«Когда человек, какой угодно человек, находит того, с кем ему приятно проводить время, он волен вступить с ним в любые отношения. Это и есть свобода выбора. Тут нет правил», – сказал Рахма.

«Ну да, да», – пожал плечами Антей, – «но я, вроде как, про то же. Про просто приятные отношения. Это отличается от того, как… от завоеваний, в общем».

«Я не сказал «приятные», я сказал «любые».

«Ну да, ну, вот они у нас с Парисом, например, и есть любые. И с Элоном, и с другими».

«Я хочу большего», – коротко и быстро сказал Рахма, не успел Антей закончить слово.

«Большего?» – хмыкнул Антей. – «Но я не знаю, как я смогу дать больше».

«Я знаю», – усмехнулся Рахма.

«Ну вот, я не понимаю, получается, о чем ты», – пожал плечами Антей. – «Мы словно говорим об одном и том же, а потом вдруг о разном».

Парис улыбнулся.

«Ну да, да, Рахма тобой владеть, как рабом, хочет», – сказал блондин. – «У нас так называют тех, кто принадлежит», – пояснил он, на всякий случай, Рахме.

«Если так понятнее, то да, как рабом», – сказал Рахма.

«Но я не раб. Ну, я не такой, как Ад, например… Я – как ты», – сказал Антей.

Парис рассмеялся. Кивнул.

«Н-да».

«Мне неважно. Я знаю, люди не игрушки. И я не завязываю отношения, если не хочу их продолжить. Ты мне нужен, поэтому я буду тебя завоевывать».

Парис и Антей одинаково фыркнули.

«Да что там завоевывать-то?» – усмехнулся Антей. – «Как завоевывать? Для чего? Я уже втрескался».

«А кто бы не?» – хмыкнул Парис.

«Я рад», – улыбнулся Рахма.

«Но это…» – Антей прикрыл глаза. – «Мне как-то теперь можно подойти?»

Рахма раскрыл объятия.

«В любое время».

«Я не тебя спрашиваю», – фыркнул Антей. – «Возможно, это все не реально».

«Наверное, как-то так это и должно происходить», – улыбнулся Парис. – «В целом-то, может, это даже и более логично. Да, Антей. Я думаю, это самая настоящая реальность».

Антей вошел в объятия мужчины, как-то ловко, видимо, потому что во сне, вжался в него, удобно, как будто слился.

Парис встал, коснулся плеча Рахмы.

«Тебе нужно, чтобы он запомнил сон?»

«Ты и это можешь?» – спросил Рахма.

«Практически все могу», – кивнул Парис.

«Было бы здорово».

Парис снова кивнул, скрываясь в ничто сна.

Утром Антей проснулся, полный сил. Он потянулся, провел ладонью по простыне, улыбнулся.

– Парис, проснись, мне снился романтичный сон.

– Я знаю, я видел, отстань, я валяться буду.

– Да как ты видел, сектант? Мне снилось…

– Что Рахма приходил свататься. Иди, делай кофе, бренчи там всем, чтоб Элон проснулся. Хотя, он, наверное, уже проснулся, сбегал на пробежку и поплавку. Поразительно неуемный.

Антей рассмеялся.

– Утро такое красивое, – посмотрел мужчина в окно.

Парис улыбнулся, открыл глаза, погладил Антея по спине.

– Думаю, у тебя все такие они сейчас будут.

– Да? – гортанно спросил Антей, наивно посмотрел на друга. – Да?

– Да, – улыбался Парис, солнечно глядя на ранцуза.

– Ладно, пойду всем бренчать.

Антей вышел из спальни.

За столом что-то певуче рассказывал Ад. Элон сидел рядом с любимым. И Рахма был здесь. Теперь сон казался ненастоящим. Антей его помнил, но это же сон. Властный мужчина казался холодным. И невероятно притягательным. Ранцуз улыбнулся.

– Утро всем, – мужчина направился в душ.

Рахма проводил его взглядом, задумчиво улыбнулся.

– А ты с ним не пойдешь? – хихикнул Ад.

– Да, – поколебавшись, тепло улыбнулся Рахма, плавно и хищно поднялся и направился за ранцузом.

– Как дети, да? – посмотрел Ад на Элона. – Ничего не могут.

Элон поцеловал мальчика. Тот обнял мужчину.

– Я тебя так люблю, что невозможно, – выдохнул Ад.

Элон счастливо рассмеялся.

Антей томно, зверино подставлял кожу под струи воды. Рахма подошел, уже обнаженный, сзади, обнял мужчину.

– М-м? – проворковал Антей изумленно, оборачиваясь. – А, ты.

Антей улыбнулся, отворачиваясь, но не отстраняясь от туземца, попытался сбросить воспоминания сна. Рахма прижал к себе любовника, овладевая им. Антей мгновенно погрузился в экстаз, не острый, не пиково короткий, а в чистый и уютно счастливый, и словно мог наблюдать за Рахмой со стороны, любуясь островным богом.

Когда Рахма выпустил его, Антей тихо рассмеялся, развернулся к мужчине, ткнулся лбом ему в плечо.

– Чего, помочь тебе каких-нибудь коз пасти?

Рахма выдохнул улыбку.

Простые дни на острове бежали быстро. Рахма практически не отходил от Антея, он иногда уходил к себе, забирая ранцуза с собой, иногда оставался у Элона, – Парис перешел спать в гамак, – если получалось так, что Антей оставался внизу, а Рахма уходил наверх, то туземец приходил во снах, которые Антей запоминал, хотя и считал просто снами.

Рахма заинтересовался учением Париса, и тот охотно отвечал на вопросы туземца, объясняя любимую доктрину, делая оговорки, что его разговоры и демонстрации – это просто впечатляющие фокусы, а учиться нужно сначала, усваивая базу.

Каникулы заканчивались, друзьям пора было возвращаться в Фироками – подходил сезон деловых форумов. Рахма сказал, что поедет с ними – он не собирался больше оставлять Антея. У Рахмы было немного вещей, самое объемное – это стадо коз, которых он перевез.

Прощаясь с Элоном и Адом, Антей рассмеялся:

– Фироками Рахму выменял на вас.

Парис улыбнулся.

– Фироками, обычно, драгоценности не меняет, а поглощает.

Глава 23. Учеба.

Ад добивался, чтобы мужчина смог сам говорить о фантазиях. Элон все смелее и смелее выражал желания. Мальчик начал отучать Элона спрашивать разрешение, чтобы что-то сделать с ним. В конце концов, Элон перестал даже предупреждать мальчика о том, что его ждет. Каждое веление мужчины, вызывало в Аде вспышку эмоций, мальчик начал пытаться угадывать желания мужчины, чтобы смочь приготовиться к ним. Мужчина понял это интуитивно, в нем проснулось незнакомое чувство азарта, он начал лучше чувствовать Ада, почти читая его мысли и намерения. Ад всегда, от разгаданной Элоном интриги, счастливо плакал.

– Я люблю тебя, бог мой… – шептал Ад, казалось, дыша в ритме этих слов.

Элон ждал результатов экзамена по политологии, лениво лазил по сети. Судорожно вздохнул, откидываясь в плетеном кресле. На полу, у его ног, на коленях стоял Ад, лаская член мужчины. Сосал мальчик часто, прилюдно, на политических встречах Элона и наедине, когда мужчина бывал занят учебой или новой работой. Элон все так же таскал за собой Ада, куда мог. За несколько счастливых лет на острове эмоции к змеенышу не ослабели, наоборот стали острее. Зверь благодарил жизнь за то, что она подарила ему Ада. Он поверял мальчику все свои мысли, идеи. Любимый был ему лучшим другом. Как-то Элон заметил, что без совета с Адом не принимает решений.

– О… – выдохнул зверь, изливаясь.

Элон открыл глаза, снова вперил взгляд в монитор, реклама продажи модифицированных рабов привлекла его внимание. Болезненный интерес из прошлого кликнул по баннеру. После короткого стандартного приветствия появилось лицо нежно улыбающегося раба, приглашающего в галерею. Галерея представляла собой полноценные объемные фотографии изувеченных рабов. У всех в момент съемки было одухотворенное безмятежное выражение лица. Каждый товар имел несколько фотографий: основную – в безмятежности, в состоянии ужаса, в слезах и в момент покорности. Дыра на месте промежности, разрез шел от уретры до сфинктера, мальчик мочился из самого основания, по сути член у него не нес никакой физиологической функции, сфинктер раба тоже был разрезан, захватывая полость кишки. На головку члена другого раба было пересажено кольцо сфинктера, когда мальчик поворачивался спиной на месте сфинктера была посажена растянутая головка, срезанная с члена. На щеке следующего была золотая татуировка, скрывающая рану, в которую можно было им владеть. Еще у одного был только один глаз, на место другого был пересажен сфинктер, рану между ягодиц окаймляли веки с ресницами. Мальчики с ранами – лонами по всему телу, с изувеченными гениталиями вместо каких-то частей тела будили низменные желания господ. Элон закрыл страницу, притянул к себе Ада, мальчик охнул, дилдо из бирюзы, отлитый по члену Элона, надавил на стенку внутри Ада. Мальчик попросил Элона отлить для него такой, чтобы носить, когда хозяин не в нем. Зверь гладил змееныша по волосам и спине, теснее прижимая его к себе. Сайт будил отвращение и тошнотворный страх. Голова стала тяжелой Элон все живо представил на себе, тряхнул головой, отгоняя видения, боясь призвать их в жизнь. А ведь все это могли делать с ним, вряд ли все рабы добровольно шли на унизительную необратимую модификацию. Так что это он был не справедлив считая, что жизнь была к нему не справедлива. Зверь облился холодным потом запоздало испугавшись за себя. Мужчина ткнулся членом во что-то твердое. Мальчик почувствовав страх зверя, покорно успокаивающе мурчал. Элон сосредоточенно посмотрел на Ада, силой отгоняя ощущение от увиденного, вздохнул, нельзя пугать Ада. Мальчик улыбался, глядя на мужчину и не боялся, он бережно гладил Элона, нежно целовал его, сладко отирался о него. Зверь вынул дилдо, откинул в сторону, хотелось родного, знакомого, не изощренного. Элон овладел любимым бережно, нежно. Ад задохнулся от нежности, принадлежать Элону было сладостно. Мальчик власть мужчины воспринимал каждый раз, как божественную честь. Элон кончил раньше. Ад содрогнулся от ощущения собственной вещности. Его возбуждал Элон с первого взгляда. Все, что он делал Ад воспринимал через призму своей принадлежности. Пока они были в плену, Ад считал, что Элон терпит все это для опыта необходимого каждому мужчине, чтобы воспитать в себе сострадание и понимание чужой боли и унижения. Мальчик не задумывался о том, почему Элон наказывал его там, для Ада существовала одна причина на все действия Элона – ему так захотелось. Ему хотелось жить с господами – не хотелось бы, не жил бы, ему хотелось подкладывать Ада под кого-то на своих глазах, хотелось посмотреть как выглядит мальчик на дне унижения. Ад очень радовался, что понравился Элону. Растерянность, унижение и неспособность Элона в первое время пользоваться жизнью и миром трогали Ада, не разочаровывая, вызывали чувство благодарности за то, что он позволил Аду быть нужным и важным. Нет, Ад все понимал, он утешал и зализывал раны Элона, но мальчик видел саму звериную суть мужчины, а не обстоятельства которые засорили сознание зверя. Сор со временем пройдет, и жить Ад останется именно с хищно-властным богом. Поэтому, чтобы не сойти с ума, нужно привыкать сейчас. Ад был благодарен жизни, что смог встретить своего властелина раньше, чем его швырнули к ногам бога, взамен за его благосклонность.