***

К Тёму я переехала. Точнее всё больше ночей проводила именно у него. Сначала речь шла о нескольких днях. Потом под любыми предлогами, Артём уговаривал меня остаться, и чем больше проходило времени, тем меньше я сопротивлялась.

Он на самом деле мне нравился. И возможно, в будущем, я еще поблагодарю эту жестокую игру судьбы. Которая развлекаясь, создала благоприятные условия, чтобы наши отношения сдвинулись с мёртвой точки.

Артём оказался заботливым парнем, нежным любовником и чутким во всех отношениях. Он буквально носил меня на руках, а его счастливый взгляд говорил сам за себя. Я могла бы в любой момент проститься с ним, но глядя в его голубые глаза, невольно останавливала свой порыв. Каждый раз. Со временем я свыклась с мыслью, что он не так уж и плох. И всё чаще ловила себя на том, что мне с ним хорошо. Не так, как хотелось бы в идеале. Но было спокойно, когда он рядом. Я реже изводила себя печальными мыслями, а тосковать было и вовсе некогда. По крайней мере, я чувствовала его поддержку; видела, что он готов меня защищать, и может, он не всё мне рассказал, но в чувствах его я не сомневалась.

Лерка была несомненно рада, что мы сошлись с Тёмом. Она каждый раз не забывала подчёркивать его достоинства и говорила, что мы идеальная пара. Ещё один человек был вне себя от счастья. Мой отец, узнав, что мы вместе, тут же позвал нас в гости. Мама напекла пирогов, а папа поручил Тёму жарить с ним шашлык. Кто знал моего отца, мог с уверенностью сообщить, это он доверял далеко не каждому. Папа расхваливал Артёма и весь светился. Эти двое давно нашли общий язык, но сейчас между ними царила полная идиллия, и мы с мамой решили в это не вмешиваться. Она отозвала меня на веранду. Поздний вечер августа напоминал о приближении осени, и в воздухе витала уже привычная для этого времени суток прохлада. Я укуталась в плед и устроилась в плетёном кресле напротив мамы.

— Ты любишь его? — задала она сходу вопрос, который и меня уже порядком измучил. Я тепло относилась к Тёму. Была благодарна, что он рядом. Меня уже веселили, а вовсе не раздражали его шутки, а иногда я даже любовалась глубиной его голубых глаз и ямочками на щеках. Но всего этого мне не хватало, чтобы назвать свои чувства любовью. Когда он обнимал меня, моё сердце не начинало усиленно биться, скорее наоборот. Оно замедляло свой темп, успокаиваясь. Может, я больше не смогу почувствовать то, что испытывала рядом с Ником? И пора смириться, что бывает и такая любовь.

— Он очень нравится мне, мама, — не стала я ей врать. — Он всегда рядом, и я уверена в нём. К тому же ты видела его улыбку, — решила я перевести в шутку разговор, — Тём смог с её помощью очаровать даже папу!

Она рассмеялась, но в глазах осталась грусть.

— Действительно, отца покорить мог только по-настоящему стоящий парень, — она показала жестом класс, и на время замолчала, став серьёзной. — Скажи, а твои кошмары… Всё ещё беспокоят тебя?

— Кошмары? — если честно, они меня совсем не оставили, хоть стали значительно реже появляться в моих сновидениях. Но даже воспоминания о том, как мне не хватало воздуха в этих снах, меня пробирал холод. И Никита совсем из них не исчез. — Нет, мам, не беспокоят, — зачем-то соврала я, пожимая плечами.

— Это хорошо, — серьёзно кивнула в ответ она и ещё больше меня озадачила. Может, я произносила имя Ника во сне? Когда мы вместе с ней были в Испании, например. Даже если так, это всего лишь имя. Но если мама рассказала об этом отцу… Он бы, наверняка заинтересовался и изучил моё окружение. Если всё так… Надеюсь, ему это не удалось. — Тебя что-то беспокоит дочка? — вдруг спросила мама.

— Мама, — я набрала в лёгкие воздух. — А тебе что-нибудь известно о поставках отца? Ты никогда не интересовалась его делами и… — я пыталась подобрать слова, чтобы не выдать себя, а заодно уберечь от возможного интереса папы к этим вопросам, даже если мама расскажет ему. — Ты никогда не задумывалась о его бизнесе?

— Что ты имеешь в иду? — сдвинула брови мама.

— Знаю, раньше не было таких ситуаций, но сейчас ему угрожали, и это вылилось в наш скорый отъезд. Тебе никогда не хотелось разобраться в его делах? Почему так произошло? И насколько честный его бизнес…

— Зачем мне это? — подняла брови мама и улыбнулась. — Я знаю, что мне нужно знать. А остальное… Когда-то я сделала выбор, быть рядом с твоим отцом. И он ни разу не дал мне повода сомневаться. Я уверена в нём, Мия. Знаешь, говорят, надо любить так, чтобы стоя за спиной, подавать патроны, даже если весь мир против.

— Знаю, — я вздохнула, — говорят.

— Почему ты вдруг спросила об этом? В отпуске таких вопросов не было…

— Просто интересуюсь тонкостями семейной жизни, — улыбнулась я в ответ, пряча за этой улыбкой свои настоящие мысли. Мама ничего не знает, папа тем более не расскажет. Да и что рассказывать? Я уже видела документы, связывающие отца с Крутыми. Отец и не отрицал в разговоре, что помогал им. Но стоит ли мне копаться дальше во всём этом? И к чему это приведёт? Так ли мне нужно знать? Ответ я знала. Нужно. Но лишь потому, что у Ника был к моему отцу интерес. И ему удалось зародить во мне сомнения. Мне же было важно знать, зачем Никите настраивать меня против отца, ведь если бы Нику удалось, если бы я осталась с ним, кто знает, каких дел бы наворотила. Вот почему, ему так важно было держать меня «на поводке». Я же шагала за ним, слепо следуя его инструкциям! Подавала патроны. И продолжала бы, если бы «не сорвалась с крючка». Возможно, мама мудро поступила отгородившись от подобных проблем, просто находясь рядом с папой и поддерживая его во всём. Стоять и подавать патроны, не разбираясь, кому они предназначены. Будучи уверенной в партнёре, наверно, это легче сделать. Вот только не всегда мы выбираем, за чьей спиной стоять. Но теперь со мной рядом Тём, и как ни странно, сейчас была рада этому.

Мы ещё немного поболтали с мамой на обыденные темы, а позже вернулись к мужчинам, которые уже чуть ли не обнимались. Выглядели эти двое, и правда, забавно. Нам оставалось только переглядываться и удивляться их идиллии. Впрочем, это лучше, чем обычный подозрительный взгляд отца на моих знакомых.

— Не спускай с неё глаз! — давал ценные указания папа внимательно слушающему его Артёму. — Мою дочь нужно оберегать, словно хрустальную вазу. Я говорил уже, что у неё хобби — попадать в передряги? Нет? Тогда слушай. Когда ей было двенадцать лет… — начал отец свою любимую часть рассказов моего детства, и далее последовала история, как я потерялась в магазине, испугавшись грома, раздавшегося за окном, и спряталась в шкафчике для одежды, а меня искали всем магазином. Потом рассказ сменился другими событиями из моего детства, где я умудрялась попасть в какую-нибудь переделку. Тём улыбался и брал меня за руку. Иногда он обнимал и шептал на ухо, что очень явно представляет всё это. И что сейчас со мной тоже не соскучишься.

На следующий день у нас с папой всё-таки состоялся ещё один разговор. А точнее, он заверил, что группировка Тимура полностью обезврежена, а оставшиеся под полным контролем “Крутых”, и мне не о чем беспокоиться, но то, что рядом со мной есть человек, который может меня защитить, он безусловно отметил.

— Я видела в новостях про перестрелку в городе, — продолжила я разговор, наблюдая за реакцией отца. — Это как-то связано с людьми Тимура?

Отец нахмурился, но серьёзного беспокойства я в его глазах не заметила, скорее интерес.

— Почему ты так решила?

— Папа… — я испугалась своего же голоса. Хотела задать вопрос, но ответ на него боялась услышать. — Если это месть…

Отец поднял брови.

— Я не вмешивался в их судьбу, если ты об этом. Почему у тебя в голове вообще возникли такие мысли? — отец теперь хмурился, внимательно меня разглядывая. — Да, я знаю о перестрелке. Ситуация произошла неприятная, но не буду скрывать — мне не жаль этих мерзавцев. Заслужили. Они чуть не отняли тебя у меня, если ты не забыла.

У меня по спине пробежал холод. Я, конечно, не забыла. Покачала головой и обняла себя за плечи.

— Тебе не о чем беспокоиться, — повторил он. — И это главное.

Я неуверенно кивнула, и больше мы об этом не говорили. А если бы это отец расправился с моими обидчиками? Простила бы я его? Не знаю. Может быть. Но сейчас я ему верила. Он — мой отец, и волнуется обо мне. А все мои сомнения — это просто отголоски попыток Ника сбить меня с толку. Я выбросила эти мысли из головы. Если и есть мужчина, который проявляет обо мне настоящую заботу — так это папа. А не тот, который только и говорил, что печётся о моей безопасности, но своими действиями лишь усугублял моё положение.

Когда мы уже ехали домой, Артём поблагодарил меня, что впустила его в свою семью. Маму он тоже в итоге покорил, хоть она сначала и с подозрением посматривала на нас. Но я так широко улыбалась, изображая счастье в глазах, что и она расслабилась. А я с облегчением вздохнула. Пусть всё выглядит так, будто я нашла, что искала. Это убережёт мои же нервы и нервы родителей.

Впоследствии мы ещё не раз приезжали к ним, и каждый раз нас ждал тёплый приём. Всё чаще меня посещали мысли о том, что с Тёмом я чувствую себя у родителей уютно, спокойно, невольно представляя, что было бы, появись я тут с Ником. Вряд ли бы встречи были наполнены таким же умиротворением. Да, Ник тоже способен расположить к себе, но его взгляд говорил бы сам за себя. Папе бы было необходимо докопаться до его биографии. И кто знает, что бы он там обнаружил.

С родителями Артёма я тоже имела честь познакомиться. Правда, лишь однажды. Это была встреча в ресторане, куда меня позвал Артём. Там должны были ужинать его родители, а мы после затянувшихся пар присоединились к ним, когда они уже собирались уходить. Обменявшись парой вежливых фраз о радости нашей встречи, мы перешли к разговору о погоде, затем об учёбе и планах на ближайшее будущее. На лице Ларионова-старшего сияла любезная улыбка, но взгляд был оценивающим, а мама довольно искренне сообщила, что безумно рада со мной, наконец, познакомиться. Только сейчас я обратила внимание, что цвет глаз достался Тёму от матери. Небесно-голубой, светящийся невероятной добротой. Хотя внешне, Тём несомненно был больше похож на папу. Его я уже видела раньше, а вот мать видела впервые. Извинившись, что им срочно нужно бежать, они попрощались, а Тём, казалось выдохнул.