Отец скептично взглянул на сына, словно оценивал его по-новому, потом перевел взгляд на мать. Та тоже всмотрелась в свое дитя, улыбнулась уголками губ и лукаво произнесла:

– Я все же надеюсь, что мисс Валевски почтит сцену королевского театра своим пением.

Король помолчал, посмотрел в огонь, формулируя приказ и, наконец, сказал:

– Остаешься в столице. Выясни, кого моя служба безопасности должна взять за… гхм. В качестве опалы будешь появляться в приемной каждый четверг с отчетом, пусть шаркуны считают, что ты вымаливаешь прощение.

Ричард только кивал. План по изящному разрыву помолвки с принцессой полетел в тартарары, но принц не жалел. Едва отец отпустил его, он буквально скатился с лестницы, выбежал на крыльцо и закричал:

– Коня!

Охрана уже гарцевала поблизости. Такой поспешный отъезд многие приняли за опалу, и это было к лучшему. Приказ остаться в столице означал продолжение светской жизни. Лизоблюды не рискнут навещать опального принца, а вот друзья… Как им представить Иржину? Стоит ли вообще знакомить их с женщиной, которая забралась в его мысли?

Пока гнедой жеребец мчался по улицам к дому, принц принимал целый ряд важнейших решений в своей жизни. Ворота открывались непозволительно медленно, аллея, ведущая к дому, ложилась под ноги коня, вот и крыльцо! Бросив повод одному из охранников, Ричард ворвался в гостиную и остановился, увидев Иржину. Она сидела в кресле, зябко кутаясь в шаль. Ее тонкие пальцы едва выглядывали из повязок, на лице краснели царапины, но не было для него более прекрасной женщины на всей земле!

Сделав несколько шагов, он опустился на ковер, уронил тяжелую голову на колени, обтянутые светлой тканью платья, уткнулся лбом в жесткие пластинки корсета, жалея, что не может прижаться губами к ее нежной коже.

– Ваше Высочество, что с вами? – Иржина спрашивала, а ее руки уже гладили его голову, перебирали выбившиеся из бархатной ленты прядки, стирали с лица пот крохотным кружевным платочком…

– Ричард, – хрипло ответил принц.

– Ричард, с вами все в порядке?

– А с вами?

– Я… жива. Немного поцарапано лицо и ладони. Просто упала…

Про синяки она промолчала, но принц понял. Ему не раз случалось летать в грязь с высоты собственного роста. Кажется – пустяк, пока к ночи не начинали ныть отбитые ребра или ушибленные бедра.

– Кто посмел? – рыкнул он, сдерживая желание кинуться в кабинет, схватить охранника за горло и потрясти.

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – какой-то мальчик. Он кричал и хрипел так, что я ничего не поняла.

– Вас уже осмотрел доктор?

– Нет, только сестры. Они умеют врачевать, – постаралась успокоить его Иржина.

Ричард мотнул головой. Если не пригласить лекаря сейчас, завтра его женщина не сможет встать с постели, а им необходимо появиться в свете. Но даже не это главное. Его птичке больно! А будет еще больнее!

– Врача! – принц не церемонился.

Его услышали, в гостиную протиснулся степенный старичок с потертым саквояжем в руках:

– Я здесь, Ваше Высочество!

– Почему до сих пор не осмотрели мисс Валевски?

– Дама возражала, – аккуратно ответил эскулап, не желая навлекать на себя сиятельный гнев.

– Осмотрите сейчас же! Я приказываю! – категорично заявил Ричард.

– Сию минуту! – одна из сестер тотчас появилась рядом, полила доктору на руки, подала полотенце, раздвинула ширму.

Принц не собирался никуда уходить. Пусть из-за шелковой расписной перегородки ничего не видно! Зато прекрасно слышно! И шелест шелка, и стук палочки из слоновой кости, которой доктор касался синяков, и тихие вскрики Иржины. Потом запахло мазью с арникой и тысячелистником, зашуршали бинты, которыми стягивали ребра, а напоследок звякнула склянка – целитель давал пациентке успокоительное и обезболивающее.

Вот теперь Ричард смог расслабиться и обратить внимание на знаки дворецкого. Оказывается, в столовой уже накрыли ужин, а в кабинете принца ждал старший охранник с отчетом о нападении.

– Сначала ужин, – решил принц. Он встал, подошел к ширме и проговорил: – Мисс Валевски, приглашаю вас на ужин. Вам необходимо поесть перед сном, чтобы завтра чувствовать себя лучше.

– Благодарю, Ваше Высочество, – ответила певица, – я сейчас буду!

⁂

Лорд Шератон тоже получил известие о нападении на мисс Валевски. Советник выслушал посланца, медленно кивнул, отпуская его, а потом вернулся в кабинет и открыл папку с досье, собранным на певицу. Он обратил внимание на девушку, когда проводил один любопытный обмен. Операция проходила в публичном месте. Лорд Васкес, немолодой, но элегантный вдовец отдавал Андарре одну старинную безделушку из собственной сокровищницы, попросив взамен убежища для своей любовницы и ее дочери.

Безделушка была когда-то частью королевских регалий и имела для короны Андарры большое значение. Поэтому лорду пообещали «открытую подорожную» на имя мисс Валевски и ее дочери.

Лорд, который весьма сдал после смерти второй супруги, явился на пикник в сопровождении молодой элегантной дамы весьма скромного и приятного поведения. Шератон даже залюбовался темными гладкими волосами, карими глазами и приятным выражением лица певицы. Она мило и незаметно ухаживала за Васкесом, и при этом наслаждалась свежим ветром, зеленью травы и густой тенью цветущих каштанов. Советник решил, что сделка весьма выгодна для его страны, и передал бумагу лорду, получив взамен искомую вещицу.

Позже, увидев список претенденток в любовницы Его Высочества, он понял замысел короля Мондана и решительно вмешался. Тогда девушка показалась ему идеальной кандидатурой в сиятельные любовницы: воспитанная, живая, талантливая. С ней средний принц мог бы оттаять и с большим интересом отнестись к женитьбе на знатной девице. Но теперь обычный светский скандал перерастал в нечто большее!

Немолодой лорд подошел к стене, открыл сейф и долго перебирал лежащие там папки. Наконец вытащил одну, увесистую, перечеркнутую черной полосой. Дернул завязки, уставился на стопку листов, поверх которых лежало два портрета: юная, черноволосая красавица в белом платье и немолодая суровая женщина в черном бархате и траурной мантилье. Донья Эухения Мария Изабо де Лас Гуэльес, герцогиня Мондилье и Каррэго, «Черная вдова» соседней Гишпании.

Сухие старческие пальцы чутко пробежались по пожелтевшим листам. Лорд Шератон сам собирал свои досье. Нет, конечно, информацию предоставляли его люди. Они подкупали лакеев и горничных, они заглядывали ночью в окна или крали бумаги из кабинетов, а он всего лишь собирал из обрывочных сведений мозаику.

Упомянутая нападавшим подростком «Черная герцогиня» в своей стране была легендой. Титул перешел к ней по наследству сразу с двух сторон: от матери и от сестры отца. Богатые земли, драгоценности, замки Мондилье могли наследовать только женщины по прямой линии. Если король считал такой переход наследства несправедливым и передавал земли другой семье или супругу наследницы, несчастный умирал в течение полугода. Причем смерть была страшной, если новый владелец изгонял герцогиню или причинял ей вред.

Семья Каррэго тоже позаботилась о своих землях, хотя и весьма своеобразно. Эту долину называли «землей невест», потому как у владельцев и всех живущих в этих краях рождались только девочки. Но чем дальше семья жила от главного замка, тем больше была вероятность рождения сына. Тетушка доньи Эухении оказалась слаба здоровьем, и ни одна из рожденных ею дочерей не дожила до трех лет. После пятого или шестого маленького гробика герцогиня Каррэго передала титул племяннице и удалилась в монастырь.

Неведомые звезды сошлись, и донья Эухения стала наследницей сразу двух «женских» титулов, да еще в весьма разумном возрасте. Женщина взяла управления землями в свои руки, оставив супругу дворцовые интриги и службу. Имея такой тыл, дон Пьермонто верно служил короне и в каждый свой приезд награждал супругу ребенком. И все в семье было хорошо, пока супруг герцогини не простудился на охоте. Банальный кашель перешел в лихорадку, и еще не старый мужчина скончался, не успев добраться домой.

Герцогиня Монтихо и Каррэго приспустила флаги, надела траур, а после чтения завещания покойного мужа… получила безобразный скандал от единственного сына. Молодой дон Пьермонто был оскорблен тем, что ему в наследство достался лишь титул графа и скромный майорат, которым его отец владел до свадьбы с будущей герцогиней. Напрасно друзья и советники уверяли его, что мать не в силах изменить древние правила наследования ее титулов. Все земли и богатства отойдут к двум выжившим дочерям доньи Эухении. Одна унаследует титул герцогини Мондилье, вторая станет именоваться герцогиней Каррэга. Но все это произойдет еще не скоро, ведь донья Эухения еще крепкая дама средних лет.

Разгневанный Филлип Пьермонто хлопнул дверью родового замка и уехал в свои земли. Матери он больше не писал, а поскольку она редко бывала в столице, они не виделись следующие несколько лет. Ровно до первого покушения на донью Эжени, старшую сестру графа. Девушка обручилась, готовилась к свадьбе, но жестокое нападение дикого животного погубило ее во цвете лет.

Сначала этой смерти не придали значение, на охоте такие происшествия не редкость, однако вскоре следователь, нанятый герцогиней, нашел ниточки, ведущие к молодому графу Пьермонто. Доказательств не было, король не мог наказать графа, однако донья Эухения не поленилась лично съездить к сыну.

Филлип нехотя впустил маменьку, и, по отзывам слуг, из гостиной доносились такие крики, что кровь стыла в жилах, а потом наступила тишина. Герцогиня вышла из комнаты и приказала подать ее карету. Испуганный дворецкий заглянул в гостиную, тайно ожидая найти там труп господина, но граф был жив и даже невредим. Просто нервно пил бренди прямо из хрустального графина. Мелочь.

Итогом этой беседы стал переезд герцогини в столицу вместе с младшей дочерью. Это не уберегло донью Инесс от смерти. Однажды она отправилась на прогулку и не вернулась, а через несколько дней в примыкающем к городу лесу нашли обезображенное тело, которое опознала герцогиня.