Больше она этого мужчину не видела. Да Насте было и не до него — она была слишком занята. Сергей Сергеевич через кого-то из своих знакомых сумел добиться для Никиты бесплатной путевки в детский санаторий, находящийся за городом, в великолепном сосновом лесу. Насте нужно было срочно собрать все необходимые бумажки, кое-что купить Никите из одежды и игрушек. В общем, хлопот хватало.

Конечно, тяжело было расставаться с сыном на целых два месяца, но Настя прекрасно понимала, что такая возможность бесплатно подлечить ребенка в хорошем санатории неизвестно когда еще выпадет.

Никита, против ее ожиданий, принял сообщение о том, что ему придется поехать куда-то без мамы, без лишних слез. Правда, Настя постаралась расписать ему как можно более заманчиво, как там будет здорово, какие там живут хорошие ребята, какие там интересные игрушки. Санаторий этот действительно славился своими прекрасными условиями и хорошими врачами.

— А ты тоже поедешь? — в который раз допытывался Никита у Насти перед отъездом, все еще надеясь, что ее ответ изменится.

— Нет, медвежонок, туда взрослых не берут. Да и кто же здесь работать будет, если я уеду? Я к тебе буду приезжать каждую неделю. Ну все, Никуша, пойдем, а то на автобус опоздаем.


Насте было не по себе в пустой квартире. Конечно, она частенько бывала дома одна, отведя Никитку в садик, но теперь она знала, что он не появится тут два месяца. Квартира показалась Насте какой-то необжитой, чужой и неуютной, хотя она выросла здесь. «Ладно, хватит хандрить, на работу пора», — строго одернула она себя и стала собираться на тренировку.

На душе у нее было как-то муторно, и надо же было такому случиться, что после занятий она снова увидела того самого незнакомца. Решив не давать воли своим нервам, Настя решительно направилась по заснеженной дорожке к одному из боковых выходов из парка, от которого ближе всего было до остановки ее троллейбуса. Сегодня Настя немного задержалась, ей нужно было просмотреть результаты своих девочек, и все уже разошлись.

Настя шла по парку одна, опустив голову и видя лишь, как мелькают ее коричневые ботинки — раз-два, раз-два. Внезапно за спиной послышался звук шагов. Она, не останавливаясь, резко обернулась и увидела того самого незнакомца. Настя почти побежала, но мужская рука крепко ухватила ее за локоть.

— Не спешите, Анастасия Николаевна. Мне необходимо с вами побеседовать.

Настя приостановилась. По тону, каким были произнесены эти слова, ей показалось, что ее собеседник из милиции. Что, Игорь теперь ввязался в криминал? Но при чем тут она?

— Что вам нужно?

— Ну, пока просто поговорить, — обаятельно улыбнулся незнакомец. Он и впрямь был привлекательным мужчиной, только, на Настин взгляд, староват, не меньше сорока. Но очень эффектный — в дорогой темно-коричневой дубленке нараспашку, с небрежно обмотанным вокруг шеи мягким темным шарфом, высокий, с крупными чертами лица. Его немного портили излишняя полнота и глубокие залысины.

— Вы из милиции? — спросила она.

Мужчина усмехнулся, и лицо его как-то сразу потеряло свою привлекательность.

— Не совсем. Точнее, совсем нет. Анастасия Николаевна, давайте спокойно побеседуем, и я вам все объясню. Может быть, мы поговорим в машине, чтобы не мерзнуть?

— Ну нет, — резко отказалась Настя, — ни в какую машину я с вами не сяду!

— Как хотите, — равнодушно пожал плечами незнакомец.

— Я вообще хочу пойти домой и больше никогда в жизни вас не видеть, — не задумываясь, выпалила Настя.

Мужчина оставался все таким же равнодушным.

— Да пожалуйста. Идите, куда хотите. Если, конечно, вы не думаете ни о себе, ни о своем ребенке.

У Насти подогнулись коленки.

— Что? Что такое? Что с Никитой?!

— Пока ничего, — ответил ей мужчина, выразительно подчеркивая слово «пока».

— Я ничего не понимаю! Господи, что происходит? Кто вы такой, в конце концов, и что вам от меня нужно?

— Ну не могу же я отвечать одновременно на все ваши вопросы. Начнем, пожалуй, с самого простого. Меня зовут Георгий Петрович Власов, и можете мне не говорить, что это вам очень приятно. Обойдемся без формальной вежливости. И пожалуй, я буду называть тебя по имени, ты девочка совсем молодая. — За хорошими манерами Георгия Петровича сквозило что-то совсем иное.

Настя растерянно молчала. Она совершенно не понимала, что это за человек и что он от нее хочет, и боялась его. В то же время его неопределенная угроза была такой недвусмысленной, что просто убежать от него она не решалась.

— Так вот, Настя. Говоря попросту, по-русски, в дерьме ты по самые уши. Твой муженек ухитрился продать заложенную квартиру. Теперь она отошла его кредиторам, а человек, купивший эту квартиру, остался ни с чем.

— А при чем здесь я? — удивилась Настя. — Ведь это он все сделал, а не я, я даже не знала…

— Да это никого не волнует, знала ты или нет. Главное — хозяйкой квартиры была ты, закладывалась и продавалась она от твоего имени, и, стало быть, ты и отвечаешь за все последствия.

— Но как же так! Это же несправедливо! — запротестовала Настя, до которой еще не дошло, что все это происходит на самом деле и говорится всерьез. Она еще не понимала, что все ее предыдущие неприятности — потеря квартиры, уход Игоря — вскоре покажутся ей мелочами вроде сломанного некстати каблука.

Власов посмотрел на нее с каким-то брезгливым сожалением, как смотрит человек на попытки полураздавленного жука еще куда-то ползти.

— А кто говорит о справедливости? Все должно быть правильно, а справедливость тут ни при чем. И кстати, скажи-ка мне, разве справедливо, что человек пошел навстречу твоему Игорю, ссудил ему денег, а тот потом его так кинул?

Настя осмелела от страха и дерзко спросила:

— А что, у этого человека деньги последние были? Ему что, есть теперь нечего? Не думаю!

— А вот это не твое дело! — оборвал ее Георгий Петрович. — В общем, так, красавица моя. Неделя тебе сроку, ищи деньги, где хочешь. В милицию ты, конечно, обратиться можешь, но не советую. Во-первых, тебя же аферисткой и сделают — твоя же квартира то в залог ушла, то продали ее от твоего имени. Афера чистой воды. Ну а во-вторых, у тебя такой пацан симпатичный, жалко же его…

У Насти действительно во время этого разговора уже созрело решение тут же, не заходя домой, бежать в милицию, но тут она поняла, что ни за что этого не сделает. Защитить они не смогут ни ее, ни, главное, Никиту.

— А сколько же Игорь вам должен? — нерешительно поинтересовалась она.

— Ты, красавица, ты должна. Ну, основная сумма плюс проценты…

Тут Георгий Петрович, весело глядя на Настю, назвал ей такую сумму, что она и сама невольно засмеялась. Смех этот прозвучал так неестественно и настолько явно был просто нервным, что Настя тут же оборвала сама себя и поинтересовалась:

— Как вы вообще могли подумать, что у меня может быть такая сумма?

— Ну кто же тебя знает? Может быть, у тебя любовник богатый или еще что…

— Раз вы так хорошо про меня все знаете, значит, в курсе, что никакого любовника, ни богатого, ни бедного, у меня нет!

— Ну так заведи, — отрезал Георгий Петрович. — Все, на сегодня разговор окончен. Я тебя найду дня через три.

Он ушел неспешной походкой. Настя, застыв на месте, смотрела ему вслед, пока высокая плечистая фигура не затерялась в сгустившейся темноте.

Она стояла так, пока не почувствовала, что совсем замерзла. Медленно, пошатываясь, Настя добрела до троллейбусной остановки и почти рухнула на скамейку под стеклянной крышей.

— Пьяная, что ль? — неодобрительно покосившись, отодвинулась от нее толстая пожилая тетка в ярко-малиновом пальто.

— Да вроде не пахнет, — бесцеремонно сунулся к Настиному лицу шустрый дедок.

— Наркоманка, значит, — немедленно сделала вывод толстуха. — Развелось их, приличным людям уже деваться от них некуда. Вы от нее подальше не всякий случай, а то мало ли что…

Настя слышала, как сквозь вату, все эти разговоры, но не испытывала ни малейшего желания объяснить, что она не наркоманка. Какая, собственно, разница, за кого они ее примут?

Подошел троллейбус, и народ устремился к дверям, сталкиваясь и толкая друг друга. Когда маленький штурм закончился, выяснилось, что в троллейбусе остается полно свободных мест. Настя плюхнулась к окну, стараясь держаться подальше от злой тетки, и уставилась в темное стекло, за которым замелькали огни. Ехать ей нужно было долго, и она бездумно смотрела в окно, не видя ничего, кроме собственного отражения.

— Конечная, десятый «Гастроном».

Настя ошарашенно вскочила. Какой «Гастроном»? На ее маршруте нет такой остановки! Она вышла из троллейбуса и стала растерянно оглядываться по сторонам, не узнавая ничего. На какое-то мгновение ей показалось, что она каким-то непостижимым образом оказалась в чужом городе. Лишь минуты через две она сообразила, что села не в тот троллейбус. Теперь придется ждать здесь восемнадцатого, а потом еще пересаживаться на седьмой. Ну и что? Куда ей торопиться? Вот только холодно, но это тоже не важно. Она заболеет воспалением легких и умрет, а Никиту вырастит мама. А если мама не переживет Настиной смерти? Никитке придется жить с родителями Игоря. Нет, вот уж этого не будет! Настя решительно направилась к распахнувшему двери троллейбусу с яркой жизнеутверждающей рекламой пленки «Кодак».

Домой она добралась только через час, замерзшая, как собака, и тут же забралась в ванну. Лежа в горячей воде, Настя заново прокручивала в голове весь сегодняшний разговор и казалась себе участницей съемок какого-то нелепого фильма о криминальной жизни. Ну не может же, в самом деле, так быть, чтобы человек ни с того ни с сего попал в такую ситуацию? «А почему не может? — сурово сказала сама себе Настя. — Ты газеты читаешь хотя бы иногда? Телевизор смотришь? А почему ты думаешь, что все это случается где-то далеко и с другими людьми, а с тобой не может? Ты что, особенная, заговоренная? Нет, это может с любым случиться. Просто кто-то вытянул твою карту, вот и все».