Анастасия Шерр - Провинциалка

Всё-таки было бы лучше, если бы уважала меня. Хоть бы поблагодарила, коза, блин.

— Жуй, давай, молча. И побыстрее. Нам ещё в кино, — да, знаю, идиот.

Но вот захотелось мне снова испытать те самые эмоции, от которых в груди спирает и хочется орать, как потерпевший, что мне пиздец как кайфово.

Разумеется, не фильм меня интересует. А те самые пресловутые задние места.

Достала меня эта строптивость, надо бы малолеточку немножко побаловать.

Ресторанами и шмотками её не купить, а потому остаются старые-добрые, во все времена ходовые способы. Вот, к примеру, кино.

Блять, надеюсь, никто об этом не узнает. Позора не оберешься.

Север на старости лет решил на свиданки побегать. Аж мороз по коже…

Надо было видеть лицо малявки. Глаза, как блюдца, а рот открылся так, что у меня снова появились гаденькие мыслишки на её счёт. доведёт же меня эта пигалица.

Я ведь не железный.

Кто бы знал, каких сил мне стоило остановиться тогда, чтобы не вытрахать из неё всю дурь.

— Я не пойду ни в какое кино. Мы договаривались о прогулке, ты получил прогулку — протащил меня полуголую по всей Москве. На этом всё. Никуда не пойду, — и складывает руки на груди.

Ох ты ж, бля…

Цаца, ёпт!

— А куда ты денешься, девочка Стеша? — равнодушно пожимаю плечами, но на самом деле хочу дать ей «леща».

качественного такого. Чтобы запомнила надолго. Заебала кочевряжиться.

— А что, снова потащишь силком?

— Нет. Ты сама пойдёшь. А иначе, завтра одна милая женщина из Чекалина не услышит свою племянницу, потому как последняя будет наказана.

Девчонка рычит и, подозреваю, мысленно насылает на меня проклятия.

— Ладно. Я пойду.

— Вот и умница. Так, глядишь, и общий язык найдём.

Она саркастически хмыкает и гордо отодвигает от себя пирожное, которое так и не попробовала.

— Человеку, который кроме себя никогда никого не любил и не уважал трудно найти общий язык с нормальными людьми, — надо же, мозгоклюйка какая умная.

— А кто тебе сказал, что я не любил? Может, конечно, это была не любовь. Скорее, привязанность. Но была.

— И где же она? Закопал? Или где вы, бандиты, там своих девушек деваете? — откуда столько яда в этой мелкой змее?

— Дура ты, маленькая. Бандит, как ты говоришь, свою женщину никогда не обидит просто так. Если баба ведёт себя правильно, то всё пучком у неё будет. Ты подумай, маленькая. Я ведь могу твою жизнь сделать сладкой.

Я никогда не была в салоне красоты. Даже не видела его изнутри. Вот не пришлось как-то. Бывало, что денег на продукты не всегда хватало, какие уж там салоны…

Магазин я ещё как-то пережила. Хотя, честно говоря, становилось дурно, когда видела ценник. Сначала даже подумала, что это не цена, а телефонный номер.

Да уж…

Кто-то на хлеб копейки считает, а кто-то выбрасывает на ветер сотни тысяч за один поход в магазин.

Было стыдно надевать на себя эти буржуйские шмотки, но ещё сильнее хотелось ощутить их прикосновение к телу.

В одном бандит прав, где ещё я примерю на себя такие вещи…

Но было в этом и что-то поганое.

Мерзкое даже.

Как будто я предавала сама себя, тётю, Елену Львовну, которая, конечно же, сейчас волнуется, но так как мне был разрешён только один звонок, позвонить ей я не смогла.

А ещё, я понимала, что Северов не отпустит меня просто так… И вряд ли отпустит через две недели, ведь зачем тогда надо было покупать столько одежды на все случаи жизни?

И он, скорее всего, потребует от меня за всё это… В общем, не нужно быть гением, чтобы понять, чего именно он потребует.

Козёл.

В салоне красоты на меня долго и задумчиво смотрел молодой парень со смешной причёской и кольцом в брови.

Матвей отчего-то зыркнул на него с отвращением и оставил нас одних, и за то спасибо.

Веня — так звали стилиста, обречённо покачал головой, глядя на мой синяк, и схватился за свои инструменты.

К сожалению, моя попытка попросить у него помощи была крайне неудачной.

Видимо, Веню уже предупредили насчёт меня и мне не удалось выпросить даже один телефонный звоночек.

Все продаются и все покупаются.

Спустя час я смотрела на своё отражение в зеркале и не узнавала ту девушку…

Она была… Красивой, ухоженной, изящной и милой.

Синяк можно было разглядеть только если пристально всмотреться, но тонны штукатурки, вопреки моим ожиданиям, на мне не было.

Веня подчеркнул лишь мои плюсы и скрыл минусы с минимумом косметики.

Получилось очень нежно и как-то по-девчачьи, что ли…

— Ты прелесть, моя нежная фиалочка, — удовлетворённо проворковал парень и кончиками пальцев смахнул с моих красиво уложенных волос несуществующие пылинки. — Твой папик челюсть потеряет, вот увидишь!

Очарование тут же покинуло меня, а руки затряслись от злости.

Папик?!

Папик, мать его?!

Ох… Какой позор.

Я стала подстилкой богатого взрослого бандита.

мерзость какая.

Северов открыл дверь и замер, глядя на меня, как на инопланетянку. Впрочем, было понятно, что он удивится, ведь я сама себя не узнавала.

Поблагодарила Веню и пошла на выход с высоко поднятой головой. Прошла мимо Северова и вздрогнула от шлепка по заднице.

Сволочь!

Затем было кафе, меня разглядывание, снова прогулка по магазинам, опять меня разглядывание и в итоге бандит притащил меня в кино.

Кому рассказать — не поверят.

Сижу в кинозале с попкорном и похитителем, что, на минуточку, ещё вчера изнасиловал меня, смотрю комедию.

волшебно просто.

А он руку мне на плечо закинул, к себе прижал. Нахальная скотина. И ведь не могу ничего ему противопоставить — на кону общение с тётей… Впрочем, это ненадолго. Мне бы бдительность его усыпить, а там как-нибудь да улизну.

В конце концов, из кинотеатра сбежать легче, чем из запертой квартиры, чем я и воспользуюсь.

Смеюсь над какой-то шуткой главного героя фильма и как бы невзначай опираюсь на грудь Северова. От него приятно пахнет и на какое-то мгновение я даже забываю, с какой целью устроила этот спектакль.

Ой, нет!

Соберись, Стеша!

И я «собираюсь».

Приподнимаю голову и смотрю ему в глаза, где отражаются блики большого экрана и что-то ещё…

— Поцелуй, — шепчет и, несмотря на шум в зале, я его хорошо слышу.

Закрываю глаза и…

Была ни была. В конце концов, поцелуй ничего же не значит.

Касаюсь своими губами его и Северов тут же набрасывается на меня со своим звериным остервенелым поцелуем.

Маленькая хитрая лиса.

Наебать меня решила.

Что ж, поиграем.

Разумеется, усыпить мою бдительность у неё хрена с два получится. Но пусть попробует. Я же не против. Потренировать реакцию никогда не лишнее.

Покусываю её пухленькие губки и чувствую, как холодные ладошки пытаются меня оттолкнуть.

Ну нет, милая.

Сама начала.

Подхватываю её на руки и пересаживаю к себе на колени. Мелкая что-то еле слышно ворчит и отбивается.

Детский сад, блять.

Когда ей уже дойдёт, что это бесполезно?

А самое главное — я опять теряю голову.

Твою же мать, малявка! За сорок лет никогда такого не было!

Хотя, нет, вру.

Было.

Только я тогда ещё малолетним зеком был. А она была красоткой. Причём не девушкой, а уже взрослой женщиной. Куда мне было до неё…

Но я был готов рвать глотки за неё, что, собственно, и делал. Стоило какому-нибудь хорьку взглянуть на мою медсестричку, как я расшибал ему башку.

Правда, вскоре понял, что она лишь забавлялась. Подлая сука потешалась над сопливым уродом.

— Отпусти! — шипит девчонка и замахивается, чтобы влепить мне по харе.

Перехватываю её руку и, заломив за спину, второй расстёгиваю джинсы. Не свои.

Её. Хотя свои тоже не прочь, конечно…

Приподнимаю девчонку и рывком стаскиваю тесные джинсы. Она ахает, охает, возмущается, но понимает, что удача не на её стороне.

Достаточно отодвинуть её трусики — кружевные, блять, трусики! — чтобы Стеша замолчала и окаменела в моих руках.

Второй рукой держу её запястья за спиной — девчонке никак не вырваться.

— Хочешь? — провожу пальцами по клитору малышки и она вздрагивает, но всё так же упрямо молчит и смотрит в сторону. — Я могу сделать тебе приятно.

Кусает припухшие губы и с опаской оглядывается по сторонам. Боится, что кто-то увидит.

В зале не так много народу, а те, что есть — разместились на первых рядах. Мы же сидим далеко и при таком освещении даже наших силуэтов не видно. Но девчонке так не кажется и меня это пиздец как забавляет.

— Что ты вертишься? На меня смотри! — приказываю Стеше и она, сжимая коленки и всё так же впиваясь ногтями в мою руку, судорожно вздыхает.

Поднимает на меня взгляд и всё.

Пиздец мне.

Попал, похоже, Север не по-детски.

Неожиданно становится её жаль, а это нихрена не то чувство, которое я хотел бы сейчас испытывать.

— Если расслабишься, разрешу выходить из дома.

Она смотрит на меня с интересом и, вздохнув, кивает.

Провожу пальцами по девичьей промежности, а в глазах темнеет от осознания того, что я здесь был первый.

И буду единственным. Так я решил. И так будет.

А она зажмуривается и прячет лицо у меня на груди. Ну вот как с этой малолеткой можно быть серьезным? Ведь сама на грех толкает своей невинностью и смущением.

Продолжаю ласкать девчонку и уже через несколько мгновений ощущаю на пальцах влагу.

Физиология.