прошло после откровений в загородной усадьбе, еще дым не развеялся над “Градусом Баллинга”, а Роман подготовил пути к отходу.

Жестоко. Подло. Расчетливо. Так с ней не поступал даже Игорь.

***

О том, что с Катей что-то не так, Рома понял, как только она пересекла порог гостиной. Готовясь к сюрпризу, он расстегнул две верхние пуговицы рубашки, но Виноградова этот жест восприняла по-своему.

- Потрахаемся на дорожку? - вместо благодарности за опеку выпалила она.

- Что?

- Ты как предпочитаешь? – Катя распахнула тонкий халат, выставляя себя напоказ. - Мне встать на колени? Или для начала сделать тебе минет? – демонстративно облизала губы. - Не проблема, милый. Расчехляй зверя! Проверим, как я поднаторела в лингвистике за ночи с тобой.

- Что ты несешь? - Роман встряхнул ее за плечи.

- Я - ничего, а вот ты… - она перевела дыхание, - …ты сейчас понесешь к себе домой свои пожитки!

- Катя, ты с катушек слетела?

- Поуважительнее, постоялец! Разве так разговаривают со своими арендодателями?

Воинов стиснул зубы так, что желваки на скулах заиграли. С этой женщиной просто не было с первого дня, но сейчас он вообще не мог разгадать мотивов поведения.

- Что на этот раз? – плюнув на игру в загадки, спросил он.

- А ты якобы не знаешь!

- Ну, уж прости, - развел руками, - мысли все еще читать не научился.

Катя с театральным вздохом повернула голову вправо, взглядом указав на объемную спортивную сумку возле прикроватной тумбочки.

- Это просто сумка!

- Собрал, пока я была в душе? - фыркнула Катя. - Какой ты быстрый. Бежишь с тонущего корабля?

- Черт, нет!

- Слез испугался? Или решил, что раз лавочка сгорела, то и ловить больше нечего? Пора искать новую кормушку?

Не привыкший оправдываться, Роман обалдел от такого яростного напора.

- Я собрал ее еще вчера, - он почесал затылок, - до пожара!

- Значит, вечеринка, ночь в усадьбе - все это прощальная гастроль? Эффектно, Воинов! Браво! - Катя зааплодировала. - Ты великолепен! Настоящий рыцарь.

- Слушай… – Роман уперся кулаком в стену позади Кати, - …я, конечно, понимаю, что ты сейчас в аффекте и ни хрена не соображаешь, но все же фильтруй слова.

Брови Виноградовой взлетели.

- Какие еще будут указания, мой господин?

- То есть, с головой дружить ты отказываешься? – губы сжались в линию.

- Я с ней давно не дружу! С тех пор, как впустила тебя в свою квартиру.

- Намекаешь, что в терапевтических целях я должен съехать?

- А ты не дурак! – Катя сощурилась.

- Кать, имей совесть. Я все ж не мальчик для битья. Ты меня уже какой раз гонишь? Третий или четвертый - со счета сбился.