Как наяву увидела жесткий прищур серых глаз. О Стасе я подумала в первые секунды сбивчивого Аниного повествования. Только к этому человеку я могу обратиться за помощью. У него, сто процентов, есть и оружие дома, и масса полезных вещей, которые могут помочь. Электрошокер? Газовый баллончик? Пневматика? Ничего не знаю обо всем этом.

И тут я поняла, что в жизни не попрошу у Стаса помощи.

Я же кто ему? Да никто, так, девочка для смеха. Он еще обхохочется надо мной, скажет, что сама виновата, раз такая дура! Или скажет, переспишь со мной, вот тогда-а…

Как бы сказали мои дети, «не качает». В смысле, не согласна. То есть на отношения согласна, но просто так заниматься сексом, раз-два и разошлись — нет. Каким бы привлекательным Стас мне не казался.

Сама справлюсь, безо всякой помощи. Что я, газовый баллончик в магазине не куплю? Или не найду с кем проконсультироваться или даже нанять своей охраной? Плакали мои сбережения на отпуск, но жизнь и здоровье дороже.

Чай давно вскипел, беру чашку и смотрю на свои руки. Они дрожат.

Как же больно, Отче. Я всегда хотела сеять доброе и вечное. Искренне верила, что родилась на свет для того, чтобы мир сделать лучше…

Оказалось, это как бой. Ты каждый день встаешь на битву.

Но могла ли я подумать, что однажды битва за доброе и вечное может стать последней?

Уже не хочется предпринимать ничего. Устала. Устала от равнодушия, неустроенности своей жизни, бесполезности всяческих попыток что-либо наладить. Кажется, только двадцать минут назад, рядом с Робертом в чайном клубе, я была абсолютно счастлива…

Может, уволиться?

Маловерная. Что, Вероника, думала, все в мире так легко? Мечтала сделать его лучше — получите и испытания в нагрузку. А кто говорил, что все будет, как ты хочешь? Никто.

Вот и ноги в руки. Думай, как защитить Аню.

Анька. Боже мой, что придумать?


У Маринки я уже не была такой категоричной в отношении Стаса.

— Ты, Вероника, точно дура, и Стас твой прав. Думаешь, если это все действительно так плохо, как говорит твоя девочка, эти люди будут шуточки шутить с тобой? Тут в полицию надо идти. Не знаю, куда при таких случаях обращаются, но можно спросить…

— Марин, у меня нет доказательств. Какие доказательства? Слова школьницы, которая сама трясется, как осиновый листок? Наблюдение из окна ее подружки? Что я предъявлю, что?

— Не обязательно предъявлять что-то.

— Кому ты это говоришь…

— Пора давно вскрыть этот нарыв! Объяви в школе, что тебе угрожают! Расскажи всем о Лене!

— И подставь под удар Аню? Лена вычислит ее в два счета, у нас под лестницей больше так никто не любит сидеть. А еще — представь, что я скажу такое! Это должны быть не голословные обвинения! Чем я подтвержу? Только нарвусь на скандал…

— Стас подтвердит.

— Нет, — качаю головой, — здесь даже не в этом дело. Ее нужно за руку поймать, и прилюдно, при свидетелях… Иначе мне родители не поверят. Скажут, что я оговорила их дочь, и дело на меня заведут, с легкостью в суд вызовут. Они же работают в этой сфере, пойми!

— Да плевать! Иди и выиграй этот спор. Пусть там дочь свою осмотрят, я не знаю…

— Марин, зато я знаю, о чем говорю. Если бы родители не были очарованы своей любимой доченькой, я бы, наверное, что-то и предприняла. Но здесь бессильна. Все на словах, а слова можно легко опровергнуть. Будто не знаешь.

— Но так оставлять дело… — Марина осуждающе смотрит на меня.

Я не видела ее еще с лета, с нашего похода. Вот так и встречаемся, вечно в делах и работе.

Колька подрос и сейчас играет под столом в машинки, издавая звуки «р-р-р», а Маринка в цветастом халатике, но с шикарными наращенными ногтями, варит борщ и готовит тушеную картошку с мясом.

У меня тоже так могло быть, думаю внезапно, и к черту школу и пресловутое служение детям. Были уже тут одни народники, походили в девятнадцатом веке в люди. Что, много им счастья досталось?

Совсем упаднические мысли. Думала, давно избавилась от таких.

— Как у тебя здесь хорошо, спокойно, — вздыхаю я.

— Так иди в декрет, — улыбается Маринка и помешивает борщ.

— Думаешь, все так просто?

— Нет, но без своей школы ты точно стала бы счастливее. Семья…

— Вот именно. Семья. Ее пока не наблюдается, — промолчим про Марка и Роберта.

— А Стас?

— В смысле — Стас? — несколько теряюсь я.

— У вас с ним ничего, что ли?

— Да. Играем в шахматы потихоньку.

— Ну что, стал он гроссмейстером? — Марина откровенно издевается.

— Пока нет, но талант есть…

— Вероника, я тебя о другом спрашиваю!

— И о чем же? — да все понимаю, если начистоту.

— Я думала, что при долгом общении с мужчиной наедине обычно должно…

— У меня необычно все, забыла?

Марина отходит от плиты, глядит на ползающего под столом Кольку. Тот увлеченно катает машинку и не желает нас замечать.

— Помочь? Что придумать? — сочувственно спрашивает Марина.

— Марин, я тебя умоляю. Там любовница одна потянет на миллион.

Марина прячет глаза. Она не несет мне всякую чушь про большую любовь очередной золушки, за что я ей очень обязана. Вновь отходит к плите, помешивает борщ и картошку, хотя все это делала минуту назад. Оборачивается и изрекает с надеждой:

— Ну, может, эта любовница и не очень…

И все-таки мы верим в сказки.

— Ей чуть больше двадцати. Модель с совершенным телом, смуглая. Длинные русые волосы и глаза обалденного голубого оттенка.

— Может, линзы? — Марина не теряет надежды.

— Да какая разница, линзы или нет, — как же она этим разговором душу травит, не описать. Жить без надежд иногда легче, чем мучить себя блуждающими огоньками. Куда они заведут?

— Вероника, ты в корне не права. Мужчинам не всегда нужны красивые женщины…

— Этот из тех, кому всегда нужны. Марин, давай не будем о Стасе, иначе я расплачусь.

— Все так грустно?

— Нет. Все по Божьей воле.

— О-о, с этой волей далеко пойдешь, — на губах Марины снисходительная улыбка. Сколько я таких повидала!

Ни капельки не обижаюсь на Маринку: не хлебнувшим горечи не понятен вкус чужого страдания. Насколько помню, у нее все всегда было прекрасно. Пусть не так феерично поначалу, как у меня, с яхтами и дорогими бутиками, зато ровно и предсказуемо, с красивой свадьбой и ребенком. И живут они не в шикарной квартире, и машина не самая дорогая, но в этом доме мужа встречает любящая жена и Колька…

— Все равно не верю, что Стас к тебе ничего не чувствует. Ни разу не обнимал?

— Целует в щечку, — стараюсь не покраснеть от явной лжи, и это мне удается, — сейчас о Стасе давай не говорить. Ломаю голову, как Аню уберечь. И себя тоже.

— Как-как? Стаса проси. Он же военный!

— А чем это мне поможет?

— Чем? Он же высокий, сильный? Настоящий боец! Испугает тех, кто захочет напасть…

— Должен же быть другой выход, — смотрю на Марину умоляющими глазами, но та непреклонна.

— А кого еще попросить? Твоего бывшего мужа? Вперед, позвони ему. Кого?

— Не знаю, — шепчу почти беззвучно.

Непонятная гордость не дает обратиться за помощью к Стасу. Ни при каких условиях. И откуда только она появилась?

— У Стаса скоро День рождения, вчера узнала, — зачем-то говорю я, и Марина вдохновляется:

— Чудненько! Приготовь подарок хороший. И между делом попроси об услуге. Чтобы встречал тебя из школы и сопровождал, когда ты с Жужей гуляешь.

— Он, вообще-то, занятой человек.

— Да? Ну хотя бы вечерами пускай гуляет с тобой! Подышать свежим воздухом вечером очень полезно!

— Подумаю об этом.

— Не подумай, а говори сразу же! Когда к нему на шахматы?

— Завтра, — безнадежно отзываюсь я.

— А сегодня как? — округляет глаза Маринка.

— Даст Бог, дойду до дома и погуляю с Жужей без эксцессов…

— А если…

— Ну, значит, заботься ты о Жужике, если со мной…

— Ты идиотка, Вероника! — восклицает Марина, и Колька высовывается вместе с машинкой из-под стола. Шевелит губами, пытается повторить.

— Чему ребенка учишь, — показываю пальцем на Кольку.

— Ненормальная, — мотает головой Марина, — и мужик есть, который может защитить, а ты…

— От судьбы не убежишь. Но я попробую подстраховаться.

— Вероника, почему? Ну хотя бы сказать ему можно?

— Уговорила, — обещаю недовольно, — скажу. А потом пойду нанимать телохранителя, потому что от Стаса ничего не добьюсь.

Вру я все. Стас согласится. Если он пса моего столько времени терпел, меня потерпеть ему ничего не стоит. Это я не хочу зависеть от Стаса. Вообще никак. Кроме большого количества личных причин, еще потому, что Роберт может увидеть его рядом со мной, а увидев, больше не позвонит. Слишком уж Стас фактурный, слишком дерзкое лицо и прямой взгляд. Медик за версту почувствует в Стасе соперника без особых моральных устоев, хотя таковые и имеются. С этими самцами женщины никогда не ходят просто так, и попробуй докажи, что вы с мачо только в шахматы играете, ничего больше. Но Марине я не расскажу пока о Роберте. Не хватало сегодня лекций о страшных сектантах. К религии Марина относится очень бережно.

— Фу-ух, ура, — облегченно вздыхает Марина, — может, все будет хорошо. Подарок какой приготовишь?

— Я уже органайзер купила. Объемный такой. Он деловой человек, пригодится.

— Вероника! Скучная!