—  Ева! Я узнал тебя! — сказал Сан-Марино, прервав ласки. — Это невероятно! Ты — живая!..

Его слова вернули Еву к реальности. Она вспомнила чем, с какой целью приехала сюда и что должна делать

— Да, я не умерла, — подтвердила она. — Хотя ты сделал все, чтобы отправить меня на тот свет!

— Нет! Ева, я любил тебя всю жизнь!

— Антониу, не надо лгать. Мне известно все. Аварию устроил ты. И ты же приказал Тиао убить меня.

— Но ты первая предала меня — хотела сдать полиции! Ты не оставила мыс выбора, Ева! Господи, как я страдал все эти годы! Жизнь без тебя потеряла для меня всякий смысл.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мне тоже было нелегко? Жить вдали от дочерей, не иметь возможности видеться с ними…

— Но сейчас ведь ты вернулась! Зачем? Чтобы отомстить мне? — задал ей прямой вопрос Сан-Марино.

— Нет, — ответила она. — Вся моя ненависть к тебе давно перегорела. И осталась только любовь! Я любила тебя всегда, Антониу! Даже когда и в самом деле мечтала о мести. Но с годами поняла, что нуждаюсь лишь в одном: быть рядом с тобой, с моими детьми и внуками!

— Я не верю тебе, — сказал Сан-Марино так же, как днем раньше говорил Отавиу.

Ева это предвидела, потому и позвала Тиао. Теперь он мог выйти из тени.

— Это я спас дону Еву, — сказал он, смело, глядя в глаза Сан-Марино. — И вместе с ней спас также свою душу и — вашу! Отвел от вас этот страшный грех.

— Я благодарен тебе, — криво усмехнулся Сан-Марино. — Только давай о6одемся без лишнего морализаторства. Что ты от меня хочешь теперь?

— Ничего. Оставьте меня в покое и будьте счастливы с доной Евой.

— Вот как? А может, там за дверью притаился наряд полиции, который только и ждет сигнала, чтобы схватить меня?

— Нет, Антониу, я не собираюсь доносить на тебя! —  вновь вступила в диалог Ева. — Сам посуди, если бы я хотела это сделать, то вела бы себя по-другому. А чтобы у тебя не осталось никаких сомнений, я сейчас прямо на твоих глазах уничтожу ту магнитофонную запись, которую Алвару использовал для шантажа.

— Значит, он не сошел с ума? Ты действительно была у него и забрала пленку?!

— Мы были там вдвоем с Тиао. Можешь взять эту пленку и потом ее уничтожить, — предложила другой вариант Ева.

Сан-Марино положил кассету в карман пиджака. Ева сочла, что Тиао здесь больше не нужен, и отпустила его.

— И все-таки мне трудно поверить в то, что я прощен, —  покачал головой Сан-Марино

— Все объясняется моей безумной любовью к тебе! —  ответила Ева и всем телом подалась навстречу Сан-Марино. — Теперь между нами ничто не стоит, и мы, наконец, можем быть счастливы!

— Да! Да! — подхватил он, жадно целуя ее. — Я не хочу потерять тебя еще раз. Давай уедем отсюда навсегда! Я передам газету Жулии. Ты знаешь, что она — моя дочь?!

— Я всегда это знала.

— А почему же ты мне тогда не сказала?

— Антониу, не будем возвращаться к прошлому.

— Да, ты права. Нам надо подумать о будущем. Когда мы поженимся? Я готов хоть сейчас!

— А мне нужно еще немного времени, чтобы подготовить дочерей, прежде чем открыться им. Ты понимаешь меня, любимый? Я же не могу сказать им всю правду, не могу поставить тебя под удар! Но ради нашей любви я готова пойти на ложь и рассказать им выдуманную историю, в которую они, надеюсь, поверят и простят меня.

— У тебя хорошие дочери. Они все поймут и будут счастливы вновь обрести родную мать, — уверенно произнес Сан-Марино. — Так же, как счастлив я, оттого что вновь обрел свою возлюбленную!

Он действительно был счастлив, но поверил Еве не до конца и, выйди из отеля, сразу же позвонил Торкуату:

— Отныне мне должен быть известен каждый шаг графини. Скажи своим орлам, чтобы не спускал с нее глаз!

Бетти была очарована графиней, ее теплотой и отзывчивостью.

— Мне хотелось бы пригласить ее на ужин к себе домой, — сказала она Жулии. — Но там сейчас ужасная атмосфера. Арналду совсем сломался, а я не могу уйти от него в такой критический момент. Пусть все немного уляжется. На Тьягу тоже страшно смотреть. Ходит как приговоренный к смертной казни — с таким обреченным видом. А тут еще это чудовищное самоубийство Алвару! Валерии на похоронах стало плохо, у нее началось маточное кровотечение, но врачи все же сохранили ей ребенка. И теперь она, несмотря на траур, торопит Тьягу со свадьбой. Гонсала из-за всего этого сходит с ума… в общем, туда я не могу пригласить Астрид. Может, ты поговоришь с папой, и устроим званый ужин в нашем родном доме?

Жулия поддержала эту идею, но советоваться с отцом не стала, считая его невменяемым. Сама пригласила графиню, а отца поставила перед фактом.

Отавиу воспротивился, сказал, что не хочет видеть в своем доме женщину, которая обидела Сели. Жулия рассердилась:

— Папа, Сели никто не обижал! Запомни это и веди себя, пожалуйста, прилично за ужином, не опозорь нас перед графиней.

Сели вступилась за отца и сказала, что намеренно уйдет из дома, чтобы не присутствовать на этом ужине.

Еще острее отреагировала Гонсала, узнав от Онейди, что Ева приглашена в дом Отавиу. Ревность взыграла в ней, и она выплеснула ее на Отавиу:

— Ева всегда имела над тобой неограниченную власть! А ты всегда был уверен, что она вернется, и ждал ее. Вот и дождался! Теперь она будет сидеть рядом с тобой за столом, на месте хозяйки дома!

— Гонсала, ты говоришь какие-то глупости. Я не звал Еву на ужин! — принялся оправдываться Отавиу. — Ее пригласила Жулия.

— Нет, я хорошо помню, как ты оставил одно место свободным, когда мы с Антониу были у тебя в гостях. Сказал: это — для Евы, она вернется!

— Но я же был тогда без памяти и без ума! А теперь, чтобы ты не сомневалась во мне, я прошу тебя прийти на этот ужин, и место, о котором ты говорила, будет твоим. Согласна?

— Думаю, это будет справедливо, — улыбнулась Гонсала.

Ее появление за столом стало сюрпризом и для дочерей Отавиу, и для Евы. В то же время Сели осуществила свою угрозу и не явилась домой к ужину. Поэтому речь невольно зашла о ней. Видя, что графиня огорчена отсутствием Сели, сестры стали говорить: «У девочки было трудное детство, она росла без матери, к ней проявить снисхождение…»

И тут Отавиу вдруг встал и произнес тост:

— Раз уж заговорили о матери моих дочерей, то я предлагаю почтить ее память и выпить. За свободу! Ева умерла!

За столом повисла неловкая пауза. Все замерли, не зная, что еще выдаст Отавиу, но он лишь осушил свой бокал и сел на место. Алекс последовал его примеру, остальные тоже молча выпили.

Чтобы разрядить обстановку, Бетти завела с графиней ничего не значащий светский разговор, но Отавиу вновь обескуражил всех. Приобняв Гонсалу, он с блаженной улыбкой произнес:

— Кстати, хочу воспользоваться случаем и сообщить вам, что мы с Гонсалой любим друг друга!

Алекс на сей раз, не растерялся, и взял на себя смелость поздравить Отавиу и Гонсалу от имени всех присутствующих.

Таким образом, званый ужин, устроенный в честь Евы, превратился не то в поминки по ней, не то в помолвку Отавиу и Гонсалы.

Жулия и Бетти уже не раз пожалели о том, что пригласили сюда графиню. Она же держалась с достоинством, но выглядела усталой и вскоре уехала к себе в отель.

А там ее уже ждал Сан-Марино.

— Марта сказала мне, что ты поехала к Отавиу…

—  Не к нему, а к моим дочерям! — одернула его Ева. — Мне было так сложно выдержать все это, но я, похоже, справилась со своей задачей. Хотя видишь, в каком состоянии вернулась!..

Она была бледной и трудно дышала. Сан-Марино даже предложил вызвать врача.

— Нет, не надо… Хорошо, что ты здесь, — сказала она. — Мне сейчас полегчает.

— Отавиу тебя узнал? — не удержался от вопроса Сан-Марино.

— Нет. Он вообще теперь живет в каком-то другом мире, далеком от реальности. Закатил странную патетическую речь, произнес тост в память Евы: «Она умерла! Выпьем за нее и за свободу!» Бедные девочки, им, должно быть, очень тяжело жить рядом с сумасшедшим отцом… Обними меня крепче. Антониу! Мне это сейчас так нужно!..


Глава 34


Лидию не устраивало, как развиваются ее отношения с Шику. Все было так же, как в начале: Шику заезжал за ней в клинику, вдвоем они отправлялись в бар или к ней домой, где он оставался до утра, а потом снова исчезал на неопределенный срок.

Между тем до Лидии отовсюду доходили слухи, что будто бы Шику собирается на ней жениться. В частности, об этом говорила Жудити, изводившая Лидию бесконечными кознями и нападками. Звучало это примерно так:

— Ты, нахалка, окрутила моего сына! Он сказал, что женится на тебе. Но этого никогда не будет! Не дождешься! Шику любит Жулию Монтана!

Лидия и сама знала, кого любит Шику. Иногда во время любовных ласк он оговаривался, называя ее Жулией. А однажды она слышала, с какой нежностью шептал он во сне имя Жулии.


Но упрекать его в этом Лидия не могла: ведь сердцу не прикажешь! Надо либо положиться на волю обстоятельств и терпеливо ждать, когда Шику сделает окончательный выбор, либо самой активно вмешаться в его жизнь, переменить ее настолько, чтобы там не осталось места для Жулии Монтана.

Тем временем Лидию вновь пригласили на работу в Англию, и тут уж она не упустила своего шанса! Пошла к Сан-Марино и попросила его направить Шику спецкором в Лондон.

— Полагаю, это в наших общих интересах, — сказала она, многозначительно глядя на Сан-Марино. — Я люблю Шику и готова уехать с ним хоть на край света, а вы… вы тоже в проигрыше не окажетесь.

— Согласен, неплохая мысль, — с пониманием отнесся к ее идее Сан-Марино. — Только давайте сохраним наш разговор в тайне. Пусть все выглядит как счастливая случайность: и вам предложили поехать в Лондон, и Шику нежданно-негаданно выпала такая же возможность, не иначе это судьба!