Попрощавшись, сонный Тони поднял подушку и со словами:

– И тебе доброе утро, – запустил обратно в Джун. С детским энтузиазмом поддавшись игре, она прицелилась и со всего маха впечатала ответку прямо в лицо врагу, он даже пошатнулся от неожиданности.

– Ой, прости, я случайно, – соврала она и поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Тони медленно отнял подушку, сдул челку, упавшую на глаза, и, упершись кулаками в край кровати, очень нехорошо посмотрел на Джун. Воздух искрил, надвигался шторм. Она прищурилась, оценивая свои шансы на победу: шансов почти не было.

Секунда, вторая…

Джун схватила из вороха подушек самую большую и даже успела замахнуться, когда Тони крепко обхватил ее за талию, рывком снимая с кровати, а затем бросил обратно, навалившись сверху. Джун завизжала, колошматя его подушкой куда попало.

– Слезь с меня, чудовище!

– Сначала извинись.

– Обойдешься! Я отделаю тебя, как Рей – Кайло Рена7!

Тони откровенно наслаждался, не слишком усердно отбиваясь. В его горящем взгляде переливалось серебро. Он выглядел умиленным… Джун никогда не видела его умиленным, разве что в старые годы, когда он сох по Мелани. Но даже тогда он не казался настолько…

…влюбленным?

Она испугалась собственной мысли и тут же ее отмела, чтобы не тешить себя пустыми надеждами, а Тони отобрал у нее подушку, отбрасывая в сторону, и пригладил ее кудри.

– Извинись.

– Отстань. – Джун не могла отдышаться, ощущая, как ее уносит в такие недра энтонизма, что пора бить в набат.

Тони склонился ближе, пощекотал языком ямочку под ее нижней губой, и она с готовностью приоткрыла рот, ожидая поцелуя. Джун расплавилась, как карамелька, от наслаждения, когда Тони накрыл ее грудь через ткань футболки, неторопливо поглаживая большим пальцем, и втянул в рот ее губу, посасывая.

Джун вспыхнула мгновенно, сжимая коленями его бедра, но этот нахал со вздохом отстранился и поднялся с кровати, чтобы объявить:

– Так и быть, отстаю. Жду тебя на кухне через полчаса. Завтрак готовлю я.

Она в шоке смотрела ему в рельефную спину, а он, довольный собой, сонно потянулся и ленивым шагом направился в ванную.

Надо же, какой он злопамятный и ранимый с утра.

Неудовлетворенная, Джун побрела в свою комнату, чтобы переодеться. Внутри происходила смена власти: отреклась от престола королева самобичевания, на ее место пришла толпа остервенелых энтонистов. Они размахивали букетами из мяты и бергамота и требовали от нового короля любви, признаний и обещаний.

Увы, король не торопился. Энтони Уильям Андерсон был профи в плане нагнетания. Вроде бы еще ничего дурного не случилось, а уже хочется ввести чрезвычайное положение… Жуткое чувство – полное погружение в мир другого человека, без страховки и кислородного баллона. Да еще отреченная королева самобичевания, уходя, злорадно шепчет:

Осторожно, Джун, не строй воздушный замок. Кому, как ни тебе, знать, что падать будет очень больно.

К счастью, назойливый голос утонул в шуме толпы.

Энтонисты победили.


– Итак…

Она внимательно просмотрела список вранья. Казалось, там накопилась тонна шлака, но главная недосказанность сводилась только к Фрейе и идиоту Оливеру, который преследовал в университете. О нем Джун опасалась заводить речь, зная, каким вспыльчивым может быть Тони, но хоть в чем-нибудь да нужно было признаваться.

Собрав волю в кулак, она выпалила:

– Я подозреваю, что ты женишься на богатой наследнице, вроде Фрейи Синклер, а меня вышвырнешь из Иден-Парка.

Джун тут же отхлебнула зеленого чая и начала щипать булочку хрустящего горячего хлеба, приняв вид беззаботной ламы.

Тони даже жевать перестал, отложил вилку с ножом и переспросил:

– Ты до сих пор боишься, что я выставлю тебя из дома? По-моему, мы давно разобрались, что я скорее сам уйду.

– То есть, намерение жениться на подходящей наследнице ты не отрицаешь?

– Я этого не говорил.

– Ты издеваешься, что ли?!

– Да. По-моему, очевидно, что я издеваюсь. – Он нагло ухмыльнулся. – Просто я не пойму, почему тебя заботит моя будущая жена.

Джун приосанилась.

– Переживаю за Генри, вдруг она его выгонит.

– А за меня не переживаешь? Вдруг она меня будет обижать? Подушкой избивать по утрам, например.

Жар прихлынул к щекам и, как оползень, спустился на шею, которую тут же начало покалывать.

Расслабься, Джун, он пошутил, вот и все. У него с чувством юмора всегда проблемы были.

Она подперла щеки ладонями, пряча следы смущения, и уткнулась в экран смартфона, который давно погас.

– Так… что там еще. В общем-то, больше ничего, – пробормотала она обескураженно и, чтобы сменить тему, спросила: – Тебе Уитни не звонила, кстати?

– Нет.

– Она жаловалась, что Люк не дает ей прохода. Из-за того, что он твой друг, она не хочет быть грубой, а намеков он не понимает. Уитни сначала загорелась, ты же знаешь, как она любит знакомиться с новыми людьми. Но Люку мало общения, он хочет большего.

– Я с ним поговорю, не вопрос. – Тони покачал головой. – Да уж. В этом сезоне будущему хирургу не везет. Может, его с Олсен познакомить?

– Олсен… Паркер? – встрепенулась Джун.

– Да. Она создала свой канал по теме отношений. Вдруг и Люку что-то путное подскажет, а то он вечно в пролете с девушками.

– Олсен его живьем съест! От его самооценки мокрого места не останется.

Джун не могла вспомнить, когда видела старшую Паркер в последний раз. Пожалуй, в тот далекий майский вечер, когда поцеловалась с Крисом.

– А как поживают Паркеры, кстати? – спросила она, испытывая неловкость. Трудно было заговорить о них.

– Нормально. – Тони лениво подтянул рукава темно-синего свитера к локтям, что выдавало сомнения.

– Какие-то проблемы?

– Не знаю. Они вернутся в Эдинбург через две недели, тогда и узнаю.

– О чем? Что случилось? – испугалась Джун.

– Ничего, все в порядке. Просто… Нэнси всегда была главным инвестором Фрэнка, но большой вопрос, захочет ли она оставаться со мной.

В Джун проснулись угрызения совести.

– Мне так жаль, что я вас рассорила.

– Ну что ты, Бэмби, ты не виновата. Кто же знал, что Нэнси настолько принципиальная.

Джун приоткрыла свалку старых воспоминаний и вытащила на свет тот подслушанный разговор в вечер Летнего бала.

– Фрэнк соврал ей, что я внебрачная дочка Тристана Эвери. Папа упоминал о своем брате, Тристане, с которым в детстве дрался, видимо, именно его Фрэнк и приплел.

Тони кивнул.

– Да-да. А воображаемая мать – Глория Макгрегор.

– Да!!! Ты знаешь?!?

– Конечно. Фрэнк притянул за уши эту легенду специально для Нэнси. Дело в том, что Глория Макгрегор была моей теткой, старшей сестрой Иден. Заядлая холостячка, бунтарский дух. Она и Тристан были любовниками с юных лет, но семьей так и не стали: Глории не нравилась семейная жизнь. Года за три до гибели они жутко поссорились, и Тристан на зло ей женился на 18-летней девушке, Розе Брин, которая родила ему дочь. Но почти сразу он восстановил связь с Глорией. Однажды они вдвоем летели на частном самолете через Атлантику и рухнули в океан. Неисправность системы.

– Какой ужас. Печальная история.

– Можно даже сказать, мистическая… учитывая, что они погибли в один день с твоим отцом.

– Нет! – Джун холодным потом обдало. – Не может быть. Фрэнк ни разу не упомянул об этом.

– Не хотел тебя расстраивать.

Онемевшая, Джун пристально разглядывала узор на фарфоровой чашке, размышляя о превратностях судьбы. Два брата погибли в один день. Отчаянный мотогонщик, погрязший в долгах, и солидный аристократ, летающий на личных самолетах. Такая разная жизнь у них была, а закончилась одинаково плохо.

– А куда они летели? Глория и Тристан.

– В Штаты.

Она вскинула удивленный взгляд на Тони.

– Все же это подозрительное совпадение. Отец собирался уйти из семьи, и в тот же день его брат летел в Штаты. Может, они общались?

– Может быть.

С минуту они молчали, и вдруг Тони выдал:

– Черт, а представь. Будь ты и правда дочкой Тристана и Глории, то приходилась бы мне двоюродной сестрой.

Джун обомлела, давление подскочило. Она машинально заложила волосы за уши, испытывая непередаваемое облегчение от того, что родилась в Калифорнии у Анджелы и Ллойда. Все-таки есть в жизни справедливость. Неимоверно захотелось обнять Тони, чтобы избавиться от жутких мыслей, и он, словно почувствовав это, сказал:

– Иди сюда…

Она благодарно поднялась и буквально примагнитилась к нему, забралась на колени, прижалась щекой к мягкому свитеру, вдохнула любимый аромат – и пустые сомнения разом рассеялись, как рассветный туман над Речными садами.

…Падали редкие крупные хлопья снега за окном, не долетая до земли. Падали последние барьеры внутри Джун, отпуская душу навстречу другому человеку.

Знал ли Фрэнк, что они помирятся?

Конечно, знал. Он всегда предсказывал и политические события, и погоду. Он, наверное, предвидел даже этот первый ленивый снег, который внезапно пришел на смену рассветному солнцу. Не зря ведь Фрэнк посоветовал провести свидание №23 в Иден-Парке.

«Возьмите в погребе хорошую бутылку вина, растопите камин, обсудите Рождество. Осталось меньше месяца, вам столько всего еще нужно успеть…»

И действительно, как никогда хотелось всё успеть.

Тони

– Ты играешь?

Он кивнул и поднялся из мягкого кресла у камина, глядя, как отблески пламени путаются в черных кудрях Джун. Она сидела рядом на полу, скрестив ноги, и расставляла шахматные фигуры на доске.

Что случилось с Тристаном и Глорией? Кто была та женщина, к которой собирался уйти Ллойд Эвери? Эти вопросы целый день не давали покоя, доставшись по наследству от Фрэнка. Проблема заключалась в том, что без Джун выяснить подробности было невозможно. Но как завести об этом речь, Тони не представлял. Вернее, он заранее представлял реакцию Джун: психанет, соберет вещи, уйдет из дома. Потом снова бегай за ней, уговаривай…