— Почему?

— Я не замужем.

— Понятно.

Надя подняла на него глаза:

— Вы поможете мне?

— Помогу. Но это не такая простая операция, как может показаться.

— Операция? Я думала, есть таблетки.

— Есть, но они не всем подходят. Учитывая твоё состояние, — он снова произнёс длинное слово на латыни, как и в прошлый раз, — мы должны с большой ответственностью подойти к этому вопросу. Ты же не хочешь проблем в будущем?

— Не хочу.

— Поэтому я приглашу опытного хирурга из Швеции, который провёл несколько успешных операций по данному профилю. Он сделает всё по высшему разряду. Но придётся подождать, пока у него появится время для визита в Москву, — неделю или две. Но ничего страшного, не переживай. За это время я подготовлю тебя к операции. Придётся попринимать гемостатики и коагулянты, чтобы предотвратить кровотечение, и кое-какие другие препараты.

— А разве нельзя сделать операцию в обычной поликлинике? Я слышала, это обычная процедура, не очень сложная, её даже в Коробельцах делают…

— Не очень сложная — это когда женщина здорова, а у тебя проблемы! — рассердился врач. — Я же тебе объяснял. Сейчас я выпишу рецепт, передам Паулине Сергеевне, и она о тебе позаботится. А я займусь подготовкой операции, договорюсь с герром Юханссоном и сообщу вам с тётей, на какое число назначен приём. Возможно, понадобится ещё одна встреча.

— А он дорого берёт? Этот герр Юханссон?

— Он уникальный хирург, — ответил врач. — Я буду счастлив поработать с ним. А деньги… Деньги Паулина Сергеевна найдёт.

Надя вздохнула. Ей повезло, что тёте не плевать на её здоровье. С другой стороны, она же сына ограждала от неприятностей, а не племянницу, — а для «малыша» она ничего не жалела. Ни денег, ни времени, ни сил.

— Мне будет больно? — задала она последний вопрос.

— Ты ничего не почувствуешь. Ты просто заснёшь, а когда проснёшься, всё будет кончено.

Всё будет кончено…

* * *

Она не плакала. Ей хотелось побыстрее перешагнуть через неприятное событие, избавиться от непомерного груза, который на неё свалился. Нежеланного ребёнка она ощущала именно как груз. Как бремя. До неё начало доходить истинное значение этого слова. Бремя — тяжёлая ноша. Такая тяжёлая, что не было сил плакать.

А тётя Поля отнеслась к ней по-доброму — насколько она вообще могла проявлять доброту. Купила все необходимые лекарства, коробку конфет в шоколадном бутике и три килограмма отборной крымской клубники. Глянула на унылую Надю и подбодрила:

— Всё будет хорошо. Вернёшься в Юшкино, выйдешь замуж за того симпатичного парня на белом «форде» и забудешь о своих чувствах к Рафаэлю. Я тебе денежек на приданое дам. Не забуду, обещаю.

Надя лишь фыркнула:

— Это были не чувства, а помутнение. Я клюнула на красивую внешность, а надо было смотреть вглубь.

— Юные девушки редко смотрят вглубь, — произнесла тётя Поля. — Не кори себя. Рафаэль хороший мальчик, просто не для тебя.

Надя пожала плечами. Любая мать считает своих детей хорошими, даже если они подлецы.

* * *

Они втроём сели ужинать. Повар зажарил на гриле лосося и сделал картофельное пюре. А на десерт — клубника со взбитыми сливками. У Нади заурчало в животе. Сегодня Пьер отступил от правила готовить на пару пресные, диетические и обезжиренные блюда. Ужин показался праздничным застольем. Тётя Поля улыбалась, словно в её жизни случилось какое-то вдохновляющее и долгожданное событие, а Рафаэль выглядел довольным, словно завершил трудное, но важное дело. Одна лишь Надя не находила поводов для веселья. Ей предстояла сложная операция, ради которой в Москву прилетит супер-занятой шведский доктор. Одно успокаивало — она ничего не почувствует.

В столовую порывисто вошла взволнованная Нина, схватила пульт и без разрешения включила телевизор. Нашла передачу на первом канале. Там шло ток-шоу, участники которого ругались и кричали, а ведущий их успокаивал:

— Тише, тише, пусть мистер Биг договорит! Не надо его перебивать! Я всем дам слово, каждый сможет высказать свою точку зрения!

Маленький мужчина в разноцветной одежде, похожий на безобидного фрика, продолжил:

— Так вот, у нас есть доказательства, что за рулём машины находился не Юсуф, а Рафаэль Громов — сын адвоката Громова, который занимается этим делом!

— Какие доказательства? Ваше честное слово? — издевательским тоном спросил ведущий.

Он мастерски накалял обстановку в студии.

— У нас есть видео, — сказал Вано, сидевший рядом с мистером Бигом. — Я снял его сразу же после аварии и готов передать на экспертизу.

У Нади замерло сердце. Побелевшая, как лист бумаги, тётя Поля спросила сына:

— Ты отдал им деньги?

— Ещё вчера… Вот гады! Решили срубить бабла во второй раз! Жадные свиньи.

— Так Юсуф не виноват?! — воскликнула Нина. — Вы заставили его взять вину на себя?!

— Нина, ты на сегодня свободна, — распорядилась тётя Поля. — Мы позовём тебя, когда понадобится.

— А почему вы не обратились в полицию? — спросил ведущий. — Не доверяете правоохранительным органам? Боитесь обвинения в соучастии?

— Да нет, — ответил мистер Биг, — я не пошёл в полицию, потому что боялся дедушку. Он генерал в отставке, очень строгий.

В студии послышались смешки.

— Что нам делать, мамуль? — прошептал Рафаэль.

— Я не знаю…

Зазвонил телефон Рафаэля. Он взглянул на экран и прикусил задрожавшую губу. Тётя покачала головой — мол, не бери трубку. Звонки прекратились, а через пять секунд зазвонил телефон у Нади. Она подпрыгнула на стуле и машинально ответила на звонок:

— Это правда? — спросил Глеб без приветствия. — За рулём был Рафаэль?

Глава 33. Сто двадцать ударов в минуту

Тётя яростно мотала головой, Рафаэль тоже делал знаки, и Надя, не в силах солгать Глебу, просто отключила телефон.

— Он приедет, — уверенно сказала тётя Поля. — Он это так не оставит.

— Чёрт! Чёрт! Вот это попадос! Мне лучше уехать из дома, не хочу с ним встречаться.

— Малыш, не паникуй раньше времени.

— Что значит «не паникуй»?! Он меня убьёт, неужели ты не понимаешь?

— Я ему не позволю.

— У тебя нет рычагов давления на него. Как ты собираешься меня защищать? Просто скажешь «не трогай мальчика»? Так он тебя и послушал!

— Если мировое соглашение подписано, то у нас есть шанс. Не пойдёт же он на попятную?

— Они завтра утром собирались подписывать, — отозвалась Нина, стоявшая у двери, как каменный истукан. — Мне Юсуф звонил, ему разрешили сделать один звонок.

— Это плохо, что завтра, — сказала тётя Поля.

— Это не плохо, мамуля. Это — конец.

Рафаэль выглядел таким подавленным, словно его уже приговорили к двенадцати годам тюрьмы.

— Почему конец? — отважилась спросить Надя. — Стороны пришли к согласию, дело можно закрывать — Юсуфа отпустят, Рафаэль не пострадает, Кристина получит компенсацию за смерть матери. Осталось поставить подписи.

— Какая же ты глупая, Надя, — скривился Рафаэль. — Теперь Глеб не станет подписывать соглашение.

— Но почему? Всё ведь готово. Он целую неделю договаривался, столько сил вложил в это дело, столько времени!

— Потому что он не станет выгораживать убийцу, вот почему! — зло ответила тётя. — Юсуф для него — невезучий парнишка, который совершил непреднамеренное убийство и чистосердечно раскаялся, а Рафик — злостный преступник, обязанный понести наказание.

Надя прикусила губу. Тётя знала своего мужа лучше всех — его принципиальность и беззаветное служение закону. И если она утверждала, что Глеб пойдёт на принцип, то, скорее всего, была права.

Они сидели за столом, где остывали остатки лосося, а клубника истекала соком.

— Нина, убери со стола.

— Мне нужно чем-нибудь подбодриться, — проныл Рафаэль противным голосом.

— Нина, свари кофе.

— Я не про кофе.

— Малыш, ты уже здорово наподбадривался в последнее время, тебе не кажется? Даже у меня терпение на исходе.

— Но я же ради тебя поехал в клуб!

Это заявление Надя не поняла. Они поехали в клуб, чтобы потанцевать, разве нет?

— Ради нас обоих! — отрезала тётя, покосившись на Надю. — Мы вдвоём против целого мира — помнишь? Что хорошо мне — то хорошо тебе. Мы банда!

Рафаэль кивнул, а Надя в очередной раз удивилась, как близки эти двое, — мать и сын. Они действительно были одним целым — словно сиамские близнецы. Такой любви между родственниками она раньше не встречала: в Юшкино мальчики отделялись от матерей в подростковом возрасте, а девочки ненамного позже. Не то чтобы дети прекращали общаться с родителями, просто это общение протекало без сюсюканья и глупых речёвок. «Мы вдвоём против целого мира» — ну надо же. Это против Глеба, что ли?

Передача закончилась. Вано так и не показал видео: отговорился тем, что это супер-пупер эксклюзив, который нельзя обнародовать. Ведущий, как ни старался, не смог раскрутить Вано на подробности, поэтому пообещал зрителям, что продолжит расследование. Зрители ему поверили и похлопали. Тётя Поля выключила телевизор.

* * *

Под колесами машины зашуршал гравий, потом всё стихло и хлопнула дверь. Глеб приехал. Надя подобралась на стуле и сцепила пальцы в замок.

— Добрый вечер, — сказал Глеб, снял пиджак и отдал Нине.

Сел во главе стола. Сложил руки на мраморной столешнице. Расторопная Нина поставила перед хозяином чашку кофе, от которого поднимался пар. Глеб не обратил внимания на кофе и вперился тяжёлым взглядом в Рафаэля.

— Ну рассказывай.

Тот разглядывал собственные ногти. Белые кудряшки шапкой свисали на лоб и загораживали половину лица. Глеб подождал, пока Рафаэль что-нибудь ответит, не дождался и перевёл взгляд на жену: