Елена Дженкинз - Пятьдесят свиданий с врагом

Холли и Джун взялись за руки и вышли под свет софитов, и студенты, которые скопились толпой у сцены, засвистели громче, пока старшее поколение соображало, что происходит вообще.

Саймон включил фон на синтезаторе и начал умело заводить аудиторию звуком бас-гитары, ударник нагнетал ожидание битом, а Сиенна встала у микрофона, готовая подпевать.

– Замариновались в нафталине, зайки мои? – вопросила Холли, встряхивая копной распущенных белых волос. – Сейчас мы вас раскачаем. Соскучились по Джун?

Тони стоял в первом ряду и, авторитетно сложив руки на груди, широко улыбался, наслаждаясь происходящим, пока миссис Паркер громко кашляла в стороне, подавившись шампанским.

Джун подошла к краю сцены и посмотрела в серые глаза.

– Спроси меня, Тони!

Он закрыл лицо ладонями, притворяясь, что не знаком с ней, но затем взъерошил свою каштановую шевелюру и крикнул:

– Кто я тебе, Джун?

– Ты парень, с которым я сегодня пойду на свидание.

Толпа загудела громче, а студенты, стоявшие рядом, начали хлопать Тони по плечам.

Зазвучал вступительный проигрыш, мощный бит всколыхнул воздух, заставляя двигаться в такт, и Джун вместе с Холли запела провокационную песню, которая никак не вписывалась в атмосферу старомодного вечера. Джун не раз исполняла этот кавер на бэк-вокале и чувствовала себя уверенно, сообщая миру: если я вижу то, что мне нравится, и я хочу это – иду и беру10.

…Официанты, парни и девушки, начали раздеваться. Это произвело эффект взорвавшейся бомбы. Народ словно сошел с ума от жара и энергии, которую выплеснули на них со сцены. Вечер из благотворительного стремительно превращался в протестный. Ну, знаете, тот кратковременный протест, который заканчивается вместе с песней. Но это было круто.

Чтобы доконать организаторов, Холли на последних словах сбросила платье и швырнула в толпу, оставшись в бежевом спортивном белье. Золотое наряд из пайеток улетел прямо в лицо остолбеневшему Оливеру Поттсу, который был главой оргкомитета от студентов, а значит, ему потом и расхлебывать. Это же он пригласил группу Холли, чтобы похайпиться на имени великого Мартина Беккета.

Джун не стала следовать примеру подруги. Она ступила к краю сцены, ликующе выбросила вверх руку в победном жесте, как Джон Бендер11, которому когда-то подражал лучший-в-мире-парень, и крикнула:

– Лови меня!

Мгновение – и она влетела в знакомые объятия. Тони прижал ее к себе и с облегчением заявил:

– Я на секунду испугался, что ты тоже разденешься.

– И что тогда? Ты бы меня бросил?

– Боже упаси. Но я успел заметить, что на тебе нет бюстгальтера.

Джун удивленно моргнула – и покраснела, как рак, опьяненная эйфорией.

Упс. В шоке от собственного коварства бюстье забыла надеть.

– Какой ты наблюдательный, однако!

– Стараюсь.

– Любишь разглядывать пайетки на платьях?

– Я люблю тебя, Джун.

Сердце замерло на секунду, трепыхулось, а потом застучало, как бешеное.

– Я люблю тебя сильнее, – призналась она, и это были самые искренние слова в ее жизни. Тони рвано выдохнул, замерев на секунду, и накрыл ее губы своими в отчаянном поцелуе, не обращая внимания на людей, которые вокруг них сходили с ума.

– Кажется, праздник удался, – прошептала Джун и поймала губами его улыбку, такую же невыразимо прекрасную, как и эта минута, которую она ждала много лет.

С ума сойти…

Так вот он какой – вкус победы.

***

– Камень, ножницы, бумага. Раз, два, три!

Джун выбросила ножницы, Тони – камень.

Значит, ей начинать.

– Кхм… Тони, я не ломала твой кубок по сноуборду… помнишь, пять лет назад. Он случайно свалился и треснул. Я потом целый месяц переживала. – Она перевела дыхание и великодушно разрешила: – Твоя очередь.

Они сидели друг напротив друга в ресторане «Шекспир», за столиком под названием «Подоконник Джульетты», и играли в игру, которую наконец освоили: сказать правду как на духу, без долгих размышлений. Блиц-признания. С благотворительного вечера они просто-напросто сбежали, оставив миссис Паркер проклинать их.

Тони погрузил вилку в десерт – горячую яблочную шарлотку – и нахмурил лоб, перебирая воспоминания.

– Когда Крис расстался с Сиенной после окончания школы, я сказал ему, чтобы даже не думал трогать тебя. Мне было плевать на наш с тобой спор, я ревновал.

Джун сокрушенно покачала головой.

– Мой поцелуй с Крисом оказался сплошным разочарованием. Мне нравился ты, Тони. Ты мне постоянно снился после того злосчастного Майского дня.

– Я не мог дождаться, когда приеду к тебе. Ни с кем не встречался, тобой болел…

– Нет, не говори мне этого…

– Почему? Это же правда.

Она с трудом проглотила ком в горле и отхлебнула крепкого кофе без сахара.

– Тогда зачем ты выставил меня из библиотеки?

– Я запаниковал. – Джун встрепенулась, впилась в него цепким взглядом, а он усмехнулся: – Не каждый день признаешься себе, что любишь вампиршу. Жуткое ощущение. Как в пропасть без страховки.

Тони перехватил ее руку и прижался губами к ладони, в которой она еще минуту назад взволнованно мяла мякиш сладкого хлеба.

– Джун.

– М-м?

– Твоя очередь.

Она кивнула, опустив взгляд в стол.

– Я никому не собиралась показывать видеозапись нашей встречи. Уитни случайно нашла камеру утром, пока я спала, и отнесла Фрэнку.

– ?!?

– Угу… глупо получилось.

Потрясенное выражение лица Тони отпечаталось в сознании новым полароидным снимком. Он в замешательстве снова взял вилку и начал яростно распинать бедную шарлотку.

– …и, честное слово, я понимаю, почему ты отдал письмо Фрэнку, ты хотел как лучше. Я тебя давно простила.

Тони резко отодвинул от себя тарелку с добитым пирогом и попросил:

– Давай еще раз.

Камень-ножницы-бумага-раз-два-три!

Джун выбросила бумагу, Тони – камень. Все-таки его очередь. Он давно снял галстук-бабочку, а сейчас и рубашку расстегнул еще на одну пуговицу, словно, как и Джун, задыхался от воспоминаний. Мурашки озноба по коже прошлись от пронзительного серого взгляда, когда он сказал:

– Я не брал письмо, мне его отдали за день до бала.

Джун уронила голову на руки и протянула:

– О не-е-т… Так и знала, что ты ни за какие деньги мира не стал бы копаться в моей мусорке… – Она осеклась. – Постой, ты собирался письмо со мной обсудить в библиотеке?!

Тони кивнул.

Джун взбила волосы на затылке и оперлась локтями о стол, пряча горящее лицо в ладонях. Выходит, поговорили бы тогда нормально – избежали бы ссоры… А может, и нет. Легко сейчас судить на здоровую голову.

– Я до сих пор храню красную коробку, в которой ты подарил мне видеокамеру, – пробормотала она и улыбнулась. – Это был волшебный момент, правда?

– Правда… – Серый взгляд задержался на ее губах, и она, как всегда, затаила дыхание, провалившись в туман. – И что ты с ней сделала?

– ..? С кем?

– С коробкой.

– Складирую в ней памятные мелочи. Запонки Криса тоже там лежали. Не знала, как бы вернуть и не выглядеть воришкой.

– А зачем ты с ним, кстати, встречалась? Что он хотел?

– Чтобы я позвонила Мел.

– И? Ты позвонила?

– Нет еще. Не представляю, как это – внезапно набрать ее номер и сказать привет.

Тони достал банковскую карту из внутреннего кармана, где лежало заодно и ожерелье Иден, и подозвал официанта, чтобы расплатиться.

– У меня есть предложение получше. Как ты смотришь на то, чтобы завтра начать свидание №46 в самолете, а продолжить во Флоренции?

Джун ахнула, воодушевленная:

– Какой ты спонтанный сегодня! Думаю, это будет грандиозно.

Флоренция встретила ярким холодным солнцем. Живописные виды Тосканы, старинная южная архитектура, громкая итальянская речь… Когда-то Иден каждый год летала в Италию, даже имя Тони выбрала в честь итальянца – Антонио Вивальди, композитора. Ее любимым концертом из «Времен года» была «Зима»… А Тони любил «Лето».

Забавное совпадение.

Джун каждую минуту дергала его за рукав и восторгалась разными мелочами. Ей здесь тоже нравилось. Но предстоящая встреча с Мел омрачала светлый день. Тони поверить не мог, что ему раньше не рассказали о ее болезни. То есть, она могла умереть, как будто и не было ее в их общей жизни? Это разве нормально? Поведение Паркеров не укладывалось в голове. Хорошо, хоть Крис одобрил план навестить Мелани, и сейчас айфон отозвался смс-кой.

«Она отправилась в собор Санта-Мария-дель-Фьоре, посмотреть на часы Уччелло. Первый ее выход из дома, так что осторожно, не напугайте».

Мел и правда нашлась в соборе. Она сидела на раскладном кресле у колонны из темного мрамора, глядя на большие часы, которые шли против часовой стрелки, а сердцевина циферблата была такой же насыщенно-голубой, как ее глаза. Тони помнил их напуганными. Последнее воспоминание о ней.

Рыжие волосы Мел были собраны в аккуратную косу, колени прикрыты пледом. Рядом с ней стояла молодая женщина лет двадцати пяти. Врач, скорее всего.

– Минут через десять пора домой, – сказала по-английски незнакомка.

Джун сильнее сжала его руку. Нервничала. Прочистив горло, она громко сказала:

– Простите, что без предупреждения. Проходили мимо, решили поздороваться.

Мелани в замешательстве огляделась, и ее брови взлетели вверх.

– Джун! Тони!!! Откуда вы взялись?! Анна, все хорошо, это мои друзья. – Мел сжала руку, которую помощница в защитном жесте положила ей на плечо, и представила: – Анна – мой физиотерапевт.

Джун бросилась к Мелани, осторожно обнимая, а Тони ограничился вежливой улыбкой:

– Отлично выглядишь, Мел.

– Да уж! – усмехнулась она бледными губами, убирая косу за спину. – Придется отчитать Криса за длинный язык. Я надеялась сохранить свою тайну хотя бы до июня, пока не станет ясно, прижилось ли сердце. Не хотела никого обременять… Тем более в такое тяжелое для вас время. Я имею в виду Фрэнка…