Еще не хватает мне бояться, подумала Патрисия. И так уже тот краб поставил меня в дурацкое положение!

Она решительно отбросила опасения и полезла наверх. Брайан подал ей руку. Патрисия уже открыла было рот, чтобы попенять ему и сказать, что им нужно держаться вместе. Но вспомнила, что еще недавно собиралась отправиться сюда в одиночку, умолчав о своем местопребывании. Пожалуй, после такого говорить об опасности как-то даже неприлично.

И лишь тут она увидела картину, открывшуюся сверху.

— Боже правый!..

Вход в гробницу представлял собой расщелину в скале, расположенной напротив. Придерживая соломенную шляпу, Патрисия посмотрела выше. Можно тысячу раз быть здесь, но так и не осознать, что перед тобой. Вход покрылся растительностью, однако археологам пришлось срубить дикие лианы, чтобы проникнуть внутрь, а под лианами оказались какие-то древние скульптуры.

Патрисия отступила на шаг, пытаясь разобрать, что они изображают. Так сразу не поймешь: вроде птица какая-то, но с двумя головами. Может, это двуглавый дракон? Какие у него отвратительные морды!

У Патрисии волосы зашевелились на голове.

— Какой ужас! — сказала она.

— Это еще мягко сказано, — согласился Брайан. — Но производит впечатление. Прямо-таки благоговейный страх навевает.

Патрисия поежилась. Теперь ей было совсем не жарко.

— Собственно, для этого дракон и предназначен, — сказала она. — Но все-таки выглядит он ужасно, да еще такой громадный! — Патрисия задумалась. — Сама бы я гробницу ни за что не нашла. А ведь до нее от тропинки метров пять-шесть вверх, не больше.

— Ее скрывают лианы, издалека вообще ничего не заметишь.

— Как же ты заметил?

Брайан оглянулся на тропинку. Джунгли тянулись, казалось, до самого океана.

— Так… — неопределенно ответил он. — Догадался.

— Удивительная догадливость.

— Это есть, — согласился он. — Думаешь, поэтому местные жители боятся говорить про гробницу? Из-за того, что она наводит на них страх?

— Может. Как знать? — В голосе Патрисии слышалось сомнение. Дракон произвел на нее удручающее впечатление, хотя она, разумеется, прекрасно понимала: бояться тут совершенно нечего. Это только скульптура.

— Мало того, — продолжил Брайан. — Представь, ты пробираешься сюда, раздвигая заслоняющую путь густую растительность. Тебя снедает любопытство: что тут такое? И вдруг твоим глазам предстает это чудище и земля уходит из-под ног.

— Как это?

— Ты знаешь, на Синушари повышенная сейсмическая активность. Теперь подумай: археологи, а может, просто какие-то местные жители, пробираются сюда, и вдруг — гнев богов! следует сейсмический толчок! Все в ужасе! — Он указал на огромный камень, упавший в ущелье. Когда-то этот камень, похоже, изображал драконье крыло. — Землетрясение не из самых крупных, но достаточно, чтобы перепугать до смерти самозванных археологов.

— Испугались они или нет, но золото-то захватить не забыли! — заметила Патрисия.

Она более или менее пришла в себя, настроила камеру и приготовилась делать снимки. Ведь ради этого она сюда и забралась.

— Возможно, сначала они разграбили могилу, взяли все золото. — Брайан сделал несколько шагов и склонился над землей. — А потом вернулись взглянуть, не осталось ли еще чего интересного. Судя по земле, тут шли ливневые дожди. Основание гробницы они порядком подпортили, фундамент расшатался, и, когда началось небольшое землетрясение, посыпались камни.

— Версия имеет право на существование, — признала Патрисия. — Думаешь, разгадал тайну Инди Топану?

— До некоторой степени. — Брайан огляделся. — Этот Топану явно не простак, его россказнями про гнев богов не испугаешь. Но тот факт, что строительных лесов не видно, говорит сам за себя: восстановительными работами тут и не пахнет. — Он взглянул на Патрисию. — Хочешь зайти внутрь?

Не слишком, мрачноватое все-таки место.

— Думаешь, это не опасно?

— Я же не инженер! Какие я могу дать гарантии?!

Да уж, дождешься от тебя! От Брайана Лавджоя пока одни неприятности, и только. Наверное, решил, что у нее коленки от страха дрожат… Ну ничего, она сейчас покажет, кто из них трус!

Бояться тут нечего. Просто у нее воображение разыгралось, вот и все.

— Будет достаточно твоего мнения, — холодно произнесла она. — Ты же мужчина. И в состоянии высказать обоснованное мнение.

— Перестань, Пат! — В его голосе послышались резкие нотки.

От неожиданности она застыла с камерой в руках.

— Что?

Он молчал. — — Что перестать? — повторила она вопрос.

— Ты снова воспринимаешь меня как врага.

Я же здесь, рядом. — Брайан взглянул ей прямо в глаза. — Чтобы защитить тебя, а не ставить палки в колеса. Если хочешь посмотреть, что там внутри, я пойду с тобой.

Патрисии показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Что, снова землетрясение?

Нет, это слова Брайана произвели на нее такой эффект: все принципы, с которыми она жила столько лет, вдруг в одночасье перестали существовать.

Сначала за руку ее взял, а она ее не отдернула. Естественно, она же умная, ему не удастся ее одурачить. А когда поняла, что бессильна сопротивляться чувствам, которые возбуждает в ней прикосновение этого мужчины, его взгляд, было уже слишком поздно.

А потом началось самое ужасное. Она совсем раскисла, стала о нем беспокоиться. Прибежала посреди ночи на пляж, чтобы убедиться: с ним все в порядке. Он обо всем догадался и поцеловал ее. Она же, вместо того чтобы дать ему пощечину, страстно отвечала поцелуем на поцелуй.

Забыв, что они соперники, что между ними схватка и ставки в этой игре слишком велики.

Что он задумал? Зачем ему все это?

Она не знала. А знала лишь одно: ей нужно, чтобы он был рядом, когда она войдет в гробницу, в это царство неизведанного.

Брайан будто читал ее мысли.

— Доверься мне, Пат, больше я тебя ни о чем не прошу. Ты же можешь просить меня о чем угодно.

Птицы перестали радостно щебетать вокруг, ожидая ее ответа.

Надо стоять до конца. Еще совсем недавно она была самодостаточна, автономна. Ей никто не был нужен.

Патрисия взглянула на чудище у входа. Какой ужас!

Но она не отступит, пройдет до конца и это испытание. Ни гробнице, ни Брайану не удастся ее запугать.

— Ты пойдешь со мной? — неожиданно для самой себя спросила она тихим шепотом.

— Дай руку. — Он протянул ей свою широкую ладонь.

Поколебавшись, Патрисия вложила в нее свою руку.

Он сжал ее и сказал:

— Все обойдется. Если, конечно, мы не будем пыхтеть как паровоз.

— Как паровоз?.. — повторила она, словно не понимая, что он ее имеет в виду.

Он крепче сжал ее руку.

— Готова?

А ведь правда: готова ли она?

К чему? К тому, чтобы сделать шаг в неизведанное.

Готова ли пойти на риск?

Патрисия тяжело вздохнула.

— Готова, — произнесла она.

Они подошли к входу. Вошли внутрь. Патрисия повернулась к Брайану и спросила:

— О чем угодно?

— Что? — не понял он.

— Ты сказал: проси о чем угодно. — Патрисия включила фонарик. Его луч пробежал по каменному полу и остановился на каком-то изображении на противоположной стене. — Ты и впрямь к этому готов?

А Брайан-то думал, что она его и не слушает, что гробница интересует ее гораздо больше, чем то, о чем он ей говорит.

Оказывается, она слышала каждое слово.

— А ты? — спросил он.

Патрисия помолчала. Задумавшись, она покрутила фонарик, чтобы осветить всю каменную стену. Перед ними предстала скульптура: на великолепном троне, украшенном драгоценными камнями, сидит великолепная женщина с распущенными волосами, мягко струящимися по плечам и обнаженной груди. Голову ее венчает диадема, на запястьях и лодыжках браслеты, на шее в несколько рядов ожерелье.

— Все так и есть, — прошептала Патрисия.

— Как же иначе?

— Я посчитала, что Топану лжет и никакой гробницы Нусанти-Хо не существует. И не было даже такой женщины. Он просто раздул эту историю для рекламы. Как-никак, он же министр туризма. Я думала, что они обнаружили какие-то развалины, сделали вид, что нашли там драгоценности, необычные ткани и все прочее, а на самом деле это подделка.

После чего Топану отправил мне телеграмму, чтобы я приехала, взглянула на фотографии и в наивном угаре раздула вокруг этого дела шумиху. Но, оказывается, гробница существует на самом деле.

— Невероятно. — Брайан был поражен, но вовсе не тем, что сказала Патрисия. Он приблизился к статуе и осторожно коснулся лица Нусанти-Хо. — Похожа на тебя, Пат. — Она повернулась к нему. — Стоит тебе распустить волосы, надеть на себя эту корону — и вас друг от друга не отличить. — Профиль Патрисии светился, будто золотой, от луча фонарика. Брайан коснулся рукой ее шеи. — Надеть на тебя бриллианты и изумруды, украсить руки золотыми браслетами…

Она сглотнула.

— Не говори ерунды. Я совсем на нее не похожа.

— Да ты — вылитая она! — Он нежно обхватил ее лицо руками и закрыл глаза. — Такие же брови. — Он потрогал их. — Носик. — Он провел по нему кончиком большого пальца. — Губы. — Ему не нужно видеть ее губы, он знает их до последней детали. Знает, какими они были перед самым поцелуем. И какими стали во время поцелуя, доставившего ему столько блаженства.

Зачем смотреть, если он и так все помнит? Эту вдруг появившуюся робкую улыбку, огонь в глазах, подсказавший ему: ей хочется того же, чего желает он сам. И, наконец, сам поцелуй. — Ты такая же, как она, — повторил он.

Патрисия отстранилась от него.

— Ничего подобного. Просто тебе кажется, что у меня слишком большой нос.

Брайан открыл глаза.

— Разве я сказал «нос»? Я сказал «носик».

Если бы я считал, что у тебя не нос, а носище, я нашел бы слова, чтобы ясно выразить свою мысль. У тебя очень красивый носик, и, если хочешь знать, он отлично дополняет и без того красивое лицо. Твое лицо. — Не давая ей и слова вставить, он наклонился, снял резинку, державшую пучок у нее на голове, и сказал: Стой спокойно. Пожалуйста! Позволь мне хотя бы это. А потом я сниму вас обеих, тебя и Нусанти-Хо. И ты собственными глазами увидишь сходство. — Он осторожно принялся высвобождать ее волосы. — Так ты о чем-то хотела спросить меня, Пат? Или попросить?