— С чего бы? — кажется удивился он.

— Уже второй раз подхватываете меня на пути, при том в неоднозначном виде.

— Ну сегодня ты хотя бы обута. Не скажешь зачем тебе этот парень?

— Он разбил мне сердце, хочу догнать и пообещать ему любовь до гроба, лишь бы вернулся, — выпалила я, продолжая сетовать на то, что капитан так не вовремя появился. Правда делала это про себя, чтоб он так сразу не подумал, что у меня явно не все дома.

— Серьезно? — Андрей Борисович от удивления выронил изо рта окурок, который проскочив между его ног, приземлился на коврик. — Черт, — выругался он, стараясь затушить его пяткой, благо впереди вовремя загорелся запрещающий сигнал, и мы вынуждены были остановиться.

— Конечно, — спокойным тоном произнесла в ответ, лишь тень улыбки выдавала, что я блефую.

Этот бедолага, как окрестил его капитан, добежав до арки, ведущей в соседний двор, остановился и принялся крутиться на одном месте, словно флюгер. Наверняка пытался высмотреть меня, но я вовремя сползла на сидении, предложив Андрею Борисовичу самому следить за ним, уж у дознавателя явно больше опыта. Капитан безропотно согласился, думаю, его самого распирало от любопытства, и он готов даже сутками сидеть в засаде, лишь бы узнать в чем причина моего странного поведения.

Автомобиль проехал чуть вперед и, припарковавшись у невысокого заборчика, остановился. Я взглянула в зеркало заднего вида, отмечая, что наш беглец все так же стоит, как видимо ликуя в душе, что смог оторваться. Мой новоявленный товарищ распахнул дверь и размашистым шагом направился к пареньку. Уж не знаю то ли парень родился в рубашке, то ли сегодня звезды были на его стороне, как вмиг из-за угла выскочила патрульная машина и, остановившись напротив, перегородила путь капитану. Этого мгновения было достаточно, чтоб потерять из поля зрения парня, который запрыгнул в мимо проезжающее такси и укатил в неизвестном направлении.

Я выскочила из «Ауди» и бросилась к Андрею Борисовичу, про себя проклиная свою невезучесть, к которой теперь прибавилось и невезение капитана.

Он отчаянно жестикулировал и что-то доказывал бравым парням в форме, которые с каждым словом все больше хмурились, пока вконец не стушевавшись, и не запрыгнули в свой фургон, чтобы покатить дальше.

— Андрей Борисович, неужели вас хотели задержать? — фыркнула я, поравнявшись с ним.

— Почти угадала. Подхожу под одну ориентировку, — ответил он, качая головой, — хорошо, что удостоверение со мной, а то пришлось бы прокатиться в прекрасной компании до ближайшего отделения.

— И ничего не потеряли бы, — немного с грустью произнесла я, — бегун все равно сделал нам ручкой, уехав на такси.

— Ничего, найдется, — коснулся он до моего плеча, немного сжимая, — нарисуйте мне его портрет, сделаем ориентировку.

— А так можно? — удивилась я. — Мы же нарушим его права.

— Насчет можно или нет, пожалуй, я сам подумаю. За вами портрет, — кивнул капитан, подхватывая меня под локоть, чтобы сопроводить до автомобиля. — Я его найду, не знаю для чего этот парень вам потребовался, но раз вы носитесь за ним по городу с одухотворенным лицом, значит он действительно оставил неизгладимый след в вашей девичьей душе.

Я округлила глаза, поражаясь богатому словарному запасу капитана, и улыбка вполне искренняя расплылась на моем лице.

— Вот уж удивили, думаю у вас достаточно работы, чтоб не тратить время на сторонние вопросы.

— Помочь красивой девушке всегда приятно. Сдается мне, Катя, ты знаешь больше, чем говоришь и не скрою: интересны причины такого молчания. Ладно, сможешь сейчас набросать его портрет, поспрашиваю у мужиков в отделе, может где этот хлыщ успел засветиться.

— Хорошо, конечно, — ответила я и, взяв из рук полицейского ручку с листом бумаги, принялась делать наброски, облокотившись на капот. — Подбросите меня потом до больницы?

— У вас что-то болит? — с сомнением взглянул он на меня и в его глазах отразилось небо.

— Нет, просто хочу нанести визит одному человеку, — спокойно произнесла я, стараясь не выдать своей безумной радости от предстоящей встречи с Градовым.

Хоть и на пять минут, но он будет мой. Жаль, что хирурга нельзя вызвать на дом. Сейчас бы несколько часов усиленной терапии в спальне мне бы не помешали.

Глава 13

Когда автомобиль Андрея Борисовича затормозил у ворот больницы, с неба уже начал накрапывать дождь. Прохладные капли, соприкасаясь с горячей кожей, создавали контраст ощущений, превращая все в единый коктейль. Я поспешила укрыться под козырьком больничного крыльца и набрала номер Кости, стряхивая серые капельки с волос.

— У тебя найдется для меня лишних пять минут? — сладко проворковала я, едва Костя ответил на звонок.

— Для тебя и десять найдется, — выдохнул он: — Ты где?

— У приемного покоя. Милый, поторопись, у меня уж пар из ушей валит.

Прошло всего лишь несколько минут, как Градов возник на пороге. Я, позабыв о нормах приличия, бессовестно повисла у него на шее и даже несколько пациентов, мирно гуляющих по аллее среди голубых елей, никак не могли мне помешать в выплескивании всех эмоций.

Я с жадностью приникла к груди дока, стараясь вдохнуть такой родной аромат кожи, который сейчас едва был уловим, смешавшись с запахом медикаментов и больничных стен. От Кости веяло стерильностью, надежностью и любовью. Он — моя броня, моя опора, мой щит. И сейчас, находясь в его стальных объятиях, я полностью осознала: вряд ли бы у меня получилось построить долгосрочные отношения с кем-то иным. Олег был этому примером. Я вернулась к тому, отчего когда-то убежала. Поставив во главу угла свою трусость, нерешительность, причинив доку адскую боль. И теперь мне до умопомрачения хотелось залечить, зализать его раны, иссечь все рубцы на сердце, причиной которых была именно я.

Никогда не думала ранее, что смогу испытывать такую бурю эмоций к мужчине. Оглядываясь назад, отчетливо понимаю, что с Волокитиным у меня подобного не было. Там было все проще, прагматично, минимум романтики и максимум реальности. На первом месте у него всегда была работа, дела, а я там…вроде как на втором, но по факту он никогда не принимал меня всерьез, считая молодой, взбалмошной девицей с паршивым характером и странным кругом общения.

Олег искренне не понимал для чего тратить время на никому не нужные любования закатами, зачем срываться с насиженного места и мчаться в ночь на край города, чтобы успеть вдали от людской суеты увидеть метеоритный дождь. Успеть загадать желание, а потом часами валяться на земле, вдыхая аромат свежескошенной травы и наблюдать, как предрассветная дымка укутывает в жемчужный плед.

Наверное, тогда мне нужно было почувствовать эту полярность, чтобы спустя несколько лет познать всю нежность, что может дарить мужчина, который тебя любит. А то, что сердце Кости принадлежит мне, я знала. И пусть он прямым текстом не говорил, что любит, но не всегда слова нужны.

— Каким ветром тебя сюда занесло? — приподнимая бровь, поинтересовался док.

— Ветром желания оказаться в твоих руках, — провела я пальцами по его предплечью, — прикоснуться к губам, — не обращая внимания на блуждающий взгляд Градова, потянулась к нему за поцелуем.

Костя вполне невинно чмокнул меня в губы, но мне было этого недостаточно. Нет, док, я проделала такой путь не ради того, чтоб ты так легко отделался. Оглянувшись по сторонам, и не заметив никого постороннего, поднялась на носочки и, притянув лицо Градова к себе, безжалостно впилась в его губы своими.

— Катя, — прошептал Градов, — ты меня с ума сведешь подобными выходками. Нельзя так издеваться, мне еще до утра дежурить.

— Вот это и печалит, — поджала я губу, с тоской опустив глаза.

— Черт, — процедил Костя и, схватив меня за руку, шагнул в сторону.

Каких-то несколько метров, и мы оказались в стороне от приемного покоя, среди кустов диких роз и зарослей акации, которые служили живой изгородью, отделяя два корпуса. Я, не церемонясь, прижала Костю к стене, а он как видно тоже изнемогая от желания наконец-то расслабиться, подхватил меня под колени, позволив обхватить его бедра ногами.

— Кать, если нас застукают, — покачал он головой.

— Я возьму вину на себя. Скажу, что просто сорвало крышу от симпатичного хирурга и, запугав его, что сама себе вырежу аппендицит, затащила в кусты.

Костя хмыкнул, широко улыбнувшись, и, не тратя время на пустые разговоры, крепче прижал к себе.

— Это сумасбродство какое-то с нашей стороны, но я готов уже взять отпуск за свой счет, чтоб двадцать четыре часа быть с тобой. Что ты со мной творишь?! Я думать ни о чем ином не могу, постоянно ты перед глазами, — словно в бреду шептал он, касаясь ладонями моих плеч.

— Не надо таких жертв, Кость, у нас вся жизнь впереди, — погладила я его по щеке, ощущая, как кончики пальцев колет легкая щетина. — Вдвоем мы сможем все пройти и преодолеть.

Серые тучи продолжили ронять вниз капли дождя, но сейчас он был только во благо, словно остужал наш пыл, не давал разгореться огню дикой страсти, которая полыхала внутри безудержно.

— Градов, если бы ты знал, как я тебя хочу, — мученически прошептала я, уткнувшись носом в его шею.

— Милая, это взаимно, и прекрати уже ерзать на мне. Я не железный, — касаясь моих губ, ответил он.

Его поцелуи дурманили, уносили куда-то в лазурную высь, делали меня невесомой, я с жадностью упивалась этими ощущениями, что дарили его губы и язык, и мне абсолютно не было стыдно, что мы так нагло это делаем под открытым небом.

Внутри давно уже бушевал ураган, грозящий снести все преграды окончательно, разрушить все запреты, унося подальше от людей, сомнений, косых взглядом и вечных пересудов. В эту минуту мир сузился до одной точки — сердца Кости, которое в унисон билось с моим.