Покушения не повторялись уже почти десять дней, и ей хотелось верить, что опасности больше нет. Однако телохранители продолжали тенями следовать за ней. Как и сестры. Монахини привычно выстроились скудным клином – на этот раз их было всего три, и проводили мисс Валевски до выделенной ей гримерки.

Тут и стало понятно, что театр «выскочку» не принимает. Малюсенькая каморка в самом конце длинного коридора не имела ничего, кроме старого письменного стола и колченогого стула. Сестра Грицина взглянула на это убожество, усмехнулась и закатала рукава:

– Полчаса девочки, – проговорила она командирским тоном, и нужно будет одеваться!

Остальные сестры так же дружно засучили рукава, и вышли из комнаты. Через пять минут на свежевымытый пол лег коврик. Колченогий стул отправился в коридор, взамен него появился правильный гримерный табурет, а стол украсился баночками и коробочками из бездонных корзинок монахинь.

Переодевание в концертное платье прошло в рекордные сроки. Ждать театрального гримера и куафера никто не собирался – сестра Нонна привычно нанесла грим, сестра Грицина уложила волосы, сестра Тетра умелой рукой расправила отутюженные складки и шелковые цветы.

– Пять минут! – в двери сунулась любопытная физиономия юнца в форменной шапочке.

– Идем! – строгим тоном ответила сестра Грицина, и первая шагнула к двери.

В коридоре торчали все! Хористки, танцовщицы, куаферы, рабочие сцены и даже кто-то из оркестра. Иржина почему-то вспомнила свои первые выходы в роли Жар-Птицы, и неожиданно для себя улыбнулась этим воспоминаниям. Тогда, без сестер и поддержки она шла опустив голову, стесняясь слишком открытого костюма, ежась от гадких слов и высокомерных взглядом других артистов. Теперь же она наслаждалась каждым шагом! Она идет на сцену! И никто не сможет ее остановить!

Очевидно решимость, написанная на ее лице, сыграла свою роль. Перед ней расступались, отводили взгляды, кто-то даже отпрянул. Иржина ничего этого не замечала – она шла туда, где снова сможет петь.

Всю неделю оркестр репетировал без нее. Так решила принцесса Конде. Старушенция заявила, что верит в профессионализм певицы. А на робкие замечания директора театра только высокомерно фыркнула:

– Если оркестр королевского театра не сможет пристойно сыграть с листа, то весь оркестр пора выгонять в придорожную канаву!

Директор сник, но все же шепотом попросил Иржину прислать ноты. Певица так же тихо пообещала. И вот сегодня она узнает, как оркестр королевского театра Андарры играет «с листа».

Третий звонок! В зале еще довольно шумно – люди занимают свои места, дамы шуршат шелками платьев, щелкают веерами, капризно просят подать театральный бинокль или платок. Кавалеры либо терпеливо выполняют капризы, либо ворчат.

Наконец на авансцену вышел конферансье, и сообщил зрителям, какой замечательный концерт их сегодня ожидает благодаря желанию Ее Величества сделать столицу Андарры самым лучшим городом мира! Благодарный поклон всех присутствующих в сторону королевской ложи и занавес пополз вверх, открывая рояль, аккомпаниатора и замершую Иржину.

Она нервничала ровно до первого аккорда арии «Благоразумной Берты». Не самое лучшее начало концерта, но именно на эту песню придутся хлопки, кашель, опоздавшие зрители и недовольные мамаши. Вторая, зажигательная мелодия из «Баядеры» поменяет настрой, и позволит ценителям насладиться великолепным колоратурным сопрано Иржины. Главное пережить эту первую арию, а потом можно будет творить волшебство, завораживая публику голосом, точно восточный факир ядовитую кобру!

К антракту публика повиновалась каждому жесту. Если Иржина в порыве чувств прикладывала руку к груди, не менее трети дам делала тоже самое, а уж когда она «умирая» благословляла неверного возлюбленного слезы блестели даже у дирижера!

Выжатая как лимон девушка вывалилась в кулисы на руки сестер. Зал рукоплескал! На сцену летели букеты, браслеты, и карточки. Встретивший приму за сценой директор выглядел как безумец – с горящими глазами и встрепанными волосами он буквально кричал:

– Богиня! Сокровище! Аншлаг! Полный аншлаг!

⁂

В первую же минуту после концерта Иржина стала столичной знаменитостью Андарры. Принц встретил ее усталую и счастливую за сценой, и лично проводил к Ее Величеству. Правда, в ложу не вошел, шепнул:

– Я все еще в опале, – и мягко подтолкнул вперед.

Королева оказалась совсем не такой, какой девушка ее представляла. Улыбчивая светловолосая женщина в довольно простом зеленом платье просто обняла певицу, и высказала восторг ее выступлением.

– Я бы очень хотела пригласить вас во дворец, – негромко сказала Ее Величество, – но к сожалению некоторые обстоятельства не позволяют такой вольности. Буду рада услышать вас снова!

Иржина молча сделала реверанс. Она знает и помнит все про «обстоятельства», а еще в ее голове сидит тот факт, что всю неделю до премьеры Ричард спал вместе с ней. Каждую ночь в новой спальне. Просто спал, появляясь иногда глубоко за полночь. Падал в постель, подгребал ее ближе и уносился в страну грез, заставляя ее почти до утра разглядывать балдахин или потолок. В минуты отчаяния она твердила себе, что принц выполняет ее собственное требование не принуждать ее, но сердцем чувствовала, что готова ему сдаться.

После аудиенции в королевской ложе, принц встретил ее у двери, накинул на плечи манто и хрипло спросил:

– Домой? Или в ресторан?

От ее ответа сейчас зависело многое. Близость, или официальные отношения? Целое сердце или осколки, по которым щедро потопчется толпа?

– Домой! – шагнула она как в пропасть, вцепившись в его ладонь.

Путь по ночной столице показался бесконечным. Они молча вошли в дом, уронили одежду прямо на пол в холе, после чего Ричард подхватил Иржину на руки и двинулся наверх. Она даже не удивилась, когда он свернул к своей спальне. Друзья принца были весьма разговорчивы и поведали ей немало баек о его приключениях на море. «Морской коршун» несет добычу в свое гнездо и никто не смеет встать на его пути!

Концертное платье, довольно открытое, но с узкой юбкой. Принц поставил Иржину не на пол, а на небольшой табурет, взглянул как на сокровище, и в две минуты стянул с нее платье и корсет, оставив в одной сорочке! Девушка не знала, смеяться или возмущаться, а он вдруг благоговейно поцеловал ее ладонь, прижал к своей щеке и попросил:

– Постой так минуточку, моя Сирена!

Отказать Иржина не нашла в себе сил. Принц молниеносно разделся, продемонстрировав ей, что с годами его фигура стала только крепче, а плечи шире, потом подхватил девушку под колени, отнес в кровать, опрокинул на мягкое покрывало и не дав ей испугаться напомнил все, о чем она успела позабыть. О том, как нежны его губы, когда спускаются по беззащитному животу вниз. О том, как сильны его руки, когда не дают ей трепетной, раскрытой свести ноги и спрятаться от его голодного взгляда. О том, как каменеют его плечи, когда она впивается в них короткими ногтями, чтобы сдержать длинный стон, и все равно стонет, подаваясь навстречу…

Рассвет они встретили на разворошенной кровати. Иржина мирно сопела, уткнувшись носом в подушку, а Ричард лежал рядом, и удовлетворенно улыбался. Он уже давно не ощущал себя таким счастливым. Таким живым! И он будет не он, если не сумеет продлить это счастье на как можно более долгий срок!

Глава 36

Через месяц, после приезда принца и его фаворитки в столицу Андарры. лорд Шератон получил короткое сообщение от своего агента в Гишпании. Агент был опытным, много повидавшим, поэтому его донесения сразу ложились в папку «срочно». Советник сломал печать, пробежал глазами по строчкам и нахмурился. Андаррец сумел добраться до личного архива Черной герцогини. Нет, не до тех бумаг, которые сразу захватили юристы короля. До папок секретаря с корешками купленных билетов, записями о приемах и прочем.

На самом деле агент довольно быстро выкупил эти папки у бедствующей в пустующем замке прислуги. Гораздо больше времени заняло изучение и анализ содержимого всех папок. Зацепок почти не было – как политическая фигура, донна Эухения быстро научилась прятать секреты, но кое-что агент все же накопал.

После смерти младшей дочери Черная герцогиня раз в год отправлялась на богомолье, чтобы почтить память усопшей. Газеты писали, что донья на три недели запиралась в обители Молчащих дев, непременно делая монастырю щедрое пожертвование.

Советник перебирал листочки, вложенные в письмо. Записка секретарю с просьбой подготовить карету и кучера, пометка на ней гласит, что таких было десять за десять лет, все практически одинаковые. Письмо матери-настоятельницы, напоминающее, что келья готова. Льстивые обороты, любезность и елей. Еще бы! Черная герцогиня была щедрой постоялицей! Судя по некоторым записям, она везла с собой от десяти до пятидесяти тысяч золотом! Неужели поездка в собственной карете почти до границы с Монданом, три недели на воде и хлебе, а потом назад на той же карете, с тем же кучером стоила таких денег?

Шератон поморщился, продолжая перебирать доказательства, собранные агентом. Каталог детского магазина? Квиток на заказ детской одежды и игрушек? У вдовствующей доньи после смерти дочерей и отъезда сына не было ни воспитанников, ни любовников, ни собак. Зачем ей детские платьица? Кстати, какого цвета одежду приобретала сиятельная дама? Розовую и бежевую. Прелестно! Сиротский приют? Но им не дарят крестильные платья за пятьсот золотых!

Глубоко задумавшись, лорд быстро написал агенту распоряжение – отыскать кучера, и выяснить, куда на самом деле ездила герцогиня. А пока будут идти поиски, он изучит послание того агента, который действовал в Мондане. Кажется с пожаром фамильного поместья мисс Валевски не все так просто!

⁂

После премьеры жизнь мисс Валевски вспыхнула и засияла красками. Букеты, коробки конфет, милые записочки и подарки заполонили холл в первый же вечер. Тогда они ничего не заметили, но весь следующий день продолжалось столпотворение курьеров, нарочных и посыльных из магазина.