Папа на какое-то время замолчал, а я задала вопрос:

— Но почему нельзя было сбывать его товар через тебя, папа? Он незаконный? — конечно, я знала ответ, но мне хотелось, чтобы в этом признался и сам отец.

— Незаконный, дочка…

— Значит, наркотики, — сказала я скорее утвердительно, чем задавая вопрос, и отец кивнул. — Но отгружать запрещённые препараты «Крутых» ты не боялся? — отец моментально отреагировал. Прищурил глаза и всматривался некоторое время. Он тоже знает, что мне известно намного больше. Просто хотел убедиться? Да, мы отдалились, папа. Так, что обратного пути, кажется, нет.

— Мия, тут всё не так просто, чем кажется. Я не мог отказывать Крутым в их, назовём это «просьбах». Они не наглели, и отгружали мы частями, под видам наших новых разработок. По документам всё нормально, риск минимальный. Добавлять к этому ещё и груз Дадиева было бы невозможно, к тому же Крутые ясно дали понять, эта сфера для Тимура закрыта. Но Дадиеву было мало разрешённых поставок. Он хотел больше, при этом руководствуясь местью. Когда мы ему отказали в первый раз, несколько лет назад, он обозлился. Как оказалось позже, он все средства вложил в тот груз. А получив от нас отказ, попробовал протолкнуть его по своим каналам. Без одобрения Крутых, это было невозможно. Его ребят поймали правоохранительные органы. Тимуру чудом удалось вывернуться, где-то откупиться, заплатив хорошую сумму, продав абсолютно всё, что у него было. После чего пришлось начинать с нуля. Но месть на меня у него в голове обосновалась уже тогда. И с каждым годом она лишь росла. Во что это вылилось сама видишь.

— Вижу. Но почему ты мне это сейчас рассказываешь?

— Зотов проводил расследование какое-то время. По своим каналам он выяснил, что у Тимура компромат на меня выкрали, как и компромат на Крутых. И если это сделал один и тот же человек…

— То и Крутые тебе не помогут? Лишишься такого прибыльного бизнеса. Ты этого боишься, папа?

— Меня убьют, Мия. Если всё это попало в руки его правой руки…

— Есть причины сомневаться, что Крутые с ним расправились? — я так взволновано, с надеждой в глазах задала этот вопрос, что не сразу поняла, моё довольно странное поведение может вызвать ненужные вопросы, учитывая, что отец сообщил, будто его может убить человек, похитивший эти сведения.

— Он мог передать эти документы кому угодно, понимаешь? Для этого ему самому не обязательно находиться в статусе жильцов этой планеты, — вот теперь на моём лице появилась печаль. Действительно, кто угодно может распорядиться этими находками.

— Но до сих пор никто не воспользовался, возможно их больше не существует… — робко подала голос я, но отец добавил:

— Я отправляю маму заграницу и хочу, чтобы ты отправилась с ней. Защитишь диплом и приезжай к нам.

— Это исключено.

— Я говорю тебе всё это, чтобы ты понимала, ситуация серьёзная. Очень серьёзная. Нужно уехать отсюда. «Крутые» ведут себя странно. И я не знаю, что от них дальше ждать.

— «Друзья» не оправдали надежд? — немного с сарказмом задала я вопрос, вспоминая, как отец уверял меня в их добропорядочности.

— Сейчас сложная ситуация, чтобы делать однозначные выводы. Но каждый шаг может повлечь за собой непредсказуемые последствия, — проигнорировал он мои намёки.

— Ты сам ввязался в это папа. Многие живут без всего этого криминала. Так почему бы не стать обычным человеком?

— Обратного пути нет, — оборвал меня отец, а мне стало не по себе. Я обвиняю его сама не зная всего, а ведь, возможно, у отца, действительно, нет выбора? Он привык выполнять «просьбы» Крутых, чтобы мы с мамой жили спокойно. Однако что-то изменилось. И ему снова угрожает опасность? Теперь от Крутых? Мне вдруг захотелось прижаться к нему, как раньше. Потрепать рукой его седые виски и сказать, что люблю его. Но это чувство прошло так же внезапно, как и появилось. Я скучаю по тому человеку, которым его считала так долго. И пока что не могу принять правду. Особенно учитывая слова Ника. Всё, что он говорил подтверждалось, исключение было лишь в том, что не было никаких оснований считать, что мой отец — убийца. Но сейчас я всё больше думала о том, что Никита просто так бы не стал этого говорить.

— Есть ещё кое-что, — папа откашлялся и видимо, всё ещё сомневаясь, стоит ли говорить мне всё, немного помолчал.

Я уже начала ёрзать на сидении, что такого ещё может быть тайного, о чём я должна знать. Отец нервно провёл рукой по волосам.

— Мне на электронную почту пришло письмо, — вдруг проговорил он. — Содержание этого письма довольно странное, — он посмотрел в мои глаза, будто я должна было это прокомментировать, но совершенно не понимала, о чём идёт речь. — Не хочешь ничего рассказать? — я подняла брови, и поняв, что так и не дала ответ, лишь покачала головой.

— Почему я должна что-то сказать? И причём здесь письмо?

— Будешь делать вид, что ничего не знаешь… Когда ты перестала мне доверять, дочка? — обеспокоено поинтересовался он, а мне хотелось задать вопрос в ответ. Не тогда ли, когда ты Артёма ко мне приставил? Года два назад. И не я, а ты перестал доверять мне, папа. Может, в этом дело? Вслух я, конечно, промолчала. Но письмом заинтересовалась.

— Я, правда, не знаю, что в письме. Может, расскажешь?

Он неодобрительно качнул головой и вздохнув, будто я его расстроила, всё же решился:

— Когда тебе исполнилось восемнадцать, я открыл ячейку в банке на твоё имя. Внутри то, что ты ищешь, — хмуро бросил он и руками закрыл глаза, словно умывшись невидимой водой, он облокотился на сидение.

— Но я ничего… — я вдруг задумалась. Наверно, не стоит показывать, что не в курсе. — Что за банк?

Отец нахмурился и, оглянувшись, словно сквозь затемнённые стёкла его джипа, за нами кто-то следил, и, открыв блокнот, который достал из кармана, что-то записал. Оторвав лист он передал мне. Значит, банк «Выбор».

— Номер ячейки ты знаешь наверняка, раз ключ у тебя. Могла бы просто попросить, а не устраивать весь этот цирк, — вроде бы обиженно заявил папа. Знать бы ещё какой цирк он имеет в виду, я вот, например, точно не в курсе о чём он. Но лишнее слово сказать побоялась. Значит, отец уверен, что я что-то знаю. То, что мне по его мнению вдруг стало интересно. И если я заявлю, что знать ничего не знаю, он и не расскажет ничего.

— Не понимаю, почему ты начала сомневаться во мне. Я люблю тебя и буду любить, чтобы ты не вытворила. Просто знай это. А та давняя история. Не знаю, откуда тебе стало это известно, но там доказательства о моей невиновности, но и причастности к тем событиям. Поэтому я их надёжно спрятал, надеясь, что когда-нибудь, ты должна будешь узнать правду, переняв мой бизнес. Правда, не думала, что ты захочешь всё знать так рано. Денег там нет. Я всё перевёл на твоё имя, документы там же. Об этом я вообще никому не говорил. Как ты узнала, Мия?

— Случайно, — пробормотала я, ещё не приведя мысли в порядок. Надо же, ячейка какая-то.

— Ясно. В любом случае, я собирался о них рассказать тебе, правда, не думал, что это случится так скоро. Я подвезу тебя, ты в институт или на работу? — тон он внезапно сменил, будто только что мы не говорили об этих странных вещах. Будто всё нормально.

— В институт, — ответила я, и всю дорогу больше не произнесла ни слова.

До защиты диплома оставалось всего лишь пару дней. Преподаватель рассказывал на что следует обратить внимание, при защите, а я никак не могла сосредоточиться. Видимо, я настолько плохо выглядела, что даже Артём поинтересовался, что со мной. Хотя в последнее время он вообще ко мне не подходил.

— Всё нормально. Почти. Впрочем, как всегда.

— Ты на машине? В таком состоянии тебе за руль нельзя, — вот как. Может, папочка уже сообщил ему, что мы виделись и на меня всё это произвело впечатление.

— А что с моим состоянием? К тому же я не за рулём.

— Я отвезу тебя, — продолжал настаивать он, а я скорее просто потому, что сейчас была не в настроении спорить, согласилась. По дороге он на меня изредка поглядывал, я же старалась смотреть исключительно вперёд. Остановившись у моего подъезда, он робко поинтересовался:

— Я провожу тебя до двери?

— Может ещё и на чай зайдёшь? — с сарказмом добавила я, но шутки Артём не понял.

— С радостью, — он улыбнулся широкой улыбкой, а я махнула рукой. В общем-то мне абсолютно всё равно, что он будет пить чай на моей кухне. Внутри сковывала непонятная тоска, если рядом кто-то будет, пусть даже Тём, оно видимо и к лучшему. По крайней мере, не истязаю себя мыслями.

Разговор у нас не клеился. Попытки Артёма разрядить обстановку, успехом не увенчались. Каждый раз тема переходила к нашим отношениям и мы замолкали. Я поняла, что ещё злюсь на него. Не могу простить. И что странно, меня злило, что я была одновременно и рада, что он здесь. Не даёт сойти с ума окончательно, сидит, как прежде на моей кухне и улыбается, будто мы до сих пор пара. Но вместе с тем, мне хочется вернуться в ту ночь и не впускать его в свою квартиру. Я злилась сейчас на себя из-за этих противоречий в своём состоянии. С трудом дождавшись, пока он допьёт чай, быстро убрала чашки, не давая ему опомнится и произнесла, отвернувшись к раковине:

— Тебе пора, — неизвестно как далеко я могу зайти, пытаясь отвлечь себя от тревожных мыслей. И не воспользуется ли моим состоянием Артём. Он в этом мастер.

— Не хочешь, чтобы я остался?

Как будто не знает. Конечно, не хочу.

— Артём, мы же… — обернулась и вздрогнула, он стоял совсем рядом, и теперь я упиралась ему в грудь. — Уходи.

Тём отошёл и направился к выходу, а я отдышавшись последовала за ним. Уже открыв дверь он обернулся и сказал, не сводя с меня глаз:

— Верни мне ключи. На защиту диплома принеси, — добавил он и вышел, не дожидаясь моего ответа. Совсем забыла, что не вернула ему их. Я бы и сейчас их отдала, но он так быстро сбежал, что ничего не успела сделать. Хорошо, верну. Они мне больше не понадобятся. Наверно, и Артём это понял. А может, боится, что снова ворвусь к нему, а он будет не один…