— Я очень рада тебя слышать! Мне так приятно, что ты позвонил!

— Я скучаю по тебе. Такую женщину, как ты, мне больше не приходилось встретить. Тот, кто увидел тебя однажды, больше никогда не сможет забыть.

Еще один бальзам на воспаленное женское сердце! Для слуха женщины нет ничего более приятного и возвышенного, чем слова о том, как она прекрасна и как она превосходит всех остальных. Я растаяла.

— Спасибо. Я тоже очень часто о тебе думала.

— Рад это слышать.

— Как твои дела?

— Все было бы замечательно, если бы…

— Если бы — что?

— Ты была со мной.

Это было заявлением, которое я привыкла оставлять без ответа. Из той серии, когда лучше не говорить ни да, ни нет. Тем не менее, он, очевидно, не знал, что я изучила в доскональности всю систему лексики преуспевающего плейбоя, а потому встревожился — слишком ненатурально, так, что при всем своем желании я не могла это принять.

— Твое молчание меня беспокоит!

— А что я должна сказать?

— Например, что тоже хочешь меня видеть.

Очень мило! По его мнению, достаточно одной фразы, чтобы я поперлась за сотни километров только потому, что ему не с кем переспать в данный момент!

— Ты снова молчишь! Ты ко мне приедешь?

— Что?

— Я спрашиваю: ты ко мне приедешь? Именно поэтому я тебе и звоню!

Неужели он действительно думает, что по первому его требованию я брошу все свои дела, свою работу и помчусь к нему, как собачонка, виляя хвостиком и складывая лапки? Честное слово, это даже смешно!

— Я хочу, чтобы ты ко мне приехала. Если у тебя нет денег, я пришлю. Сколько скажешь.

Час от часу не легче! Теперь он принимает меня за… прости Господи! Да что же это такое? Пора поставить его на место!

— Извини, у меня сейчас очень много работы. Много дел, есть разные планы. И я не могу пустить всю свою жизнь вверх тормашками только потому, что тебе вдруг захотелось, чтобы я приехала. И потом, ты мог бы более красиво об этом спросить. Я не думаю, что таким приказным тоном, как ты говорил, ты можешь выдвигать мне какие-то требования.

— Никаких требований я не выдвигаю! Я просто очень хочу тебя видеть! Если ты хочешь, я буду тебя просить. Пожалуйста. Я очень прошу тебя ко мне приехать. Я с удовольствием оплачу твою дорогу и все расходы. Например, на новый гардероб. Сделай милость, подумай об этом! Когда мне перезвонить?

— Ну….

— Ты будешь думать об этом?

Я честно сказала:

— буду.

— Хорошо. Тогда я перезвоню тебе через несколько дней.

Навсегда уехать в чужую пустоту? Оставляя за плечами целый пласт прожитой жизни? Отрывая от самого сердца каждую полоску своей земли?

Сверху, с высоты птичьего полета, с высоты самолета — где жизнь, как ниточка, бьется возле глаз самого Бога, где дыхание замирает, утрачивая свой ритм, а на стекле от влажного дождя не пролитых слез остаются маленькие следы — там, где огромное небо, как неприкаянная душа, кажется горстью снега на усталой ладони, там впервые понимаешь по — настоящему, что такое — твоя земля.

С высоты самолета разливы водоемов и полосатые квадраты полей похожи на лоскутное одеяло, сотканное из разноцветных ниток. И душа как запотевший след на стекле рвется к каждой прожилке земляных сухожилий, распятых в вечности посреди человеческой пустоты. Целый мир, который придется оторвать вместе со своею душою. Оторвать от самого сердца тоненькой, узкой нитью, навсегда исчезающей за горизонтом. Я никогда и ни за что не поверила бы раньше в то, что может обозначать обыкновенная полоска земли. Но однажды вдруг дрогнет какая-то мелкая черточка в твоей душе — и весь земной шар отразится в дереве за окном, в доме, цветке, листе, клочке земли, и ты внезапно поймешь, что это — единственная существующая в этой реальности ценность. И ты поймешь, что не сможешь отодрать ее от себя — никогда. И это воспоминание останется навечно с тобой, не способное исчезнуть даже с твоей кровью… Особенно когда за самолетным стеклом исчезнет твоя земля.

Боль огромна — от калечащих слов и ранящих поступков других людей. Но что сравниться с тем скользящим и незначительным в начале отчаянием, которое, не различимое вначале, потом разрастется, словно раковая опухоль, чтобы навсегда вобрать в твою душу всю существующую в мире боль. Боль от потери своей земли, застывающей посреди всех твоих внутренностей каменеющим, тяжелым отчаянием. Точно так же иногда происходит разлука с человеком, которого ты очень любишь. Боль разлук навсегда остается в любом сердце.

Я не знаю, до какой степени отчаяния нужно дойти, чтобы бросить себя в пустоту, больно и жестоко отрываясь от всего, что было дорого и близко тебе прежде. Мне казалось: ничего не может быть сильнее отчаяния, которое охватывало меня, но я спасалась от своего запутанного кошмара в узком лабиринте родных, изломанных улиц. Мне нравился мой город, я хранила его в своей душе как драгоценный дар. Я находила отраду и отдушину в улицах этого города, которые могла приложить, как целительный бальзам, к своему сердцу. Мне не представлялось даже в страшном сне, что когда-то все это сможет от меня уйти.

Мне захотелось бросить все в первое же утро, последовавшее за телефонным звонком Сергея. И я пришла в ужас, когда призналась себе в своих мыслях. Дело было не в Москве. Я обожала Москву. Приехать для меня туда означало вернуться в город, который я любила почти так же сильно, как свой. Но — вся проблема заключалась не в том, куда ехать, а в том, к кому. Ехать к другому мужчине — в этом было все дело. К мужчине, которого я не любила, не хотела и не ждала. Ехать к кому-то другому было равносильно добровольному признанию о том, что в моем сердце не сохранилось ни остатка надежды. На самом деле я всегда надеялась — даже слушая суровую отповедь калечащих меня слов. Все это было немыслимо — столько времени просыпаться, мечтая увидеть рядом с собой того, кого любишь, а потом вдруг проснуться — чужой невестой. Невестой? Но он мне этого не предлагал! Об этом не было речи. И тем не менее поехать туда было для меня все равно что расстаться со своей жизнью.

На следующее утро после звонка Сергея я решила поговорить со своею подругой. Дело в том, что я никогда не умела приводить в порядок свои мысли. Я надеялась, что подруга сможет мне в этом помочь.

— Вчера звонил мой знакомый из Москвы. Предлагает к нему приехать.

Лицо подруги вытянулось:

— Ты с ним спала? — у нас были весьма демократические отношения — без иллюзий друг о друге. Я приняла весьма скучающий вид (что должно было характеризовать яснее любых слов то, как неинтересно и скучно было мне с ним в постели) и ответила таким же скромно — скучным тоном:

— Разумеется, спала. Кстати сказать, полный ноль. Даже не представляю, как я могла что-то с ним делать.

Подруга не отреагировала на мое актерство.

— Пора бы остановиться. Так недолго подхватить какую-то гадость.

— Я же не полная дура! Неужели ты считаешь, что я могу допустить кого-то к себе без презерватива?

Подруга презрительно скривила лицо:

— Кто знает… особенно, если перед этим ты как следует напилась.

Очевидно, в то утро мне предстояло выслушивать сплошные обиды.

— Ты прекрасно знаешь, что перед тем, как заняться сексом, я не пью, в отличие от тебя. Это портит мне ощущения. А вообще, все это не важно. Дело в другом. Он просит меня приехать.

Тут подруга задала единственный и существенный вопрос, ради которого я завела этот разговор:

— Ты поедешь?

— Я не знаю, что тебе и сказать…

— Скажи как есть…

— Я вообще ничего не знаю.

— Тогда какого черта ты обо всем этом говоришь?

— Потому, что хочу обдумать. Я не знаю… Может, стоит поехать. Я еще не решила даже для себя: да или нет. С одной стороны все это представляется полной ерундой, а с другой такая поездка — единственный выход. Понимаешь, я не могу прийти к единственному решению потому, что просто не знаю, чего от него ждать. Не могу определить: он относиться ко мне серьезно или как к обыкновенному развлечению. Несмотря на то, что он полный ноль в постели, он очень даже забавен. Я ничего о нем не знаю. Он появился просто так, ниоткуда. Я совсем его не ждала. Может, использовать, как спасение от тоски? Я надеюсь, что рано или поздно приму правильное решение. Только вот до этого что-то обязательно должно произойти. Что-нибудь, подсказывающее мне выход.

Длительная тирада меня утомила. Нелегко так гладко нести какую-то ерунду. Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание и послушать. И тогда подруга задала второй весьма здравомыслящий и очень относящийся к делу вопрос:

— А как же Леня?

Леонид не нравился моей подруге — она находила его внушающим сомнения еще с нашей первой встречи. Тем не менее, старалась в разговорах со мной относиться к нему нейтрально, уважая мой выбор. Ее вопрос застал меня врасплох. Мне не хотелось возвращаться к прошлому, переворачивая в душе целые тонны грязи. Мне хотелось принять решение не в будущем, а сейчас. Воскрешать то, что прошло, было все равно, что сдирать кожу с чуть подсохшей раны.

— Мы расстались.

— Как? Каким образом? Что произошло?

Фраза за фразой, вопрос за вопросом — как всегда, ей удалось выудить из меня все. Я сама не заметила, как все рассказала — но, странное дело, я испытала невероятное облегчение, закончив говорить. Выслушав меня внимательно, подруга заявила решительно и бесповоротно:

— Чушь!

Да таким тоном, что я обалдела. Я попросила объяснить. Она не замедлила это сделать.

— Он тебя любит. Неужели ты такая дура, что этого не видишь?! Он тебя любит! Иначе зачем он стал бы высыпать на тебя эти угрозы и оскорбления? Какой смысл угрожать человеку, если он тебе безразличен? Я не вижу в этом никакого смысла! Отчего он вспыхнул? Почему пришел в ярость? Потому, что он узнал о том, что у тебя появился кто-то еще! И не важно, что он первый тебя оскорбил, оттолкнул. Это ему даже не пришло в голову! Зато пришло в голову другое — отомстить за мнимое оскорбление! Да он же сходит по тебе с ума!