— Ох, но игра ведь еще не закончилась, Третий, — при упоминании его имени я вижу, как Элла напрягается.

— Но мы знаем, каков будет конец, Тобиас, не будь глупцом.

— Ничего не предрешено, Третий, — твердо говорю я и вешаю трубку, опускаясь на кровать и любуясь тем, как мой ягненок радостно подчиняется нашим потребностям — добровольная жертва в нашей прекрасной извращенной игре.


Конец Пятой Игры