Невозможно описать словами то, что я почувствовала в тот момент. Я перенесла все это молча, сквозь слезы смотрела в небо и умоляла Господа Бога, чтоб это поскорее закончилось.

Пелена затмила мои глаза, мне казалось, что я ничего не вижу и не ощущаю. Я себя чувствовала грязной и униженной. Мне не хотелось жить.

Через некоторое время он издал громкий звук удовлетворения, что можно сравнить с ревом животного во время полового акта, откинулся и застегнул ширинку, у него на лице было что-то похожее на улыбку. Я судорожно начала натягивать на себя одежду. Когда мой насильник это увидел, проговорил:

– Дорогуша, можешь не спешить, у тебя есть еще одна возможность получить удовольствие. Романыч, теперь твоя очередь.

Когда я это услышала, у меня пересохло во рту, я начала говорить что-то невнятное, отталкиваться ногами об землю и ползти назад.

Денис в это время стоял, опустив руки, и даже не смотрел в мою сторону. Я закричала что было сил:

– Денис, опомнись, они меня насилуют. Денис!

Он повернулся, глянул на меня, в его глазах стояли слезы. Я начала кричать в разные стороны:

– Люди, помогите, люди…

А в это время Романыч уже приближался ко мне, с похотливым взглядом он дернул меня за ногу. Я начала отбиваться, била ногами, руками и даже головой. Я была согласна умереть, чем перенести это еще раз. Я абсолютно не чувствовала боли, мне было все равно, откуда у меня идет кровь, я собрала все свои оставшиеся силы и сражалась за свою честь. И тут я почувствовала, как силы уходят от меня, они просто покидают меня.

– Ты что, это же мокруха, – сказал мой насильник.

Я глянула на себя и увидела кровяное пятно на животе. В этот момент силы полностью покинули меня, и я потеряла сознание.

Я слышала, как Денис мне кричал, чтоб я держалась, видела людей в белых халатах, все звуки были как будто из тоннеля, а картинки с людьми шли, как диафильм. Странно, но я совершенно не ощущала боли ни физической, ни моральной, я находилась как будто не в своем теле, а точнее у меня вообще не было тела. Я наблюдала, как врачи бегают вокруг меня и оживленно что-то говорят, даже кричат. Я вышла, а может вылетела из палаты и увидела Дениса, лицо его уже не было окровавлено, оно было в многочисленных пластырях. Он сидел, опустив голову вниз, смотрел на пол, слезы катились из его глаз, но он даже не пытался их вытереть. Я посмотрела на него, и мне стало его жаль. Да, жаль! Ведь он сам по себе очень жалко выглядел, он оказался полным трусом, который не может защитить не только девушку, но и самого себя, он жалкий человек и мне его искренне жаль за то, что он такой трус. Эх, Денис, Денис, а говорил, что защитишь меня… Какой же ты ТРУС. Аж противно становится, глядя на тебя.


Очнувшись, я увидела уже знакомую палату, которую, как мне показалась, я видела во сне, только в ней было много цветов. Я попыталась встать, но почувствовала сильную боль в теле. Тут же забежала медсестра и начала проверять приборы. Она глянула на меня и сказала с улыбкой:

– Вы, видимо, невероятно хотели жить. Вам очень повезло. Я сейчас позову доктора.

– Угу, – все, что я смогла из себя выдавить. Мне было тяжело даже разговаривать.

Через несколько минут зашел врач, он улыбнулся мне, осмотрел мои зрачки и начал рассказывать:

– Здравствуйте, я ваш лечащий врач. Вы находитесь в больнице. У вас было ножевое ранение в области живота. Сейчас все хорошо, главное вы пришли в себя. Вы перенесли клиническую смерть. Так вы пролежали шесть дней.

Я слушала его и думала, что все это мне снится так же как тогда, когда меня привезли сюда. Шесть дней! Шесть дней я пролежала без сознания!

– Скажите что-нибудь, – проговорил доктор, – вы помните, как вас зовут?

– Конечно помню, – сказала я, хоть и невнятно, – Я Калашникова Евгения Александровна, мне 26 лет и я хочу пить.

Врач мне улыбнулся и подал стакан воды.

– Ну вот и отлично. Я пойду, а если вам что-то понадобится, зовите медсестру, нажав на эту кнопку, – и он указал на кнопку, которая находилась недалеко от моей руки.

– Подождите, доктор, – окликнула его я. – Как мой сын, что с ним?

– Ваш сын навещал вас с какой-то женщиной. Кажется, ее звали Натальей.

– Слава богу. Это моя подруга. Спасибо вам.

Он улыбнулся и вышел из палаты. Я осталась одна. Где-то час я так лежала, а потом уснула. Проснулась я от того, что кто-то меня зовет.

– Мама, мама, – я открыла глаза и увидела сына.

– Дорогой мой, – у меня полились слезы. Я прижала его к себе с невероятной силой.

– Раздавишь, – сказал он. – Я так соскучился по тебе. Тетя Наташа мне постоянно говорила, что все будет хорошо. И была права. Мы так долго ждали, когда ты проснешься. А ты все спала и спала.

Я улыбнулась ему.

– Как я тебя люблю, мой родной.

Наташа подошла ближе ко мне.

– Привет, – тихо сказала она.

– Наташа, как я рада тебя видеть. Спасибо, что ты позаботилась об Игорьке.

– Да что ты. Как ты себя чувствуешь?

– Уже нормально. Ведь вы рядом, – я снова посмотрела на сына. Мне так хотелось плакать, но я сдерживала себя.

– Мама, не плач, – он обнял меня, – я люблю тебя, мама.

Я расплакалась еще больше. Как же мне не везет в жизни. Все это время я пытаюсь найти отца для своего ребенка, а в итоге делаю еще хуже. И сын без отца, и я потом мучаюсь.

В палату зашла медсестра.

– Вам что-то нужно? – спросила она.

– Нет, спасибо. Вот только вы не могли бы показать больницу моему сыну?

– Конечно. Мне совсем несложно, – ответила она.

– Зайка, – обратилась я к ребенку, – пойди с тетей, она покажет тебе кучу всего интересного, а мне нужно поговорить с тетей Наташей.

– Хорошо, – ответил он и взял за руку медсестру. Они вышли из палаты.

– Я позвонила тебе, – проговорила подруга, – а мне ответил мужской голос, сказал, что ты в больнице. Мне очень жаль, что так получилось. Хорошо, что все обошлось и ты жива.

– Лучше б я не выжила, Наташа.

– Не говори так. Ты что?! Да, я понимаю, ты такое пережила, но надо жить дальше, в конце концов, ты не первая и не последняя, грабят, грабили и будут грабить. Извини за грубость.

У меня покатилась слеза.

– Наташа, меня изнасиловали…

Она уставился на меня, и похоже не знала, что сказать.

– Я не знала, – единственное, что она смогла сказать. – Женя, мне очень жаль. О Господи, я не знала…

Подруга обнял меня, а когда отпрянула, я увидела слезы в ее глазах.

– Женечка, – сказала она, – ты очень сильная, я знаю. Если б ты не хотела жить, ты б уже не жила. А так, ты умница, выкарабкалась, с того света выкарабкалась.

– У меня не было другого выхода. У меня сын! Маленький человечек, который нуждается во мне, – я взглянула на подругу.

Наташа смотрела на меня с застывшими слезами на глазах.

– О Господи, Женя, Женечка, – и мы обе заплакали в обнимку.


Денис ко мне пришел на третий день после того, как я пришла в себя. При разговоре он постоянно избегал взгляда со мной. Ему было явно жаль меня, но несмотря на это, он постоянно повторял, что ему тоже припало.

– Женя, я был весь в крови, – на его лице действительно не было живого места. – Он бил меня ни за что, просто так. – Как же он был мне противен. – Нет, их нужно обязательно найти, они должны заплатить за то, что сделали.

Еще месяц я пролежала в больнице. Целый месяц я представляла день, когда они расплатятся за то унижение, что я пережила. Я возненавидела их, Дениса, ту аллею, весь мир. Я стала обозленной на всех. Я не могла смотреть в сторону мужского пола. «Как вообще могут рождаться такие люди?», – постоянно задавала я себе вопрос, хотя их тяжело назвать людьми – нелюди, сволочи, я так хочу, чтоб и у них произошло что-то подобное, чтоб они прочувствовали тоже самое, что чувствовала я в тот момент. Мне не хотелось есть, работать, вообще выходить из дому, мне не хотелось жить. Мне так хотелось вернуть тот день обратно, я бы не пошла тогда той аллеей, прошла бы мимо, обошла ее, в конце концов, и вообще не пошла бы на эту встречу с этим трусом Денисом…

Я перестала со всеми общаться. Денис мне больше не звонил, и слава богу. Мне было тяжело пережить все то, что случилось. Я уже не была той Женечкой с красивыми глазами, я была униженной женщиной, грязной, опозоренной с унылыми глазами. Мне казалось, что я не отмоюсь от этого никогда. Какой ужас! Какой ужас я тогда испытала. Не хочу вспоминать и не могу не вспоминать. Мне ничего не хотелось. Работа не лезла мне в голову, я смотрела на заказы, которые мне делали, как просто на прибыль, за которую мы с сыном жили. Моя любимая работа перестала приносить мне удовольствия. Дома я сделала перестановку, сходила в парикмахерскую, поменяла прическу, покрасила волосы, накупила новой одежды, чтоб хоть как-то изменить тот мир унижения и позора, в который я попала. Естественно я обращалась в милицию, описывала насильников, ходила на опознания, но все безрезультатно. В милиции мне сказали, что они уже давно занимаются грабежом, на них уже не одно заявление лежит, поэтому они даже не скрывают свои лица.

– Но грабежом… Зачем насиловать?! – со слезами на глазах смотрела я на следователя, как будто он своим ответом мог вернуть все обратно и избежать изнасилования.

– У вас очень красивая и яркая внешность, Евгении. Я думаю, поэтому вы и пострадали, – ответил мне следователь без капли сочувствия. – Не знаю, когда мы их найдем, но мы будем держать вас в курсе.

На этом и закончился мой поиск. Мне было обидно вдвойне, но нужно было жить дальше, жить ради моего любимого сыночка. Я постоянно себе это твердила, именно это и помогало мне существовать в этом жестоком мире.

Как-то мне позвонил Денис, я очень сухо с ним говорила. Но самое ужасное, в его голосе я услышала нотки пренебрежения. О Господи, ну когда это закончится? Ведь я не виновата! Виноват он, Денис! Несколько раз я подумывала о самоубийстве, настолько мне не хотелось жить, особенно, когда я оставалась одна дома, смотрела телевизор мимо экрана и думала только об одном… И только мысли о сыне возвращали меня на землю.