Анастасия Шерр - Провинциалка

И никуда от этого не деться.

— Смотри на меня, — прошу её и отпускаю руки.

Девчонка цепляется за мои плечи и поднимает голову.

А в глазах слёзы блестят.

Твою мать!

— Ну, чего ты, маленькая? Не надо. Лучше поцелуй меня, — кладу руку ей на затылок и притягиваю к себе.

Когда её губы касаются моих, стараюсь не думать о том, что сейчас фактически принуждаю её сидеть у меня на коленях со спущенными джинсами, и погружаюсь в свою нирвану.

Она даже отвечает на мой поцелуй.

Неумело и неловко.

А мне это по кайфу.

Вхожу в неё пальцем и девчонка стонет мне в рот. выгибается и дрожит в моих руках.

А я отрываюсь от неё и цепляю краем глаза стоящего в проходе мужика в маске, что направляет в мою сторону ствол.

Времени соображать нет. Мудак уже прицелился и вот-вот продырявит мне башку. А девчонка на мне уже извивается и стонет: До меня доходит, что я продолжаю трахать её пальцами и пора бы уже что-то предпринять, а то ведь время не резиновое. Да и охрану я не брал с собой.

И в этот же момент Стеша выгибается и, стиснув мою руку своими мягкими бедрами, кончает с громким стоном.

Твою мать, малолетка!

Нашла же время…

А глазки-то кошачьи как заблестели. Вот же блядство! Мне бы любоваться сейчас ею, а не в чистильщика палить.

Толкаю девочку на пол и сам падаю сверху. На то, чтобы достать ствол уходит ещё несколько драгоценных секунд и я слышу, как пуля прошивает спинку кресла, на котором мы сидели.

— Ты что, совсем с ума сошел, что ли?! Идиот! — пищит подо мной малолетка и пытается ударить.

Дура.

— Тихо лежи, блять! — рычу на неё и девчонке, наконец, доходит, что шутки закончились.

Один рывок и пуля летит в лоб горе-чистильщику. Инвалид, блять, какой-то попался. Был бы потолковее, сейчас бы я лежал здесь в решето. Да и малолетку мою грохнул бы. Хреново это.

Какой-то сучок ведь нанял его, недокиллера этого.

Безбашенный, надо заметить, сучок.

Найду — позвоночник вырву.

Стеша впопыхах застёгивает штаны и пятится назад, увидев труп. Закрывает рот ладошками и переводит испуганный взгляд на меня, а затем на ствол в моей руке.

— Дай руку, — протягиваю ей ладонь, но девчонка продолжает пятиться и, развернувшись, срывается с места. — Стой блять!

Бегу за ней и, настигнув в два шага, хватаю за шиворот. Свет зажёгся сразу после моего выстрела — глушителя-то у меня не было. У охреневших зрителей прошёл первый шок и началась истерика.

Под шумок хватаю девчонку за руку и тащу к выходу. Жаль, не увидел рожу наёмника. Впрочем, он всего лишь посланец. Нужно искать тварь, что его наняла.

Невыносимо страшно. Так страшно, как не было никогда.

Только что я стала свидетелем убийства. И то, что происходило между мной и Северовым до этого момента — детский лепет просто… Теперь он что, убьёт меня?

Или…

Краем глаза я видела пистолет в руке убитого. Значит, это была самозащита, ведь так? Лучше бы так и было… В таком случае Северову не обязательно убивать меня.

Ведь так?

Сумбурным потоком мысли врываются в мозг и устраивают там вертеп, а бандит, разъяренный, как зверюга, тащит меня через чёрный ход.

Заталкивает в машину и садится сам. Срывается с места под визг покрышек и, как озверевший давит на газ.

Нет, он не убегает.

Он охотится.

Мне так кажется почему-то.

В его глазах столько ярости, что мне становится дурно от одного взгляда.

— Матвей… — знаю, что не вовремя и вообще трогать его сейчас противопоказано, но кто же виноват, что писать захотелось…

Вернее, захотелось ещё в магазине одежды, а сейчас это не позыв, а опасность опозориться. Хоть плачь.

— Что тебе? — говорит тихо, как будто заставляет себя успокоиться.

— Я в туалет хочу… — не вру ведь.

— Потерпишь полчаса, — безапелляционно бросает мне страшный факт и резко выворачивает руль на повороте.

— Я не могу больше терпеть, — чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, а мочевой пузырь вот-вот лопнет.

— Бляяя, — тянет недовольно, но на обочину сворачивает. — Иди вон в те кусты.

Сортиров здесь нет.

А мне и не надо сортиров.

дамских комнат тоже не требуется.

Тут хоть бы от проезжающих мимо попу спрятать.

Северов остаётся в машине, что не может не радовать. выпрыгиваю из джипа и скачу к вожделенным кустикам, а в голове вдруг сам собой созревает план побега.

Если я сейчас забегу в кусты, сделаю своё депо, а потом рвану к железной дороге, что виднеется вдали, он не сразу заметит…

Неожиданно у меня появилась хорошая возможность улизнуть от этого убийцы и я ею воспользуюсь.

Если не усну, конечно, от стресса…

К счастью, мне удалось быстренько сделать своё дело и так же быстренько свалить в сторону железной дороги.

Бежала, как сайгак — быстро и вприпрыжку.

А ноги от страха подкашивались и путались в сухой траве.

Вот уж приехала в столицу!

Если выживу будет, что вспомнить. Правда, рассказать кому-нибудь вряд ли рискну.

Мне бы только сбежать от этого маньячилы серийного, а там как-нибудь… Да никак я не останусь в Москве. Хватит. Погостила.

Уж лучше в Чекалине, чем в лапах озабоченного психа. Хуже уже не будет. Хотя, нет… Хуже будет, если он сейчас поймает меня.

добежала до станции и, оглядевшись по сторонам, обомлела.

Пусто.

Ни одной живой души, если не считать крысу, что, не обращая на меня никакого внимания, с аппетитом грызла какую-то картонку.

Прелестно просто.

А к кому же мне обратиться за помощью?

Повернулась в ту сторону, откуда прибежала и замерла. Машины Северова не было. А может просто не видно из-за деревьев…

В общем-то, я особо не приглядывалась. Не до того.

Отчего-то я была уверена, что до спасения рукой подать. А станция оказалась заброшенной.

Добрая половина ужастиков так начинается!

— Заблудилась? Красная Шапочка, блять. — грубый голос моего кошмара во плоти заставил вздрогнуть и обернуться.

А вот и волк…

В двух шагах стоял Северов и, скрестив руки на груди, смотрел на меня с явным недовольством.

Ну, а чего ему, собственно, радоваться?

Зверушка ведь сбежать пыталась.

Ай-яй-яй! Нехорошая какая!

Я даже хотела было отпустить на эту тему пару подколок, да как-то не до шуток в свете последних событий…

Подсознание вновь и вновь рисовало страшную картину — труп в проходе кинозала и мой похититель с пистолетом…

В его глазах полыхнуло пламя и я невольно попятилась.

— В машину пошла. Быстро. И вздумай только выбесить меня сейчас, — даже если бы он орал на меня, страшнее не было бы.

Жуткий, мрачный…

Как сама смерть.

До крика не хотелось идти за ним, но выбора не было. Если я попытаюсь что-то предпринять, он просто прибьёт меня на месте. Прихлопнет, как муху. Как того несчастного в кинотеатре…

Делать нечего, поплелась за ним, склонив голову. И вроде молчит он, но такие волны эмоциональные исходят, что тошно становится.

Надежды на побег становились всё призрачнее, а паника взвивалась внутри опасным вихрем. Ещё немного, и у меня случится истерика. Настоящая такая истерика. С визгами, криками и рыданиями.

А я не хочу показывать свою слабость этому уроду. Хотя, скорее всего, «страдашки», полная покорность и раболепие с моей стороны потешили бы его самолюбие и, возможно даже, азарт прошёл.

Но это выше моих сип.

сломаться я всегда успею.

А пока нужно придумать толковый план.

Скорее всего, меня уже ищут.

И рано или поздно найдут.

Вопрос времени.

Так я себя успокаивала…

Меня поражает эта дурища.

Вот ни дать, ни взять — идиотка.

Бабы вообще никогда умом не отличались, но эта — кадр особенный.

Кажется, что глупость в ней неистребима.

Но сколько же там воли к жизни, блять!

Я даже иногда восхищаюсь ею.

А ещё, сломать боюсь.

Нахрена мне сломанная игрушка? Тогда выбросить придётся… И снова станет скучно, хоть волком вой.

Правда, сейчас вот вообще не до потрахушек с романтическим подтекстом.

Добегался, блять, по свиданкам.

И если меня пытались замочить в кино, то, скорее всего, пасли, а значит, заказчик знает, что у меня баба появилась. И баба эта не Катя, на которую мне по большому счёту было насрать. Этой и шантажировать могут. Не надо быть гением, чтобы понять — кого попало я не потащу по свиданкам.

Хреново.

Малолетку надо бы спрятать.

А для этого больше всего подойдёт мой дом. Не хватало ещё, чтобы меня попытались вздрючить с помощью девки. Это уже край будет. Позорище, блять.

Подъезжаю к дому и пока открываются ворота наблюдаю за малявкой. Вертится по сторонам, а в глазах ужас.

Да, маленькая.

Попала ты.

— Не пойду! Спасите! Кто-нибудь! Помогите! — визжала так, что ещё немного и у меня начнут кровоточить уши.

Закинул брыкающуюся малолетку на плечо и, похлопав по сочной аппетитной заднице, потащил свою жертву в логово. Хотя, непонятно ещё, кто из нас двоих жертва.

От стояка загибаюсь, блять. А она, стерва, только мозги мои трахает. И никакой же отдачи от этой, мать её, малявки вредной.

— Можешь орать, сколько угодно. В радиусе пятнадцати километров ни души, — обламывать самоуверенного цыплёнка мне по кайфу, ей Богу.

Такая наивная мелочь.

И всё на что-то надеется.