Кто это?

Маринка, как по заказу!

— Привет! А я тебе сама звонить собиралась.

— Да? Прикольно. Тоже решила заранее поздравить? А то я завтра на дачу уезжаю, там встречать будем, такая компания подобралась отличная. Думаю, не наберу Машку сейчас, закручусь, напьюсь и про всё забуду. С наступающим тебя!

— Спасибо. Марин, только ты ничего не спрашивай, ладно? Можно мне у тебя переночевать?

— Маша??! Что случилось?

— Я расскажу, но не сейчас. Можно мне приехать?

— Господи, Маш, конечно! Ты где, я сама за тобой приеду!

— Не надо, я на такси. Спасибо!

— Давай, я жду!

Облегченно выдохнув, Мария вышла из подъезда.

— Девушка, я ждал двадцать минут. Куда едем дальше? Назад?

— Нет. На Красногвардейскую, пять.

Машина плавно тронулась и поехала, набирая скорость.


Дмитрию было хреново.

Вроде, все правильно сделал, давно надо было расставить все точки над «и», но на душе скреблись не кошки — тигры.

Чем сейчас занята Машка? Ревет, конечно. И, заодно, придумывает план, как лучше его обобрать.

За ночь она нужным образом настроится, и утром встретит его шквалом обвинений и претензий. А потом увидит, куда он её переселяет, и устроит истерику. Еще и родителей подключит. Нет, а на что она надеется? Что он ей трехкомнатную квартиру в центре отслюнявит? Нет у него свободных денег, все в дом вбухал. К слову — трехкомнатная и есть, правда, на три хозяина и на окраине, в старом доме. А одинокой бабе одна комната — за глаза! Если же не устраивает — за руки никто не держит, насильно не навязывает. Не нравится? Может отказаться, он не в претензии. Только дальше — сама, он умывает руки. Должна понять, у него работа, семья, дочка растет. Некогда капризами заниматься. Это женщинам в жизни всё просто даётся, главное, удачно замуж выйти, а там супруг всем обеспечит. А ему приходится самому крутиться, никто ничего на блюдечке не преподнесет. Попировала, пожила, на всём готовом, теперь или сама себя обеспечивай, или ищи другого мужика.

Надо будет все бракоразводные дела и, вообще, всё общение с Марией перекинуть на адвокатов. Чем реже они будут встречаться, тем ему проще.

Показалось, что где-то хлопнула дверь.

Дмитрий прислушался и сам на себя рассердился — чего он, будто что-то крадёт? Это его дом, его жизнь, он имеет право поступать так, как считает правильным. Заработал своими руками, своей головой, на шее у жены ни дня не сидел.

Пора спать, Олегу он велел приехать к семи утра.

Мужчина погасил свет, лег, чертыхнувшись, что из-за Маши вынужден коротать ночь на диване, и почти сразу заснул.

Глава 2

— Машуня! — Маринка встретила в прихожей, обняла. — Раздевайся скорее, сейчас чай пить будем. Давай сумки!

— Не хочу чай, — качнула головой Мария, стягивая дубленку. — У тебя есть что-нибудь успокоительное?

— О, это у меня всегда в запасе, тем более, праздник на носу. Так что, затарилась по полной программе! Вот тапки, шагай на кухню, а я сейчас.

Механически передвигая ноги, Маша вошла в уютную кухоньку, без сил опустилась на табуретку.

Осознание произошедшего накрыло с новой силой. Похоже, до этого она держалась на одном упрямстве, и как только добралась до надежного места и человека, перед которым ей не надо притворяться, из неё, как будто, выкачали весь воздух.

— Так, мать, чего раскисла? — Марина пошебуршила на полке, достала стопку, плеснула в неё жидкость и поставила перед сестрой. — Ну-ка, одним глотком!

— Марин, я же не пью! — попробовала отказаться Маша.

— А я пить и не предлагаю. Ты же просила успокоительное? Вот оно. И не морщись, знаю, горькое, но когда это лекарство сладким было? Давай, одним махом.

Наверное, в голове у неё, и правда, что-то повредилось, иначе как объяснить, что она, как под гипнозом, взяла стопку и опрокинула в себя, сразу закашлявшись и замахав руками.

— Вот и молодец! — резюмировала Марина, всовывая ей в руку стакан с соком. — Запей. Ну, как?

Когда прошел кашель, Маша почувствовала, что по телу разливается тепло, а сжатая пружина, засевшая в груди и не дававшая дышать, исчезла.

И её прорвало.

Она расплакалась, уткнувшись в свои ладони — беззвучно, и от этого еще более пронзительно.

Текущие потоком слёзы просачивались сквозь пальцы, мгновенно намочив кофту, стекали ниже, тяжелыми каплями обиды и горя, падали на гладкую поверхность стола. Казалось, этот поток не остановить, но постепенно всхлипы стали реже, и тогда Марина, до этого, молча, смотревшая на сестру, встала и обняла Машину голову, прижав к себе.

— Тише, родненькая! Всё прошло. Будет убиваться!

— Марина, Дима подал… на развод, — прорыдала Маша. — Он… фактически выгнал меня из дома… Я не понимаю… Почему…. За что…

— Тише, Машенька, тише! Не плачь, голова болеть будет, — уговаривала ее Марина. — Развод — и ладно. Переживём. Подумаешь, прынц нашелся. Баба замешена, да?

Маша кивнула.

— Ну, кто бы сомневался! Маш, да подними ты голову. Было бы из-за чего так убиваться?

— Марин, я же люблю его. Как же так, Марина? Почему? Где я ошиблась? Как он мог? — Маша обняла себя руками и начала раскачиваться, потихоньку скатываясь в обыкновенную истерику. — Я же думала, что у нас семья, что он — самый мой родной. Моя защита, мой тыл. Старалась, чтобы дома ему было уютно и удобно. Всё для него…

— Так, Мария, пей! — близнец первой стопки втиснулся в правую руку, в левую Марина всунула стакан с соком.

Не имея сил сопротивляться, где-то на краю сознания удивляясь сама себе, Маша опрокинула напиток и уже сама запила из стакана.

— Действительно, успокаивающее, — несколько заторможено проговорила она через пару минут.

— А то! Народное средство! — Марина пододвинула второй табурет и села. — Рассказывай.

— У Димы есть другая женщина, у них дочке полтора года. Он решил развестись со мной, потому что я… пустоцве-е-ет…

Высохшие было слёзы, снова горохом покатились из глаз.

Больно! Как же больно!!!

Ребёнок. Девочка. Маленькая принцесса с мягкими волосиками, нежной улыбкой.

Она так ждала малыша, так надеялась, молила и верила! Но бог почему-то обделил её, не дал счастье. А напоследок, отнял и то, что было — любимого мужчину.

Как она проглядела, как не заметила, что у него есть другая? Она же всегда сама стирала и гладила его вещи, но ни чужих волос, ни чужого запаха никогда не было. Да, Дима часто задерживался, а еще ездил в командировки, на совещания и всё такое, но ей в голову не приходило проверять его или сомневаться. Как только он пошел по карьерной лестнице, поездки и ненормированный рабочий день стали обычными. Но все выходные и праздники, если он не уехал в командировку, Дима проводил дома. С ней. Может быть, он уже не был так горяч и ненасытен, как в первые годы брака, но редко кто сохраняет юношеский пыл в течение всей жизни. Тем не менее, секс у них был регулярный и частый, и оба получали от него удовольствие. Как с таким графиком работы и активной половой жизнью с женой, он успевал встречаться и с другой женщиной?

— Какой же ты пустоцвет? Откуда ты взяла эту ерунду? Врачи же тебя всю проверили, как космонавта под микроскопом изучили — ты абсолютно здорова! Так что, выкинь из головы ерунду, чтобы я от тебя этого больше не слышала, — сестра пристукнула ладонью по столешнице. — Может, это твой Дмитрий виноват, он же не захотел проверяться?!

— У него есть полуторагодовалая дочь, — вяло напомнила Маша. — Поэтому он и отказался от проверки.

— Ну, я, конечно, свечку не держала, но насколько этот ребенок — его, не знаю. Это женщина уверена, что она носила и родила, а мужики сплошь и рядом чужих воспитывают, считая за своих.

— Это ты меня так утешаешь?

— Нет, взываю к твоему разуму. Ну, чего ты расклеилась? Понимаю, больно и обидно, но посмотри с другой стороны. Ты — молодая, красивая, здоровая женщина. Хорошо, что Дмитрий открыл свою суть сейчас, а не через двадцать лет, когда полжизни за плечами. Считай, что судьба даёт тебе второй шанс на счастье, семью и детей.

— Да кому я нужна? У меня ничего за душой нет, потом — вдруг, я, всё-таки, бесплодная? Дима сказал, что разводится из-за этого.

— У тебя душа есть, это важнее, чем деньги. Деньги можно нажить, заработать, украсть, наконец. А душа или есть, или нет, не найдешь, не купишь, не пересадишь. И хорошо, что у вас детей не случилось, раз Сомов такая скотина. Ребенок — только предлог. Это ты о малыше мечтала, а Диму твоего, по-моему, все и так устраивало. Раз он, по сути своей, предатель — смог же не один год путаться с другой? — значит, и ребенок ему помехой не стал бы. А насчет — «у меня ничего нет» — при разводе тебе полагается половина имущества, нажитого в браке.

— Дима сказал, чтобы ни на что не рассчитывала, потому что сидела на его шее, и всё, что у нас есть, заработал он один, — криво улыбнулась Маша. — Утром его шофер должен был увезти меня в жильё, которое он мне выделяет. Разрешил собрать свои вещи, пообещал одноразово выдать какую-то сумму — и на этом всё. Иными словами, я возвращаюсь, в то же состояние, в каком была на момент заключения брака.

— Хитрый какой! Допустим, ты последние года три — или больше? — не работала на чужого дядю. То есть, не приносила деньги домой, но ты вела дом! Я ж видела, как ты намывала и хлопотала, создавая Димочке привычный уют. Готовила любимые блюда, стирала, поддерживала, когда у мужа что-то на работе не ладилось. И давала ему по первому требованию! Чего краснеешь, я своя, мне можно такое говорить. Да если посчитать, сколько он за эти годы заплатил бы уборщице, прачке, повару, женщине по вызову и психотерапевту — он на тебе сэкономил внушительную сумму! И это не считая, что первые годы ты всё это совмещала с работой!