Юлия Николаева - Пёс, миллионер и прочие неприятности

- А ты значит, кристально чист?

- Аки бриллиант. Но не уходи от темы. Ты приревновала.

Я только фыркнула.

- Просто за Светку переживаю. Ты уедешь, она тут останется. А этот вроде ничего.

- Ну-ну, - хмыкнул Марат, явно не поверив, но тут задумался, а потом выдал. - Ты его знаешь?

- Кого? - икнула я от неожиданности.

- Этого парня. Тогда в гостинице ты описывала его.

Я немного похлопала глазами. Ну и память у человека. Я не помню даже того, что говорила такое, а он и суть уловил.

- Я просто видела их уже вместе, - нашлась я. Марат немного поглазел, но спорить не стал. И то ладно. Проводил меня до дома и снова поднялся.

- Может, пожрем что? - поинтересовался, усаживаясь на стул. Вытянул ноги и занял таким образом большую часть кухни.

- В холодильнике пусто, - доверительно ответила ему, - только собачьи консервы, ты как к ним?

Джек гавкнул, выражая протест. Марат вздохнул.

- Как же ты вообще живешь? - задал вопрос, залезая в холодильник. Я предпочла оставить его без ответа. Вместо этого поинтересовалась:

- Ты что, у меня поселиться собрался? С утра отираешься.

- Я тебе мешаю?

- Не то что… Но я собиралась поработать.

- Это что значит? - Марат достал из холодильника яйца.

- Это значит писать буду.

- Ну и пиши.

Я хмуро посверлила взглядом его спину, но Марат остался непроницаем. Даже не повернулся. Или выдержка железная, или напрочь отсутствует чувствительность к взглядам.

Ладно, хочется ему тут хозяйничать - пусть. Я удалилась в комнату и погрузилась в работу. Марат чем-то гремел, шумел, но я давила в себе всякое любопытство, заставляя сосредоточиться на книге.

Удалось мне это далеко не сразу, а уж когда из кухни понеслись ароматы, дразнящие мой желудок, работать и вовсе стало невыносимо. Мысленно зарычав, я решила, что я сильнее и начала строчить, отчаянно стуча по клавишам. В какой-то момент мне удалось отвлечься от реальности, так что я подскочила на месте, когда услышала сзади голос:

- Как дела?

- Мать твою, - выругалась, поворачиваясь с колотящимся сердцем.

Марат сидел на диване, на плече кухонное полотенце, в ногах Джек, довольный донельзя.

- Не надо мать. Возьми лучше брата, он меня жутко бесит.

- Ты обещал не мешать.

- Я и не мешал. Минут двадцать смотрю, как ты усиленно строчишь. Слушай, а муки творчества у тебя бывают?

- Это как?

- Ну когда смотришь в чистый лист, страдаешь и не можешь написать ни строчки.

- Ну это не муки, нормальный творческий процесс. Знаешь, когда муки? Это когда писать не хочешь, а надо. А у тебя не только лист белый, но и в голове пусто, свистнешь, а там эхо от стенки к стенке сутки летает. Вот это муки.

- Метафорично, - высказался Марат, а я нахмурилась, думая, что он надо мной издевается.

- А вообще, я не люблю, когда ко мне лезут в то время, как я пишу.

- И часто к тебе лезут?

- Не особенно. Я же одна живу.

- То есть огребает в основном пес?

- На пса это не распространяется. Он существо подневольное. А остальные могут и огрести.

Тут на кухне что-то зазвенело, я расширила глаза.

- Это что? - поинтересовалась с легким испугом.

- Таймер на духовке. Ты не знала?

- А у меня духовка есть?

Марат только головой покачал, пряча улыбку. Удалился на кухню, Джек, путаясь в ногах, поспешил следом.

- Предатель, - пробурчала я, поворачиваясь к тексту.

Ароматы усилились, я бы даже сказала, решили пойти в атаку на мой вечно голодающий организм. Я решила сопротивляться до конца. Посмотрела на текст, потом на выход из комнаты. Снова на текст. Кажется, у меня буквы плывут перед глазами, срочно надо подкрепиться, а то невозможно же так работать!

В общем, через пару секунд я уже стояла на пороге кухни. Марат разрезал лежащий на тарелке пирог.

- Что, настоящий? - приблизившись, я стала разглядывать это чудо. - Надеюсь, ты его не с собачьими консервами приготовил?

- Я не настолько извращенец, - хмыкнул Марат. - Мяса у тебя нет, но картошка обнаружилась. Так что вот.

Развенувшись, он поставил на стол две тарелки с невероятно вкусными на вид кусками пирога. Я почти прослезилась. То ли от того, что такой мужчина кому-то в мужья достанется, то ли просто от голода.

Пирог получился на ура. Я решила проявить гостеприимство и заварила чай. Мы мило пообедали, поглядывая друг на друга, наконец я поинтересовалась, сунув в рот последние крошки:

- Так чего ты у меня на квартире отираешься?

Марат недоуменно захлопал глазами, а потом сделал вид, что обиделся. Я в ответ сделала вид, что не заметила, и он обиделся более демонстративно. Выглядело это забавно, я против воли хмыкнула, пнув его по ноге. Он этого не ожидал, дернулся, пролив горячий чай себе на футболку. Глаза его округлились, лоб покрылся складками, а зубы сжались - в общем, было понятно: страдает.

Через мгновенье страдание стало таким большим, что вместить его только в себя он не мог, а потому решил поделиться со всем миром. И начал с моей матери. Слава богу, она где-то далеко и получает просветление, так что точно не пострадает от всего того, что Марат высказал, стягивая футболку.

Я заметалась было, желая помочь, но так и замерла. Ох ты божечки.

Один, два, три, четыре, пять…

Тут Марат начал обмахивать свой великолепный торс футболкой, и досчитать количество кубиков на его животе я не успела. Зато тут же втянула свой и плечи распрямила.

- Давай помогу, - убрав его руки в сторону, подула на торс, быстренько досчитав.

А то как же уснуть потом, если не знать, сколько их! Вот ни за что бы не подумала, что у Марата такое тело. Не, видно, конечно, что он за собой следит. Но кубики… Настоящие. В общем, я не удержалась и ткнула в один из них пальцем.

- Ты чего? - Марат перестал причитать и посмотрел с удивлением.

- Твердый, - высказалась я, он вздернул брови в удивлении. Я ткнула второй кубик.

- Тоже твердый? - спросил он, разглядывая меня, как умалишенную.

Наконец торсовое затмение покинуло меня, и я отскочила назад. Схватила бутылку с маслом и сунула в руки Марату.

- Это зачем? - продолжал недоумевать он. - Предлагаешь намазать пресс маслом?

Кажется, ожоговая боль спала и к парню понемногу возвращается привычная насмешливость.

- Это для ожога.

- Да его вроде нет.

Я еще раз опустила взгляд на торс. Посмотрела секунд десять, склонив голову, и констатировала:

- Действительно, нет. Знаешь, - сделала шаг назад, - мне надо еще поработать.

Резко развернувшись, ринулась в комнату и упала через Джека, мирно лежавшего на полу в коридоре. Джек подскочил на месте и мигом оказался под диваном, хотя еще минуту назад я бы руку на отсечение дала, что собака туда не пролезет.

- Ты как? - Марат, подхватив, поставил меня на ноги, так что я оказалась прижата спиной к его груди.

Ну то есть это образно говоря, учитывая разницу в росте, к груди оказалась прижата моя голова. Руки Марата все еще держали меня, и я чувствовала некоторую двусмысленность ситуации. Такую немного волнующую двусмысленность, ну вы понимаете.

Если бы мы были героями одного из почивших романов, то руки Марата сейчас плавно бы заскользили по моему телу, а губы оказались на шее, и его дыхание опалило бы мою кожу. И я бы вся трепетала, как лань, которую настиг властный самолюбивый лев. Она боится его, но уже добровольно сдалась в плен, стала добычей.

Е-мое, какая романтическая чушь лезет в голову, когда большие мужские руки сжимают тебя в объятиях. Кубики эти еще, ну.

- Работа, - пискнула я и, сделав новый рывок, оказалась в комнате.

Села за ноутбук и застучала по клавишам. Надеясь, что Марат не видит, что я пишу, потому что написанное на экране не всегда даже можно было словами назвать. Через пару минут я услышала, как на кухне включилась вода, и облегченно выдохнула.

Стерла целый лист абракадабры и уставилась на последнее предложение. Совершенно не соображаю, о чем тут шла речь. Перечитала раз, другой, третий, гоня прочь пошлые мысли. Наконец, пришла к выводу: героям нужен секс. Немедленно!

И хотя он вроде там не предполагался, но как по мне, пришелся прямо к месту. Ну и что, что герои друг друга ненавидели… От ненависти до любви, как говорится…

Конечно, сюжет теперь немного перекосило, но ничего, выберемся.

Все эти настроения и флюиды так и витали в воздухе до самого вечера. Я ерзала на стуле, Марат же был спокоен и невозмутим. Убрался в квартире, приготовил ужин, сбегал в магазин за новой футболкой, а потом читал на диване.

Джек выбрался и, грустно вздыхая от случившейся несправедливости, разместился рядом с Маратом, положив голову ему на ногу. Несмотря на то, что к вечеру мое настроение повысилось, я все же помнила, что вела себя, как полная идиотка, потому решила, что нужно как-то реабилитироваться, и достала маленькое черное платье Кэт. В конце концов, мы же в клуб идем, так? Надо выглядеть соответствующе.

Мы поужинали жареной картошкой, видимо, больше ничего из продуктов обнаружено так и не было. Но я вынуждена признать: это очень даже удобно. Кто-то тебе готовит, убирает, даже собаку выгулял, пока я собиралась в клуб. Ну прямо хоть плачь от умиления.

Я оглядела себя в зеркало: истинно, ведьма. В плане, ведьма, убивающая красотой. Волосы я распустила, подкрасилась, натянув лоскут ткани и чулки, надела туфли. Матерь божья, да я сама себя не узнаю. Откуда у Кэт столько шлюшанских шмоток?

Хлопнула входная дверь: Марат вернулся с Джеком.

- Ну что, гото… - начал Асадов, я резко повернулась, а он замер, не договорив.