— Да, ты прав. Просто всё так стремительно. Не знаю о чём думать в первую очередь.

— О себе, конечно! И о детях. Пять детей Тань. Пять. До сих пор поверить не могу. — это мы ещё с Синичкой не обсуждали.

Я не мог себя представить даже многодетным папашей разногодок, а тут сразу пять младенцев. О плохом исходе не думал даже хотя обо всех рисках и возможных итогах знал прекрасно.

— Так смешно, — Таня засмеялась, вспомнив что-то.

— Что смешно?

— Пять рублей ты в Турции закапывал под дерево, помнишь?

— Помню, конечно. Но я в это не верю. Хотя действительно забавное совпадение, так и будем всем рассказывать про этот пятак. Особенно журналистам, когда родишь пятерню. — решил так подбодрить Таню, но ей не по нраву пришлось.

— Журналистам? Я не хочу никаких журналистов. — Таня нахмурилась, выбирая из тарелки картошку поподжаристей.

— А они будут, такой информационный повод. — конечно будут, как минимум от центра и отказаться не получиться.


Татьяна

Уже на следующее утро наступила самая настоящая борьба за детей, хотя я этого ещё не осознавала. Ощущения борьбы не было, я не знала о рисках за себя и детей и не пыталась узнать, потому что Максим взял с меня слово, что не буду рыться в интернете в поисках информации, как бы мне не стало скучно и любопытно. Мы съездили ко мне на работу, там, конечно, без энтузиазма, но смирились, можно сказать, с тем, что я ухожу на больничный и в последующем плавно в декрет. Потом Максим увёз меня в перинатальный центр, там для меня выделили одноместную палату, и я тогда расстроилась. Соседок нет, Максим уехал и мне стало скучно, я осталась одна.

Первое время я много спала, так хотел мой организм, но потом тоска по дому заела, за территорию хода не было, родные если и посещали, то на ограниченное время. Особо не наболтаешься.

Конечно, с Максимом на телефоне, и конечно, приезжал каждый вечер ко мне. Вымотавшийся и уставший, но всегда радостно обнимал, целовал, закармливал вкусностями, которые я ему заказывала, и я росла. Невероятно быстро набирала вес так, что вскоре моя врач начала меня ругать.

— Что тебе муж привозит Бойко? Опять прибавка восемьсот семьдесят грамм, ты мне эти штучки брось. Понимаю ешь за пятерых, но важно ни сколько, а что. Вот списочек возьми и передай супругу. Из этого списка можно всё, а всё чего там нет тебе нельзя и меру соблюдать надо мамочка. — строго закончила Елизавета Игоревна, и ушла, напомнив мне про очередное УЗИ через час.

— Посмотрим. — я внимательно прочитала весь список и из всего этого разнообразия хотелось лишь фруктов.

Не было ни моего любимого шоколада, сок тоже под запретом и много чего ещё что ежедневно мне привозил Максим.

Шла одиннадцатая неделя. Мы никому так и не сказали, что я жду пятерняшек. Сообщили о пополнении и о том, что всё сложно и нужно сохраняться, но конкретно сколько у нас малышей не говорили. Нашу тайну Максим выдал лишь отцу, чтоб объяснить почему передумал, поэтому вовсе не удивилась, когда Виктор с накинутым белым халатом на плечи заглянул в палату.

— Здравствуйте. — выдавила из себя.

— Здравствуй, Танечка. А я к тебе по делу. — в руках Виктора была сиреневая папка и он протянул её мне как только подошёл на расстояние вытянутой руки.

— Что это? — открывать папку решительно не хотелось, чувство опасности, исходящее от Виктора, никуда не испарилось даже при всей его финансовой поддержке нас с Максимом.

— Это мой свадебный подарок, немного с опозданием, но иногда действительно лучше поздно, чем никогда.

— Спасибо. — сказала раньше, чем открыла папку, а когда открыла, тут же обомлела.

В папке лежали паспорта на загородные дома.

— Дома? Вы дарите нам дома? — опешив, уточнила.

Он засмеялся и сел в кресло, стоявшее у окна.

— Хочешь их все? Я думал ты выберешь, но так даже проще. Как самочувствие? — поинтересовался, оборвав смех.

— Я…всё хорошо, я не могу выбрать, я…вы должны поговорить об этом с Максимом. Без него я не могу. — прикрыла папку, сжимая онемевшими пальцами пластиковый край.

— Я уже разговаривал с ним. Он сам сказал, что выбирать тебе. — с довольной улыбкой успокоил Виктор.

Скорей даже улыбкой и успокоил, нежели фразой о том, что Макс в курсе.

— Хорошо. Я посмотрю, или это прямо сейчас нужно?

— Нет, конечно, можешь выбирать хоть до самых родов, а потом стоит определиться. Чтоб успели подготовить детскую.

Я едва смогла кивнуть, как реагировать дальше и понятия не имела и папку уже закрыла, спрятать там свою обалдевшую мордашку уже не выйдет.

— Я разговаривал с Максимом, он старается впрячься в дела, но неохотно идёт на контакт. Из меня не получилось хорошего отца, более даже скажу, и деда хорошего не выйдет. Максим обижен на меня, но меня не спросили. Дети — это не моя тема. Ты ещё не родила, а они уже меняют твою привычную жизнь до неузнаваемости. Дети — это хаос. — его лицо передёрнуло на этом слове, и он с нажимом провёл большим пальцем по указательному нервно потирая его.

Виктор заметил, что я это заметила, и резко поднявшись, пошёл к двери.

— Но я всегда окажу вам любую помощь. — пообещал, обернувшись уже на выходе с мимолётной улыбкой.

— Спасибо. Я выберу. — махнула папкой.

— Передашь через Максима. — мне он махнул рукой и вышел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Добрый фей блин. — буркнула себе под нос вновь открыв папку.

Пять паспортов на пять разных, кардинально разных домов. Я быстро пролистала всё, оценив для начала внешние данные. Светлый дом с отделкой в бело-серых тонах мне нравился так же, как и тот, что темнее в бежево-коричневом, а остальные я даже не разглядывала. Мрачные. Чтоб определиться хотела дальше начать изучать, но вовремя вспомнила про УЗИ.

С меня тут, конечно, пылинки сдувают, но так оборзеть и опаздывать к специалистам нехорошо, тем более я хотела убедиться, что всё хорошо.

Но убедилась лишь в обратном.


Максим

Я не был на УЗИ, не смог вырваться, но вечером прорвался к ней в палату после отбоя. Таня сидела у меня на коленях и горько плакала, я же был до такой степени растерян и без возможности её успокоить, что хватался за любую мелочь. Заприметив на столике знакомую папку, ухватился за эту бредовую в данный момент тему.

— А дом, кстати! Дом ты выбрала? — как бы ни хотел отказаться от отцовского подарка, пришлось наступить себе на горло и в этот раз и согласиться, чтоб наши с Таней дети не ютились в трёшке.

Сам я при всём желании не успел бы обеспечить такую большую семью хорошими условиями. В нашей прихожей едва одна коляска бы нормально поместилась, хоть и трёшка крупногабаритная.

— Ты издеваешься? Какой к чёрту дом?! У нас ребёнок потерялся, а ты меня про дом спрашиваешь?! Тебе что? Вообще всё равно?! — Таня только в эту секунду и перестала плакать.

Плакать и ненавидеть меня одновременно у неё не получалось.

— Ну в смысле потерялся? Он на месте, — погладил Танин животик, — Просто малыши подросли, места им мало. Вот один и спрятался. Всё хорошо милая. — утёр её слёзы, но они вновь набежали тонкими струйками.

Не слёзы, а реки какие-то.

— Хорошо? Как хорошо? С четырьмя всё хорошо да, а что с пятым мы не знаем. А вдруг всё плохо? Вдруг он перестал развиваться? — Таня перешла с крика на шёпот и нескончаемый поток слёз продолжился с новой силой.

— Тебе нельзя плакать Таня. Сейчас ты себе тонус наревёшь и плохо будет уже точно всем пятерым. Успокой свою фантазию. Ну правда. Всё будет хорошо. Повтори. — приподняв Танино лицо за подбородок, заставил смотреть себе в глаза.

Сомневаюсь, что она меня видела сквозь пелену слёз, но просьбу мою выполнила всхлипывая.

— Всё будет хорошо. — покивала даже и уткнулась зарёванной мордашкой в мою шею.

Просидели так минут десять, Таня всхлипывала часто и только когда перестала, я сунул руку в карман больничного халата.

— У меня для тебя подарок. Увидел случайно и не смог пройти мимо. И знаешь, после того случая с пятаком, — смех не смог сдержать, — В общем верю, они принесут удачу и с детьми всё будет хорошо. Синички для моей Синички. — Таня уже смотрела вовсю на меня, когда я разжал ладонь.

— Максим…м-м-м. Они чудесные! — улыбнулась всё ещё с печалью в глазах, и поцеловала меня солёными от слёз губами.

— Давай помогу надеть.

Таня немного отстранилась, и я смог вдеть в её ушки серёжки-гвоздики. Две маленькие синички из серебра и с жёлтой и чёрной керамикой. Милый скромный, но очень многозначащий подарок.

— Будут оберегать вас. — такое назначение для них придумал.

Таня снова вернулась в прежнее положение, уткнувшись носом в мою шею. Так и просидели, пока она не устала.

— Побудь со мной, пока я не усну побудешь? — родная моя Синичка с летящими синичками в ушах была невероятно милой, и кто я такой, чтоб ей отказывать?

— Побуду. Кресло поставлю поближе, а то двоим нам будет тесновато на кровати.

— Теперь уже семерым. — посмеиваясь, уточнила Таня.

— Семья от семь я. Скоро сможем официально считаться семьёй, нас ведь будет ровно семь. — отвлекал всячески свой ходячий животик от дурных мыслей, заодно и сам себя убеждал, что всё будет прекрасно.

Таня сходила в душ, я постоял под дверью, облизывался подбирая слюни, несмотря на усталость, Таня для меня всегда желанна. Но к ней я соваться даже не смел, даже намёков не было. Тем более для самоудовлетворения причина вполне уважительная, этим и довольствовался.

— Сказку? — спросила Таня, пристроившись на кровати с подушкой для беременных, подложив ту под весьма значительный живот для одиннадцати недель.