Миша. Звук ее напряженного голоса возвращает меня к реальности.

Я окидываю ее взглядом сверху-вниз. Вцепившись в мою рубашку, она смотрит вверх, словно потерялась и понятия не имеет, где находится. Я знаю, что она, скорее всего, вскоре заснет, и когда наступит утро, существует большая вероятность, что обо всем забудет.

Я провожу пальцем под ее глазами, утирая слезы.

 Да, детка?

Она делает глубокий вдох и тянет меня за рубашку, заставляя приблизиться к ней.

 Я тоже тебя люблю, – шепчет она и прижимается губами к моим. Она коротко целует меня, но достаточно того, что я чувствую это всем своим существом. Я обнимаю ее и целую в ответ со всей страстью, на которую способен, мечтая, чтобы так было всегда. Но также быстро, как начался, поцелуй прекращается, она откидывается назад и снова устраивается в моих объятиях. Мгновение спустя Элла проваливается в сон.

Я прислушиваюсь к ритму ее дыхания, и чем дольше я сижу и обнимаю ее, тем чаще бьется мое сердце, и как бы я ни старался сдержаться, в конце концов из глаз скатываются слезы. Голова падает на руль, и я тихо плачу под шум дождя. Плачу по ней. По той жизни, которая ей досталась. Потому что я так сильно люблю ее, что мне больно видеть ее такой. Потому что я знаю, когда наступит утро, велика вероятность, что она этого не вспомнит.

Потому что я боюсь потерять ее навсегда.


Глава 11

Элла

Миша завершает рассказ о событиях той ночи, а я тихонечко лежу с ним на кровати, расположив голову прямо над его сердцем. Оно бьется быстрее обычного, и мне интересно: испытывает ли он сейчас те же чувства, что и той ночью. Ужас, который я вселила в него тогда, и всего остального, что он пережил до сегодняшнего дня.

– Ничего не помню, – сообщаю, глядя на него. Наверное, это из-за смеси таблеток и … страха. Порой все расплывается, когда начинаю думать об этом.

Понимаю, – произносит он, уставившись на меня. Как я уже говорил: существовала большая вероятность, что ты не вспомнишь события той ночи. Я думал, что больше не увижу тебя после того, что случилось.

Между нами повисает длительное молчание я стараюсь вспомнить, а он пытается забыть.

Прости, – говорю ему, потому что это единственное, что приходит на ум. Нет слов, которые могли бы объяснить, как сильно я раскаиваюсь из-за того, что заставила его пережить и прежде всего самого своего поступка. До сих пор мысли о содеянном причиняют мне боль, мое намерение отказаться от всего – всего того, что теперь у меня есть с Мишей. Мне действительно жаль.

Приподнявшись, он придвигает меня к себе.

Не сожалей о том, что случилось несколько лет назад – о вещах, которые ты даже не могла контролировать.

Свой побег могла.

Поначалу я тоже так думал, но теперь мне так не кажется. Порой в жизни случается дерьмовые вещи, и мы должны сделать все возможное, чтобы их пережить. Уголки его рта приподнимаются в грустной улыбке. Для тебя это стал побег, а для меня ... с моим отцом – решение не иметь с ним ничего общего.

Но я вернулась. Я поджимаю под себя ноги и становлюсь на колени между его ног. Тогда, на летние каникулы, потому что у меня не было выбора, а теперь я вернулась для самого главного.

Я знаю. Его пальцы поглаживают мою щеку. Это называется исцеление, Элла Мэй.

Пожалуй, – соглашаюсь я. Но ты не позволишь отцу вернуться в твою жизнь, даже если он предпримет попытку.

Его большой палец касается моей нижней губы.

У меня есть все, в чем я нуждаюсь. Мама. Ты. Даже Итан и Лила. Это больше, чем есть у многих людей. Его рука покидает мои губы, свои пальцы он переплетает с моими, прижимаясь кольцом на пальце к моему обручальному кольцу. Кроме того, ты моя навеки. И однажды у нас будет своя семья, и в конечном итоге только это будет важно.

Не знаю, что у меня отражается на лице, но очевидно, он замечает перемены, когда я перебираюсь на край кровати.

Что случилось? спрашивает он, выпрямляясь и спуская длинные ноги с кровати на пол.

Мне хотелось подготовиться к этому разговору: о нашем будущем, к чему мы движемся, но теперь его не избежать, раз он заговорил про нашу собственную семью ... дерьмо. Он имеет в виду детей и все такое?

Я тоже собиралась с тобой об этом поговорить.

О чем? О том, что ты моя навеки или о нашей собственной семье?

Хм... я судорожно сглатываю. О последнем.

Насчет семьи. Он произносит слова медленно и с опаской, словно боится напугать меня.

Да, вроде как... я силюсь говорить на тему, которая заставляет меня чувствовать себя неловко. – То есть, каковы наши планы?

Он выглядит озадаченным.

Не уверен, что понимаю тебя, милашка.

Мы... Боже, это так сложно. Когда ты говоришь о семье, ты... ты имеешь ввиду детей?

Он тщательно взвешивает следующие слова.

Не прямо сейчас заводить детей, но в будущем, да.

А что если… если я скажу, что не хочу иметь детей? Я снова кладу ноги на кровать и скрещиваю их.

Он поскребывает небритый подбородок, забирается с ногами на кровать и смотрит на меня, скрестив ноги.

Все зависит от причин, по которым ты не хочешь иметь детей.

Значит, ты хочешь детей? Я немного удивлена, что он даже не задумывается об этом.

Он ищет взглядом мои глаза и решительно кивает.

Не сейчас, но в будущем хотелось бы.

А что, если я скажу, что даже в будущем я не представляю себя матерью. Я нервно покусываю губу. Тогда что?

Он просовывает пальцы между моими и держит меня за обе руки.

Почему ты не видишь себя матерью?

Я закатываю глаза и убираю одну руку, чтобы показать на себя.

По-моему, это очевидно.

Он выглядит искренне озадаченным.

Нет, не совсем.

Из-за того, кто я. Я с трудом подбираю слова. Из-за моих проблем. Ведь я даже не знаю, что значит быть матерью. В смысле, парочка хороших моментов в детстве у меня было, но в основном это я заботилась о матери, а не наоборот.

Он высвобождает пальцы из моей руки, хватает меня за колени и притягивает к себе.

Именно поэтому я считаю, что из тебя получится отличная мама.

Думаю, ты ошибаешься, – не соглашаюсь я. В любом случае, я буду оконфузившейся мамочкой.

Его руки медленно перемещаются с моих коленей к бедрам, пальцы впиваются в мою кожу, словно он боится выпустить меня.

Не будешь. Хоть мне это и не нравилось, но ты заботилась обо всех в своем доме. Ты готовила. Убирала. Платила по счетам. Помогала маме с лекарствами. Оставалась дома и ухаживала за ней, в то время пока твой отец каждый вечер шастался в бар, ведя себя как подросток. В шестнадцать лет, Элла Мэй, ты была более ответственной, чем многие в тридцать.

Я тоже совершала глупости, – напоминаю я ему. Кажется, ты забываешь обо всех драках, в которые я ввязывалась, прыжках с крыш, неоднократно я заставляла тебя вести машину с безрассудством и проверять жизнь на прочность.

Тебе необходимо было как-то переводить дух.

Я обдумываю его слова и поеживаюсь: все эти позитивные разговоры обо мне заставляют меня чувствовать себя неловко.

Ты меня не на шутку пугаешь.

Знаю, – отвечает он. Но это правда. Придет время, и ты станешь потрясающей матерью.

Я окидываю его скептическим взглядом.

А вдруг нет? А если я скажу, что у меня не получится? Если скажу, что хочу провести остаток жизни, занимаясь рисованием и слушая твое пение? Только ты и я?

Тогда, полагаю, будем только ты и я, – отвечает он с легкой улыбкой на губах. И с этим я тоже могу жить. Я смогу жить с чем угодно, лишь бы ты, черт возьми, вышла за меня замуж. С этими словами он встает. – В эти выходные. Больше никакой фигни. Он протягивает мне руку, я ее принимаю и киваю.

Миша рывком поднимает меня на ноги, и мы направляемся к двери.

Но должен сказать, что у нас бы получились прекрасные детишки. Он одаривает меня дерзкой ухмылкой, и я закатываю глаза. Представь их с твоими волосами и моими потрясающими глазами.

Ты слишком самоуверен. Кроме того, я бы предпочла, чтобы у них были твои волосы и мои глаза. Я никогда не была в восторге от оттенка. Я хватаю несколько прядей, кривя лицо от отвращения. Хотя мне и глаза твои нравятся. Может, у нее будут твои волосы и глаза.

Он приоткрывает дверь, и его брови приподнимаются.

Она?

Я прикусываю язык, осознавая свою оплошность.

Разве я сказала «она»? Прикидываюсь я дурочкой.

Он кивает, и в его аквамариновых глазах вспыхивают искорки. Мы выходим в коридор.

– Значит, ты хочешь девочку?

Я хватаю ртом воздух, а потом его закрываю. Если бы я представляла себя с ребенком, то это была бы маленькая девочка со светлыми волосами и голубыми глазами. Но я еще не готова признаться в таком вслух.

Давай просто пойдем и расскажем твоей маме о свадьбе. Предлагаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально, но он звучит фальшивее, чем мне бы хотелось. Пока Лила и Итан не успели проговориться.

Он не спускает с меня взгляда еще секунд пять, и меня интересует: кого в этот момент он видит. Девушку, с которой он познакомился в четыре года? Девушку, сбежавшую в восемнадцать лет? Или эта новая девушка, которая задумывается о свадьбах и детях?

Все что ты пожелаешь, – наконец произносит он и начинает спускаться в холл.

Он всегда так говорит; я тяну его за руку, заставляя остановиться.

– А как насчет того, чего хочешь на этот раз ты?

Он молчит, разглядывая в моих глазах Бог знает что.

– У меня здесь есть все, что мне нужно, – незатейливо отвечает он, и я слышу искренность, звучащую в его словах.


Глава 12

Миша

Весь этот разговор с Эллой о детях вышел немного странным, но, наверное, стоило затронуть эту тему. Я никогда особо не задумывался о детях, но завести их было не такой и плохой идеей – в будущем, конечно. Не то, чтобы я переживаю, что из меня выйдет плохой отец, по типу моего. Мне кажется, я всегда был немного похож на маму и это хорошо. Но хочу быть уверенным, что мы с Эллой оба будем готовы, когда решимся на такой шаг.