– Я могу ее послушать?

Вива пошла за складной кабинкой из легкой ткани, которые использовались во время медицинских консультаций.

– Не бойся, Талика, – сказала она, устанавливая вокруг них кабинку. На лицо девочки упали зеленоватые узоры. – Доктор тебя не обидит.

Фрэнк достал стетоскоп, приложил его к грудной клетке девочки и стал сосредоточенно слушать. Талика не отрывала от Вивы испуганных глаз.

– Сердце у тебя сильное, легкие чистые. – Он попытался улыбнуться Талике, но она застыла. – Я уверен, что ваш доктор исключил тут обычные заболевания – туберкулез, глисты. Она не выглядит рахитичной.

Когда он отпустил девочку, та стрелой помчалась через двор, словно испуганный олененок, стремящийся поскорее вернуться в свое стадо.

– Бедняжка, – пробормотал он, когда она убежала. – Она выглядит затравленной.

Он посмотрел Виве в глаза и долго не отводил своего взгляда. Она видела огоньки в его зеленых глазах.

– Вам хоть известно почему?

– Не очень. Ее мать умерла от туберкулеза; по крайней мере, мы так думаем, а Талика все еще на что-то надеется. Трущобы, где они жили, затопило водой при прорыве водопровода, и ее оставили возле наших ворот. Иногда она бывает вполне жизнерадостной. Вот вчера она даже танцевала. Но потом что-то случается, и она совершенно уходит в себя. А почему, я не знаю.

– Может, она скучает по дому, – предположил он.

– В трущобах была своя насыщенная жизнь – мало кто из европейцев это понимает.

– Ну а ты для чего все это делаешь? – Он снова посмотрел на нее.

Прямота его вопроса застигла ее врасплох.

– Мне тут нравится, – ответила она. – Правда. И я пишу. Даже напечатала пару вещей.

– Но ведь это замечательно, поздравляю. – У него и в самом деле потрясающая улыбка, вот в чем дело, и когда он смотрит на нее вот так, внутри нее все трепещет и томится.

– В общем, у меня все в порядке. – Она быстро встала.

– Я вижу, – ласково сказал он. – Это хорошо.

Он свернул стетоскоп и убрал в саквояж.

– Кроме одного, – торопливо добавила она, увидев, что он собирался уйти. – Возможно, вчера вечером я совершила глупость. В моей комнате объявился Гай Гловер, и я пережила шок. Он сказал, что пришел, чтобы отдать мне мои деньги.

– Ты взяла их? – Он с тревогой посмотрел на нее.

– Да – или, по крайней мере, часть.

– Кажется, мы решили, что ты не сделаешь этого. – Фрэнк так судорожно сплел пальцы, что побелели костяшки, и помрачнел.

– Я подумала, что они мне пригодятся. – «Потому что мне хотелось сделать по-своему», – неожиданно промелькнуло у нее в мозгу.

– Лучше бы ты этого не делала.

– Теперь я это понимаю, но тогда я… – Она чуть не сказала «разволновалась», но остановила себя. – Он убеждал меня, что ко мне может явиться полиция и эти деньги понадобятся для взятки. Согласись, Фрэнк, – теперь она посмотрела на него с вызовом, – что в этом была некоторая логика.

Фрэнк хмуро сдвинул брови.

– Больше всего ему хочется изводить тебя и дальше. Он одержимый тип, и ты в его списке. И зачем только ты впустила его к себе?

– Я не пускала – он был в моей комнате, когда я вернулась домой. Лежал на моей кровати.

Фрэнк застонал. Немного подумал и сказал:

– Слушай, Вива, не хочу тебя пугать, но ситуация может получиться нехорошая. Здесь, в приюте, найдется кто-то, кому ты действительно доверяешь?

– Я доверяю Дейзи Баркер, – сказала она. – Абсолютно.

– Ну так расскажи ей все прямо сейчас, – посоветовал он. – Чтобы она была предупреждена, если явится полиция.

– Ты в самом деле думаешь, что они придут сюда? – У Вивы похолодело под ложечкой.

– Могут. Вообще-то, они, скорее всего, уже интересуются вами. Подозрительно ведь, когда группа белых женщин управляет детским приютом в такое время, как нынешнее, когда все очень неопределенно и расплывчато.

– О господи!

– Вот, я тебя напугал, – сказал он уже мягче. – Впрочем, у полиции в нынешний момент много других забот, так что особенно не волнуйся, но все-таки будь осторожнее, пожалуйста.


Они нашли Дейзи в комнатушке с громким названием «задний офис» – темное, сырое помещение в глубине здания с большим вентилятором над головой и изысканным кафельным полом. Там были стол, стул, старая картотека и календарь на стене, на котором женщина в сари плыла в лодке по Гангу и лучилась счастьем, потому что пила овалтин.

– Дейзи, – сказала Вива, когда они вошли, – это Фрэнк. Он сейчас временно работает в «Гекулдас Теджпал». Мы познакомились на пароходе.

– О-о, привет! – Дейзи вскочила и пожала ему руку. – Ну, мы не из тех, кто будет просто так беседовать с зашедшим к нам доктором – если у вас найдется для нас минутка. – Она сняла очки и подкупающе улыбнулась. – Вообще, только в последнюю ночь к нам поступили два уличных мальчишки с небольшими ожогами, но в такую жару они вызывают беспокойство. Вы не могли бы быстренько взглянуть на них? Ах, вы так любезны.

Позвали мальчишек, худых, с бегающими глазами. Вот их предыстория. Оба были в одном из местных приютов. Там их так били, что они сбежали и нашли убежище в сарае возле железной дороги в двух милях от вокзала Виктория-Терминус вместе с шестью другими мальчишками. Драка произошла из-за горшка, в котором варился рис, и оба ошпарились.

Когда Фрэнк их осматривал, Вива обратила внимание на его руки – красивые, загорелые, с длинными пальцами, осторожно ощупывавшими рану на ноге мальчишки.

– Действительно неплохо заживает, – сказал он. – Что ты прикладывал? – спросил он у мальчишки на хинди.

Мальчишка, Савит, ответил, что он помочился на ожог, потом посыпал золой из костра, чтобы получилась паста.

– Ну, Бог был на твоей стороне, – сурово сказал ему Фрэнк.

Он осмотрел обоих мальчишек, обработал их раны антисептическим кремом, и они ушли, усмехаясь, словно все это внимание было для них огромным подарком. Фрэнк повернулся к Виве:

– Пожалуй, тебе нужно сообщить Дейзи вторую причину, по которой я пришел сюда.

– Я как раз собираюсь, – ответила Вива и набрала в грудь воздуха. – Дейзи, помнишь, я тебе как-то рассказывала про мальчишку с парохода? Про юного урода, которого я, к своему несчастью, вызвалась сопровождать до Индии? И вот новый эпизод. Он ударил на пароходе одного пассажира, сына крупного индийского бизнесмена. Тогда все как-то обошлось, и дело не возбуждали, но теперь семья жертвы намерена отомстить, и я тоже могу быть вовлечена в это.

– А ты почему? – Умные глаза Дейзи сверкнули за стеклами очков.

– Потому что по закону, фактически на момент совершения преступления, мы пребывали в иностранных водах, и он находился под моей ответственностью.

– На мой взгляд, это какой-то бред собачий. Ты абсолютно уверена?

– Нет, не уверена, – ответила Вива. – Парень любит драмы, говорит всякие странные вещи, лишь бы привлечь к себе внимание, и все может быть по-другому. Но дело в том, что вчера вечером он явился ко мне домой. Сказал, что подкупил полицию. Так что если он или они явятся сюда, я… ну, Фрэнк считает, мне надо было рассказать тебе все это.

– Ну, подкуп полиции не такая сенсация для Бомбея. – Казалось, Дейзи отнеслась к этому спокойно, на что Вива и надеялась. – Но вот мне ужасно не нравится, что он явился в твою комнату. Ты должна рассказать об этом мистеру Джамшеду, пусть он сменит замок, и потом, я думаю… – Дейзи закрыла глаза. – Я думаю, что тебе нужно уехать из города на некоторое время, чтобы сбить парня с толку. Я уже несколько недель убеждаю ее это сделать, – объяснила она Фрэнку. – По-моему, у нее усталый вид.

Он бесстрастно посмотрел на Виву, и она почувствовала себя в этот момент одной из его пациенток.

– Со мной все в порядке, – заявила она.

– Вива, скоро станет еще жарче, – сказала Дейзи. – Тебе просто необходимо сделать перерыв. Вы согласны, Фрэнк? – Вива с удивлением увидела, что ее начальница почти флиртует с ним, а оба они уж точно считают ее общественной собственностью.

– Да, – ответил он. – Думаю, это важно. – Он взглянул на часы, встал и взял свой саквояж. – Прошу меня извинить, леди. В четыре у меня начинается дежурство. Если вам потребуется помощь, оставьте для меня сообщение в больнице.


– Ах, – воскликнула Дейзи после его ухода, – какой красавец, – и более профессионально добавила: – и как полезно для нас, что он работает в «Гекулдас».

– Да, – согласилась Вива. Внезапность его ухода стала для нее легким шоком, она поняла, что хотела поговорить с ним и о других вещах.

Взглянув на дверь, она увидела, как он шел через двор, открыл калитку и твердо закрыл ее за собой.

– И я считаю, что он абсолютно прав – тебе надо отдохнуть несколько дней. Поезжай в Ути, – убеждала Дейзи. – Там прохладно, красиво, а тот гостевой дом, о котором я тебе говорила, просто очаровательный. У тебя ведь есть подруга, с которой ты можешь поехать?

– Да, пожалуй. – Она вспомнила, как накричала утром на Тори, и ей стало стыдно.

– Тебе это пойдет на пользу, – обрадовалась Дейзи. – Холмы, прохлада, маленькие шале, горные птицы. – Она взмахнула своими натруженными руками, изображая горные красоты, а Виве внезапно стало страшно. Это чувство было как-то связано со словом «шале». «Дождь, какая-то женщина плачет».

– Что с тобой, милая?

Она подняла глаза. Над головой шумел вентилятор. Дейзи что-то говорила.

– Нет-нет, все нормально, – ответила Вива.

– Ну, тогда хорошо. – Дейзи засмеялась своим гулким смехом капитана хоккейной команды. – Просто у тебя сейчас лицо стало таким, как будто ты увидела призрак.

Глава 34

В душе Тори считала, что Вива была un peu несправедлива к Гаю, даже на пароходе. Да, конечно, он вел себя глупо и истерично. Да, иногда он доставлял неприятности, но чего еще можно ожидать от шестнадцатилетнего мальчишки?

Сама она в свои шестнадцать прожила в Миддл-Уоллопе почти весь год, воображая, что Найджел Торн Дэвис, отцовский земельный агент, краснолицый парень, тайно и до смерти влюблен в нее, что в любой момент он готов сжать ее в своих объятиях и признаться в своих чувствах – на румяной заре в их летнем домике или во время прогулки в каком-нибудь тенистом и уединенном уголке. Теперь ей казалось, что она так и жила всю свою жизнь в иллюзиях, мечтая о том, что никогда не сбывается.