Заказ мой принесли примерно через двадцать минут, когда половина мохито уже была выпита, и я с жадностью набросилась на блюдо. Оно оказалось безумно вкусным. Думала, будет отдавать привкусом банана, ведь мофонго — это сорт плантана, очень похож на банан, только больше и тверже. Но нет, по вкусу оно чем — то смахивало на картошку, только чуть более сладкую, а по консистенции на хлеб. Интересное сочетание. Креветки же я обожала, а под кокосовым соусом они были просто несравненны. Я готова была даже пальчики облизать, настолько все оказалось вкусным. Мороженое ела уже намного медленнее, чем проглотила основное блюдо. От скуки полезла в телефон и зашла в инстаграм, чтобы посмотреть, что творят мои идиоты друзья, пока я тут смакую изыски Пуэрто-Рико.

Оказалось, особо ничего интересного. Светка выложила очередное селфи на фоне Эйфелевой башни. Она сейчас с родителями в Париже. Сашка с Андрюхой — это близнецы из моего класса — хвастались фотками из Индии, куда поехали путешествовать с отцом. Другие тусовались в Москве по ночным клубам, или в своих загородных домах. Решила выложить и свою фотку со вчерашней прогулки, где Эля меня сфотографировала на фоне резиденции президента. Как раз ставила хэштег, когда вдруг заметила какое — то движение поблизости. Не успела сообразить, как мой рюкзак кто — то хватает, стаскивает со стола и опрометью бросается через дверь на улицу. Совсем молоденький парнишка, лет четырнадцати, пробегает мимо окна, и только тут включается мое соображение, что меня только что обокрали.

Действую больше рефлекторно, подскакиваю со стула, тот падает с шумом на пол, а я мчусь к двери, в надежде догнать маленького вора. Меня тут же хватает огроменная ручища, не выпуская на улицу. Я непонимающе сначала смотрю на нее, и только потом поднимаю взгляд на ее владельца. Крупный, нет, я бы сказала огромный испанский мужчина лет сорока, с короткими усиками смотрит на меня серьезно и тычет пальцем другой руки на стол.

— Сначала заплатите.

Что? Поворачиваю голову на стол, пока мой мозг судорожно соображает, как поступить.

— Отпустите! — дергаю руку, но тот вцепился мертвой хваткой. — У меня только что украли рюкзак. Там все деньги, еще и паспорт. — Я пытаюсь через окно высмотреть парня, но его уже не видно, и меня начинает охватывать паника. — Господи, вы что не понимаете? — Срываюсь на крик. — Меня обокрали!

— Заплатите! — словно ему нет дела до моей беды. Бесчувственный громила. Я снова попыталась вырвать руку, чем, скорее всего, только заработала синяки на коже, ведь он только сильнее вцепился в меня своими пальцами.

— Да как я заплачу, если деньги были в рюкзаке!? Вы тупой, что — ли? Дайте мне его догнать, и я заплачу за ваш чертов обед!

— Ага, разбежался. Я тебя отпущу, а ты потом свалишь, а я должен отчитываться. Нет, так не пойдет. — Я готова была заплакать, потому что понимала, что теперь уже вряд ли догоню того мальчугана, и все, что у меня осталось — это телефон. Господи, у меня даже нет паспорта. Я в чужой стране, без паспорта, денег и карточки. Обреченно съехала на стул и уткнулась головой в ладонь, потому что другую все еще не отпускала ручища мужика.

— Пойдем со мной, — он потянул меня за руку, заставив встать и, как в тумане, пойти за ним. Как же так? Неужели я, все — таки, провалила свою первую поездку и не оправдала ни своих надежд, ни родителей? В глазах уже стояли жгучие слезы, но самое ужасное, как оказалось, было только впереди.

Здоровяк завел меня в какой — то кабинет, и захлопнул дверь. За столом сидел мужчина, нельзя сказать, что презентабельной внешности. Обычная рубашка, расстегнутая сверху, даже, по — моему, с рисунком пальм. Улыбчивый, но взгляд хитрый и сальный. Мне он абсолютно не понравился, и что — то внутри начало подсказывать, что я только что крупно вляпалась.

– ¡Buenos días, seniorita! — как я успела понять, это был хозяин данного заведения. Он махнул мне в сторону стула напротив и улыбнулся. Я осторожно присела на край, готовясь, если что, бежать. Мало ли, что он мне предложит. Я много была наслышана о работе девушек заграницей, оставшихся без документов, и такой судьбы не то, чтобы не хотела, а боялась до трясучки. — Me llamo Roberto Martinez (Меня зовут Роберто Мартинез — перевод с исп.). Я являюсь хозяином этого прекрасного ресторана, и я выдел на камере наблюдения, что произошло. Мне очень жаль! — перешел он на английский и даже сочувственно сложил руки, будто просил у бога помощи для меня. Я не поверила.

— Мне тоже! Но вы ведь не для этого позвали меня сюда, чтобы посочувствовать.

— Нет, Вы правы, сеньорита! Дело в том, что вы очень вкусно покушали! Правда ведь? У меня хороший ресторан, даже очень.

— Да, было очень вкусно! — не стала отрицать. А в голове уже судорожно соображала, где же мне найти сумму в восемьдесят баксов, чтобы оплатить этот гребаный, самый дорогой в моей жизни, обед. Ведь он к этому клонит.

— Вот! Я знаю, что мои клиенты никогда не уходят недовольными. Всем нравится, все приходят еще! И я не хочу показаться негостеприимным, особенно для такой чудесной гостьи из другой страны! Но вы ведь понимаете, что я не могу разбрасываться такими дорогими блюдами. Я ведь и бармену должен платить, и поварам, и всему остальному обслуживающему персоналу. — Он продолжал улыбаться, такое ощущение, что улыбка была всегда приклеена к его лицу, и раздражал этим только еще сильнее. Восемьдесят баксов, восемьдесят баксов. Как мне добыть их?

— Я понимаю, Вы хотите, чтобы я оплатила обед! — подытожила я, давая понять, что догадалась куда он клонит, и пресекая дальнейшую болтовню ни о чем.

— Si, seniorita! — он так радостно всплеснул ладонями, и еще шире заулыбался, что мне показалось даже, что его довольный рот разорвется, как у Джокера.

— Я оплачу, обещаю! — правда, пока не знаю, как. — Просто мне нужно время, чтобы достать деньги! Понимаете, в рюкзаке было все! Деньги, паспорт, даже карточка! Если бы там были только наличные, было бы гораздо проще. Сейчас у меня денег нет. — С горечью признала я, а в голове снова поганым червяком начала грызть мысль о том, как же я буду выпутываться из этой ситуации.

— Хмм… — наконец паршивая улыбка сползла с испанского лица, и он даже на мгновение задумался. В светлом кабинете, в который так ярко пробивалось солнце из-за чистых занавесок, я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне хотелось выбежать оттуда и отправиться искать того маленького мерзавца, посмевшего украсть у меня все. А потом пойти в полицию и написать заявление. Только мне даже такси не на что нанять. Я почти взвыла от отчаяния, когда сеньор Мартинез, снова улыбнулся. Вот как можно лыбиться в такой ситуации, как моя?! Неужели, у него вообще нет ни капли сострадания?

— Я нашел выход! Судья по чеку, Вы мне должны восемьдесят два доллара! Это не маленькая сумма. — Он многозначительно вскинул бровь, а я прищурилась. Только пусть попробует заикнуться о том, о чем я подумала, тут же огрею его стулом, на котором сижу. — К сожалению, у Вас нет денег, но вы можете возместить оплату другим способом.

— И каким же? — с вызовом спросила я.

— За смену мои официанты получают двадцать долларов. Это без чаевых. Я предлагаю Вам… как Вас зовут, кстати, сеньорита? — спохватился он.

— Эмилия.

— Эмилия! Чудесное имя! Так вот, Эмилия! Вы можете эти деньги отработать! — я ошарашенно округлила глаза, не веря в то, что он только что сказал. — За четыре — пять дней, трудясь в моем ресторане ты сможешь вернуть то, что только что скушала!

— Работая официанткой? — переспросила я.

— Si! Но не только! В данный момент у меня туго с персоналом! Не хватает рабочих рук на кухне и в обслуживании зала.

— Но я не умею готовить!

— Ох, нет! — громко рассмеялся он. — Готовить и не надо! Только помогать мыть посуду, иногда протирать пол в зале, и самое главное — принимать заказы! — я слушала его и смотрела в одну точку. Господи, ну почему? Почему именно у меня всегда все через задницу? Я ведь приехала отдохнуть! Расслабиться, а не впахивать в ресторане, да еще и как!

— А почему столько работы? Неужели, у вас такой дефицит персонала?

— К сожалению, да! Например, обычно всю эту работу делает бармен, и еще одна официантка, ну и иногда я подключаю свою дочь, когда наплыв посетителей большой.

— Бармен моет полы и тарелки? — не поверила я.

— Si! Но и получает он, конечно же, за двоих! Теперь эти дни, ты существенно сократишь ему работы, и он немного выдохнет. — Работать официанткой, где на меня постоянно будут таращиться такие же, как и этот, хмыри, мне совершенно не хотелось. До слез. Я была в шаге от того, чтобы позвонить папе и все ему рассказать. Но мысль о том, что я не оправдала их с мамой доверия, оказалась сильнее. Я не могу так пасть в их глазах. Конечно, они и словом меня не попрекнут, по сути, моей вины нет в случившемся, такое могло произойти с кем угодно. Но все же, я уже взрослая девочка и сама должна отвечать за свои поступки. Если бы не пялилась в мобильный, как последняя дура, то, возможно, быстрее бы среагировала, и уже бы шла довольная домой к Эльвире. Но нет, мне надо было смотреть долбаные, никому не интересные фотки, и профукать все свои деньги и документы. В этот момент я возненавидела инстаграм!

— То есть, я должна буду пять дней с утра до ночи обслуживать посетителей, и время от времени мыть полы и помогать по кухне, если потребуется помощь? — уточнила я.

— No! Не целый день! Только с четырнадцати часов и до закрытия! — сеньор Мартинез хлопнул в ладони и потер их, довольно косясь в мое декольте. Чертов извращенец!

— Ладно, — пробормотала я, понимая, что другого выхода у меня нет. Одолжить денег у Эльвиры я не могла. Они и так еле концы с концами сводят, и моя совесть этого просто не позволит, да и вряд ли у них найдется такая сумма. Можно, конечно, было бы попросить у Пабло, но быть ему должной мне не хотелось. Я знаю его всего два дня, сомневаюсь, что это достаточный срок для такого одолжения. Оставалось только надеяться, что других моих рабочих обязанностей по ходу работы не всплывет. А пять дней я как-нибудь переживу.