— Чего же в нем такого замечательного?

— Увидите, ой… Увидишь, — спохватилась она и виновато посмотрела на Алексей, но не потому, что ошиблась, а как раз наоборот, потому что обратилась к нему на «ты». Это он тоже прочитал на ее лице.

Люда скептически осмотрела стильную кожаную куртку Алексея и вдруг со словами «Подождите!» убежала куда-то в комнату. Сама она была одета в укороченный пуховик с капюшоном, отороченным мехом. Ничего особенного и цвет какой-то серый, мышиный, но этой девушке пуховик невероятно шел, даже несмотря на то, что из-под него торчали худенькие ножки, обтянутые черными джинсами-дудками, а на ноги она обула кроссовки. Обычный молодежный прикид, но почему-то она в нем смотрится довольно элегантно. Алексей даже головой тряхнул, когда Люда скрылась в комнате. Наваждение какое-то!

— Вот, наденьте это, — вернулась она с чем-то в руках и сама же принялась заматывать его шею длинным черным шарфом, встав при этом на цыпочки. — Это папин…

— Надень, — придержал он ее руку в невольном порыве, а она вдруг замерла в такой близости от него, что он уловил аромат ее волос. — Ты забыла про наш уговор, — говорить получалось с трудом, в горле вдруг вырос ком и даже мешал дышать ровно.

— Я помню, — кивнула она, и Алексей заметил, что глаза ее увлажнились.

Острого неконтролируемого желания прижаться к ее губам он испугался настолько, что сразу же выпустил ее руку и пробормотал:

— Вот и не забывай больше, а то в следующий раз накажу…

— И как же? — рассмеялась она, и он даже выдохнул с облегчением. Не заметила, и это очень хорошо.

— Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю.

— Уже боюсь, — задорно вскинула она голову и распахнула перед ним дверь.

За ночь подморозило, но утро выдалось безветренное. В чужом шарфе поверх куртки Алексей чувствовал себя по-дурацки. Не привык он как-то носить подобные аксессуары, хоть темно-синяя расцветка и пришлась ему по вкусу. А заметив, как Людмила кутается в воротник пуховика, вновь предложил:

— Может все же на колесах? — и кивнул на свою машину, припаркованную рядом.

— Нет. Это уже будет не прогулка, — тряхнула она головой, накинула капюшон и взяла его под руку — Пошли. Тут недалеко.

Пока шли через двор, Люда дважды умудрилась поскользнуться. От падения ее спасала его рука. И оба раза она заливисто смеялась над собственной неловкостью, а Алексей не мог отделаться от мысли, что ему нравится ее поддерживать, и от желания, чтоб она поскальзывалась почаще.

Как только вышли на улицу, девушка произнесла:

— Вон он — наш знаменитый собор.

Но Алексей уже и сам увидел это чудо архитектуры, не заметить которое было невозможно. В небольшом поселке, со всех сторон окруженном лесами, в самом его сердце, казалось, возвышается копия Нотр дама, устремляясь остроконечной колокольней к самому небу. Но подойдя к собору ближе, Алексей убедился, что тот построен скорее в псевдоготическом стиле и лишь общими очертаниями издалека напоминает парижский собор. Вблизи темно-серые стены и стрельчатые окна навевали мысли об английских аббатствах. И круглые часы на колокольне только усиливали сходство.

— Впечатляет? — наблюдала Люда за его реакцией. Они остановились недалеко от широкой лестницы, ведущей к дверям храма. В эти утренние часы собор уже был открыт.

— Скорее поражает.

— А я привыкла, — беспечно пожала она плечами, — хоть и люблю это место всем сердцем. В детстве, в теплые дни почти все время проводила тут, — кивнула она на скверик за их спиной. — Здесь или на нашей речке.

— А речку ты мне покажешь, как следующую достопримечательность? — заранее испугался Алексей.

— Нет, конечно! — рассмеялась она. — Что там сейчас делать? Мерзнуть что ли? Зайдем погреться? — указала она на собор.

— Нет, пожалуй, — слишком поспешно отказался Алексей. Никогда не считал себя набожным и даже немного побаивался церквей. А еще ему не нравилось, как приторно в них пахнет ладаном и кадилом. В те редкие разы, что оказывался в подобных местах, неизменно покидал их с головной болью.

— Ну как хоти… хочешь, — спохватилась Люда. — Если не замерз, то идем дальше.

— Ну я пока держусь. А ты?.. Не замерзла? — посмотрел он на ее лицо с немного покрасневшим носом, которым она как-то по-детски шмыгнула. Вновь появилось безотчетное желание ее приобнять и прижать к себе, которое Алексей сразу же поборол, хоть руки так и чесались.

— Я тоже пока в норме, — заверила Люда и повела его в сторону от собора.

Миновав сквер, они вышли к наполовину разрешенной старинной усадьбе, и Алексей заметил, как Люда вдруг притихла, даже напряглась слегка. Не похоже было, что это место ей сильно нравится, а вот его любопытство разыгралось.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Я считаю это место проклятым, — тихо проговорила она, даже не пытаясь переступить границу местами сохранившейся изгороди. Она просто стояла и смотрела на усадьбу не мигая, словно та ее гипнотизировала и не давала отвести взгляда. — Здесь когда-то жил основатель нашего поселка.

— Расскажи, — попросил Алексей. Отчего-то ему захотелось услышать страшную, как он догадывался, историю, из уст этой девушки.

— Не здесь, — передернула она плечами.

— Ты замерзла. Куда пойдем греться?

— Здесь мне даже летом холодно, — серьезно посмотрела она на него.

— Все! Пошли отсюда в тепло, и ты мне расскажешь свою страшную историю, — решительно обнял ее Алексей за плечи и повел прочь от усадьбы. Не смог он на этот раз побороть в себе желание прикоснуться к ней, ощутить хрупкое плечо даже через пуховик. Слишком велико было искушение. И она не сопротивлялась, а даже как-то очень доверчиво прижалась к нему, будто искала поддержки или защиты.

В эти утренние часы им пришлось побродить по городку в поисках открытого заведения. Им оказалось небольшое кафе-мороженое, где, как выяснилось, еще и готовят вкусные сэндвичи с баварскими колбасками и соленым огурцом.

Алексей и сам подмерз и сейчас с удовольствием «оттаивал» в тепле небольшого зала, где они были единственными посетителями.

— За усадьбой есть сад, который мы зовем страшным… — начала свой рассказ Люда, после того как согрелась несколькими глотками травяного чая.

В центре того сада по сей день сохранился позорный столб, к которому помещик привязывал провинившихся крестьян и избивал плетьми прилюдно. Частенько такие избиения заканчивались смертью.

В общем-то, примерно такое Алексей и ожидал услышать от девушки. Что в поместье жил настоящий самодур, который насиловал крепостных девок с особой жестокостью, грабил проезжих купцов, чеканил фальшивые монеты… По сути, обычный бандит под барской личиной. История хранит массу примеров существования подобных ему деспотов.

Гораздо интереснее самой истории Алексею было наблюдать за лицом рассказчицы. Она словно уносилась мыслями в те времена и становилась очевидицей всех тех зверств, о которых рассказывала. В какие-то моменты на глаза ее набегали слезы, в иные — губы трогала легкая мимолетная улыбка. Ее голос звучал как музыка, то взлетая, то понижаясь, то звеня от возмущения, то лаская слух легкой грустью. И эти глаза… Алексей откровенно любовался ими, наблюдая, как те темнеют от гнева и светлеют от нежности и скорби.

Он даже расстроился, когда рассказ подошел к концу, и столь приятный слуху голос смолк. К тому моменту и тарелка с сэндвичами опустела, как и небольшой чайничек. А еще родилось ощущение нереальности происходящего, как и осознания чего-то неправильного. Так не должно быть. И он не должен здесь находиться, разговаривать с этой девушкой, как со старой знакомой, любоваться ее лицом… Она всего лишь провинциалка, которая, к тому же, работает в его компании. Они слишком разные, как по возрасту, так и по положению в обществе. И он не должен не замечать этой разницы.

— Мне пора, — проговорил Алексей, когда все эти мысли завладели им окончательно.

— Да, — кивнула она и посмотрела на него так, словно смогла прочитать его мысли. Легкая грусть вкупе с разочарованием мелькнула в ее глазах, но больше она ничего не сказала. Алексей же постарался не обращать внимания на ее проницательность, не придавать этому значения.

К ее дому вернулись в молчании, каждый думая о своем. Обоим казалось, что разом исчезли все темы, на которые они могли бы поговорить. Между ними нет и не будет ничего общего. Та близость и теплота, что испытывали друг к другу еще несколько минут назад, казалось, исчезла без следа.

— До свидания. До понедельника, — бросил он, садясь в машину.

— До свидания, Алексей Витальевич, — отозвалась она.

Мелькнуло воспоминание, что вроде как он должен наказать ее за выканье. Но и эту мысль Алексей отогнал. Время игры подошло к концу, ему пора возвращаться в свою реальную жизнь.

Глава 8

— Слушай, говорят босс сегодня с утра уже на работе. И даже назначил совещание на десять. Как думаешь, к чему бы это?

Люда с Лерой пили кофе в закутке отдела продаж. Иногда они себе это позволяли, когда одновременно у обеих выдавалась свободная минутка. Сегодня Люда настраивалась на важные переговоры с крупной клиникой. Лера же отдыхала от кучи приказов, которые, по ее словам, печатала все утро.

Сообщение, что Алексей Витальевич уже в офисе очень удивило Люду. И правда, с чего бы это? С памятной субботы, когда они так отлично провели время и распрощались на самой пессимистичной ноте, она не видела его почти неделю. На работе если он и появлялся, то уже после ее ухода домой. К себе не вызывал, навыки не проверял…

— Не прогоните? — заглянул в кухоньку Стас, и Люда невольно обратила внимание, как смутилась и потупила взгляд Лера. Но очень быстро та взяла себя в руки и даже предложила Стасу угоститься печеньем, когда тот по-быстрому соорудил себе чашку кофе. — Большой босс тут. Петруша понес ему зарплатные ведомости. Скоро гуляем, — откинулся он на спинку стула и довольно погладил живот.