Джо Уотсон - Пылающая луна

Эти слова задели какую-то струну в моей душе, и меня залило чувство вины. Ведь он открылся мне, а теперь оправдались самые худшие его страхи.

Я заплакала еще сильнее, Дэмиен обнял меня. Мы крепко прижались друг к другу. Я подумала, что это может быть и в последний раз…

– А я о прошлой ночи не жалею!

Я высвободилась из его объятий и посмотрела на него. Дэмиен снова встал, и ощущение трагичности ударило меня в живот, словно мяч для боулинга.

А почему я не могу поехать? Почему бы не послать все к черту и не поехать? Но сколько я ни думала, мой ответ не менялся. Я просто не могла оставить всю свою жизнь. Может, я трусиха, может, дура, но такова была моя реальность на тот момент. Я не могла.

– Проводить тебя на катер? Сегодня многие уезжают…

Я посмотрела на воду. Действительно, отдыхающие начали уезжать большими группами.

– Нет, все нормально. Я с кем-нибудь из них уеду.

Дэмиен улыбнулся.

– Уверен, все почтут за честь, если с ними поедет знаменитость.

Меня словно ножом в грудь ударили.

И горло сжалось.

Тошнота.

Сильная боль.

Дэмиен опустился рядом со мной на колени и поцеловал. В последний раз. В этом поцелуе было столько нежности и любви. Но в то же время больно было думать о том, чего я лишаюсь.

– Береги себя. Пиши на Фейсбук. Я вернусь через год и… кто знает?

– Ты за это время наверняка найдешь себе классную девчонку и забудешь обо мне, – шутливо сказала я, хотя у меня от одной только этой мысли мозг лопался.

Дэмиен резко посерьезнел.

– Очень сомневаюсь. Очень. Тебя, Лили, я забуду очень нескоро.

И он ушел от меня по пляжу.

Я какое-то время сидела как контуженная.

Опустошенная.

Сердце словно вырвали из груди и бросили рядом на песок, и я вообще не понимала, можно ли хоть когда-то будет поставить его на место.

Я была похожа на ботинок.

Старый и драный.

Отвергнутый, ненужный, выброшенный в грязную холодную лужу на обочине людной улицы во время пробки в час пик.

Унылый потертый башмак с отрывающейся подошвой. Который вдруг оказывается в вонючем рту у какого-нибудь мопса, на ноге бомжихи с натоптышами или немодного потного глэм-рокера с копытами, поросшими грибком.

Теперь помножьте это на сто, добавьте еще парочку нулей для верности, сложите с бесконечностью и тогда, может быть – может быть, – вы хоть немного приблизитесь к пониманию того, как в тот момент себя чувствовала я.

Да, я сказала, что этот башмак еще и выблевала анаконда после того, как случайно сожрала рокера?

Поездка до материка оказалась в буквальном смысле просто ужасной. Без Дэмиена я очень остро поняла весь ужас резкого спуска, который пришлось совершить, чтобы добраться до катера. Без поддержки его надежной руки я соскользнула на несколько ступенек, ободрала локоть, получила синяки на заднице и набила очаровательную шишечку прямо между глаз. Да еще и восхитительным образом треснул экран телефона, с которым я, к счастью, воссоединилась.

Да и поездка на катере между морепродуктами, которые вскоре станут чьим-то ужином, и каким-то рейвером, перебравшим экстази была… была…

Я перебирала в уме слова, подбирая такое, по сравнению с которым «мучительный» сгодится только для упавшей на лоб капли дождя. Но так ничего и не нашла. Боль, которую я испытывала в тот момент, в сравнение не шла даже с той, что я чувствовала, когда Майкл оставил меня у алтаря. Сейчас она вышла на совершенно иной уровень.

Когда я сошла с катера, уже начинало вечереть. В Пхукете включили свет, и на улицы выползли ночные бабочки в коротких юбках. Я шла по улице в поисках «тук-тука», даже не веря, что всего несколько дней назад я боялась ехать на нем одна. Гремели ужасные песни в караоке, в воздухе повисли запахи пищи.

За то время, что меня не было, моя популярность в Интернете, видимо, только нарастала, поскольку даже в таком состоянии я замечала, как на меня смотрят и показывают пальцем. Поначалу меня это не парило, но когда ко мне подошла женщина с обеспокоенным взглядом и предложила помощь, у меня сорвало крышу.

Я заняла центральное место на сцене посреди улицы, раскинула руки и заорала. Да, мама бы мной очень гордилась сейчас.

– Да, люди! Это я! Хватит уже, ладно?

Все глазели на меня. Кто-то попятился, пугающе много народу достали телефоны и начали звонить. Черт! Не вызовут же они копов из-за небольшого прилюдного всплеска эмоций? Ко мне подъехал «тук-тук», и я быстренько запрыгнула в него. Мне вообще не хотелось, чтобы меня второй раз за неделю арестовали.

– В спа-отель «Белые пески», пожалуйста, – пробормотала я.

Водитель посмотрел на меня.

– Тебе бы выпить не помешало, – сказал он с сильным тайским акцентом.

– Это точно. Жалко, нечего, да покрепче бы.

– Держи. – низкорослый таец потянулся ко мне и подал сигареты с зажигалкой.

– Я не курю.

– Начать как раз подходящий момент.

И мне это показалось гениальным, черт возьми. Он же прав, самое время! От сигареты мне точно полегчает.

Я закурила. И это было отвратительно. Я закашлялась, закружилась голова, затошнило, как от резкого прилива крови.

Мне жутко понравилось!

Когда появилась возможность сконцентрироваться на омерзительных физических ощущениях, душевная боль стала казаться резко меньше. Так что я потребовала остановиться у ближайшего магазина, чтобы я могла купить себе пачку.

Водитель послушался. Я курила всю дорогу до отеля, голова разболелась адски, саднило горло, жгло легкие.

Ровно то, что мне было нужно.

Мы остановились у ресепшн, я расплатилась, поблагодарила таксиста за сигареты. Я вылезла из «тук-тука» и увидела собственное отражение в зеркальной двери…

Представьте себе еще никем не найденную дикарку, всю жизнь прожившую в джунглях Папуа – Новой Гвинеи и воспитанную обезьянами.

Но кому какая разница, да? Мне точно никакой. Я к этому моменту уже привыкла выглядеть дерьмово и ничему не удивлялась.

На двери висела громадная вывеска, запрещающая курение, поэтому мне пришлось докуривать снаружи. Я курила всего десять минут и уже прочувствовала на себе всю тяжесть дискриминации! Достав телефон, я вспомнила, что он пролежал выключенным несколько дней, нажала на кнопку, и по треснувшему экрану побежали миллионы сообщений. Я выбросила сигарету и пошла к номеру, читая на ходу.

Лил, привет. Ты где? Начинаем волноваться. Джейн.

Лили, мы с мамой очень беспокоимся. Ты где?

У меня паническая атака, я едва дышу. Ты живая? Пожалуйста, вернись в материнские объятия.

Тучка воскуривает благовония защиты. Чуть шторы твои не подожгла. Где ты, блин?

Что за х? В интернете очень странные фотки. Ты в порядке? Энни.

Лили, Энни показала мне твою фотку, и я очень тревожусь. Позвони.

Мы звонили в отель, тебя нет! Где ты, блин?

Детка, если ты не перезвонишь сегодня же, мы летим в Таиланд.

Так, все. Мы все уже в аэропорту и вылетаем.

Почти дойдя до своего номера, я зажгла еще одну сигарету. Никотин явно уже повлиял на мозг, поскольку, только перечитав последнее сообщение несколько раз, я поняла его смысл. Я открыла дверь…

И обнаружила за ней цирк.

Вэл и Джейн резали листы с моими фотографиями и надписью: «Разыскивается». Энни, кажется, стараясь успокоить нервы, складывала и расправляла одежду. Отец с братьями разговаривали с менеджером отеля, три полицейских снимали отпечатки пальцев. Промелькнула моя невестка, она разговаривала с какой-то странного вида женщиной, которая все фотографировала и записывала в айпад, неистово стуча пальцами по экрану.

Я покашляла, и все одновременно посмотрели на меня.

А я на всех.

А все на меня.

Мы все смотрели друг на друга.

Они выглядели очень взволнованными.

Краем глаза я заметила, что брат Адам приближается ко мне в обнимку со своей баночкой белых таблеток. Вэл и Джейн тоже робко пытались подойти поближе, а отец, наоборот, стоял, как вкопанный.

– Милая, – вразнобой зазвучали взволнованные голоса. – Детка, ты в порядке?

– Привет, сестренка! – Адам отчаянно пытался скрыть испуг за спокойной, веселой интонацией. – Тебя кто-то обидел? Что со лбом? Можно, посмотрю?

Все приближались ко мне сантиметр за сантиметром, даже полицейские и менеджер. Сцена была определенно странноватой, все это застало меня врасплох, и я не представляла, что делать.

– Дорогая, ты нас понимаешь? – Вэл говорила очень медленно, отчетливо и громко.

– Да, точно, Лили, ты нас узнаешь? – брат открыл баночку и начал протягивать мне белую таблеточку.

– Конечно, блин, я вас узнаю. Я не чокнутая! – наконец ответила я, выпуская большой клуб дыма. – Но вот вы кто? – спросила я у женщины, которая все записывала что-то в айпад.

– Лиззи Браун, частный детектив. Меня наняли, чтобы найти вас.

Я была в шоке. Я сразу оценила масштаб бедствия.

– Вы наняли детектива? И все прилетели сюда? Вызвали полицию?

– Да ты знаешь, как мы волновались? – крикнула Энни, очевидно, на грани гневной истерики.

– Ничего страшного. – папа двинулся ко мне. – Главное, что ты в порядке и нашлась. – Тут он расплакался, схватил меня за плечи и сжал в объятиях. И, как по команде, слетелись все.

– Боже, сестренка, мы тут уже два дня, на каждом углу плакаты повесили. (Ага, так вот почему на меня так смотрели на улице.) Мы страшно переживали. Я рад, что все в порядке! (Джеймс.)