— Пятьдесят седьмой причал.

— Пятьдесят седьмой причал?.. Это ресторан?

— Два года назад вы были там на каникулах.

Хорошо-о-о.

— Ну, да... с мамой и папой.

Я покосилась на него.

— Откуда тебе это известно?

— Потому что тоже был там. Мы все присутствовали. Хотя твой отец этого не знал. Именно так мы узнали о тебе.

— Его грязной тайне, — повторила то, как он меня назвал.

— Ага, но если это утешит, для тебя он был больше отцом, чем для Иви. Ее мать была его школьной любовью. Она оставила его, когда выяснила о тебе, но мы узнали обо всем позже.

Ой. Даже представить себе не могла, что у человека, которого любила, есть еще одна семья, скрывающаяся в каком-то захудалом городишке.

— А моя мама знала?

Он пожал плечами, присаживаясь рядом со мной на кровать.

— С уверенностью сказать не могу. Никогда с ней не встречался.

Улыбнулась.

— Из-за тебя она бы просто рехнулась.

— Не каламбур?

На мгновение меня шокировало.

— Ты такой засранец. Это было настолько отвратительно, — засмеявшись, шлепнула его по руке. — В любом случае, так ты видел меня в ресторане?

— Вообще-то, на пирсе.

Мне припомнилась та ночь, воспоминания о которой не так уж сложно воскресить.

— О, мой Бог, — жар разлился от затылка до кончиков ушей, — не-е-ет, — закрыв лицо руками, откинулась на спину.

— Не смущайся, — засмеялся он.

— Ты смеешься!

Он взял меня за запястья и отвел ладони от лица, слегка наклонившись надо мной.

— Знаешь, что подумал, когда впервые увидел тебя?

— Она сумасшедшая. Плачет и разговаривает сама с собой.

Он вновь рассмеялся, прежде чем стать серьезным.

— Я подумал, что такая девушка, как ты, не должна быть одинока.

Оу. Было неожиданно мило. В тот вечер я чувствовала себя очень одинокой, как часто и бывало. Папа и мама вели эпическую словесную баталию. Наговорили такого, что уже невозможно забрать назад, а я всего лишь хотела провести вечер так, чтобы мы были обычной семьей на каникулах.

— Вместе они представляли собой такую ядовитую смесь, — вздохнула. — Прямо как...

— Мы никогда не станем такими, — четко заявил он. — У нас нетрадиционный способ решения проблем, но он работает. Наши ядовитые фрагменты — это половинки единой головоломки.

Глядя на него, моргнула. Казалось, он выудил это прямо из моего сознания.

— Что? — поинтересовался он, заметив мое потрясенное выражение лица.

— Ничего, — подняв руку, провела пальцами по его волосам, рассматривая. — Поверить не могу, что ты убил всех тех людей, чтобы добраться до меня.

— Чтобы подобраться к тебе, Нова, я многих убил. Некоторых, кто счел себя очень значимыми для меня. Все ради того, чтобы ты могла быть рядом со мной без последствий в будущем.

— Хорошо, но те пожилые люди были невиновны.

— Они оказались сопутствующим ущербом.

— Кого же еще ты убил во имя истинной любви? — пошутила, но втайне хотела знать.

— Никого важного.

— Весьма уклончиво, — поддразнила я.

— Может, поговорим о людях, которых ты убила? — парировал он.

— Пф-ф. Девушка, которая подтолкнула мою мать к бездне, и два чувака, что взбесили? Ну, мои тоже оказались сопутствующим ущербом.

— Значит, все-таки не жалеешь об этом?

Я обдумала вопрос, прежде чем ответить. При мысли о Нике обида и гнев не позволяли ощущать угрызений совести.

В тот момент эмоции были готовы выплеснуться наружу и закричать. Не исключено, что в далеком будущем мне будет скверно, но не собираюсь форсировать события. Аналогично и с Мартином Ридси. Что же касается Тони, то он действительно получил то, что заслужил.

— Не чувствую себя виноватой. Должна ли? А ты?

Он покачал головой.

— Мирюсь с этим в ту же секунду, когда решаю действовать.

Он поигрывал кончиками моих пальцев, будто собираясь что-то сказать, но передумал. Все в порядке, я не ожидала, что мы начнем есть мороженое и делиться друг с другом всеми грязными секретами и подробностями нашей жизни.

Для такого необходимо, чтобы прошло не менее шести месяцев. Я подожду.

Выдохнув, проследила кончиками пальцев вдоль линии его великолепной челюсти.

— Значит, ты прошел через все это ради какой-то девушки, которую увидел плачущей на побережье? Но почему?

— Лучше спросить, почему бы нет?

Разум был пуст. Ответа у меня не было.

— Знаешь, не все в жизни должно иметь какой-то эпический смысл или причину. Я увидел великолепную девушку и потратил два года, чтобы узнать все, что мог, о том, кто она такая. Выяснилось, что она чертовски безумна, и мне это в ней очень нравится.

— А я уж было подумала, что ты мой прекрасный принц.

— Это не сказка. И я вовсе не герой, принцесса. Особенно для тебя. И никогда им не буду, но вполне могу стать твоим любимым злодеем, — парень усмехнулся.

— Я знала, что ты настоящий злодей, с тех пор, как впервые поцеловал меня, — переместилась так, чтобы руками обнять его за шею. — Но знаешь, что?

— Что? — подыграл он, с легкостью перемещая меня, раздвигая ноги, чтобы устроиться между ними. — В этой истории героиня столь же порочна, как и злодей, и ей уже просто не хватает траха.

Риз уставился на меня с нечитаемым выражением лица. Наклонившись, губами игриво поцеловал мои.

— Ты создана для меня.

Затем последовал поцелуй, который забрал весь воздух из легких, заставляя осознать правду о том, что происходило между нами.

Прервавшись, он стянул с меня платье. Улыбка коснулась уголков его рта, когда обнаружил, что под ним на мне ничего нет.

Парень не торопился снимать с себя одежду, мучительно медленно расстегивая пуговицы на рубашке и пожирая взглядом мою наготу. Окончательно раздевшись, снова прижал свое мускулистое тело ко мне.

Он раздвинул мои ноги еще шире, обхватив бедра. Пирсинг на головке скользил вверх и вниз по промежности, размазывая уже скопившуюся там влагу.

Я не сводила с него глаз, безмолвно умоляя трахнуть меня. Медленная улыбка Чеширского Кота мелькнула в ту же секунду, когда он вошел, а я задохнулась. Киска плотно окутала член, как перчатка. Риз положил руку мне на макушку, запутывая пальцы в волосах. Он резко подался вперед один раз, заставив меня хныкать.

— Нова, — простонал он, полностью выходя и снова врываясь. — Твоя киска была создана для моего члена.

В полном согласии, обхватила его ногами и вцепилась в идеальную, упругую задницу, чтобы получить еще больше. Он принялся вкачиваться внутрь и выходить обратно, ровными расчетливыми толчками, удерживая взгляд с такой интимностью, которую не демонстрировал ранее. Я прижалась к нему вплотную, тихонько стоная при каждом новом вдохе.

— Повтори, — приказал Риз, проникая еще глубже.

Разум метался в поисках смысла.

— Я создана для тебя, — призналась.

Затем он вновь повторил движение, задев во мне какое-то местечко так, что я глубоко вонзила ногти ему в шею.

— Моя киска создана для твоего члена.

— Умница моя, — похвалил он, наращивая темп.

Риз задал ритм, трахая все жестче и яростнее, заставляя изголовье кровати биться о стену.

Выкрикивая его имя, я издавала нечто среднее между стоном и визгом, бессмысленные слова срывались с губ. Он подталкивал меня к грани, обещавшей взрывной прилив наслаждения. Возбуждение разлилось от моих бедер до его яиц.

Он следил за выражением моего лица все время, словно запоминая каждое движение и звук. Я со стоном разлетелась под ним на части, впиваясь в него ногтями, когда киска сжалась, а кости превратились в кашу от жара. Он продолжал трахать меня, заставив кончить еще дважды, после чего сделал это сам, наполнив своим семенем. Кровать была перевернута. Плед упал на пол, простыни пропитались спермой, потом и нашими выделениями. Не в состоянии двигаться, мы обнялись, Риз обхватил меня руками.

Я свернулась калачиком у него под боком, погрузившись в идеальное средство для моей уставшей, темной души.


Глава 17

НОВА


Еще до восхода солнца, Риз занялся упаковкой вещей.

Накануне, Трипп благополучно сходил и забрал флешку, а теперь им нужно было ее вернуть. Я, например, была рада, что не придется ввязываться в эту авантюру. Вовсе не хотелось встречаться с человеком, у которого мой отец украл эту вещь, и тем самым рушить жизни людей.

Еще более приятной ноткой стало то, что последние минут двадцать Риз подшучивал надо мной, отвечая на все вопросы, которые задавала.

— В этот раз тоже изменишь свою личность?

— Нет. Я так поступаю только для определенной работы.

— Значит, притворяться кровожадным засранцем студенческого возраста — это твоя фактическая работа?

Он рассмеялся, беззаботным смехом, который обожала с самого первого раза, как только услышала его.

— Я и есть кровожадный засранец студенческого возраста, принцесса.

— Хватит меня так называть. Знаешь, что не выношу этого.

— Ты научишься это принимать.

Он вышел из ванной с черным чемоданом в руке, одетый в белую рубашку на пуговицах и темные брюки. Я начинала по-настоящему ценить его сексуальную, агрессивную сторону бизнесмена.

— Тебе действительно двадцать четыре?

— Мне двадцать шесть, — признался он.

— Двадцать шесть с хвостиком, — махнула рукой в сторону его спальни. — Как ты стал таким богатым?

— Как мы стали такими богатыми? — нахмурившись, поправил он грамматическую ошибку. — Я собиратель (прим.: здесь идет игра слов, Риз назвал себя коллектором).

Я огляделась вокруг, думая, что он имеет в виду предметы искусства или нечто подобное, но в доме ничего такого не оказалось.