Женщина молчала, но в ее глазах было столько ненависти, что и слова были не нужны. Когда из операционной вышел Борис, все сразу как-то стихли и облако ненависти развеялось. Врач осмотрел нас напряженным взглядом и сказал:

— К сожалению, мы не смогли его спасти. У Марка была неизлечимая болезнь и жить ему оставался от силы месяц. Поэтому, возможно, это и к лучшему, что он долго не мучился. Боли у него были чрезвычайно сильные.

Борис еще что-то говорил, а я не сводила взгляда с Доминика. Его лицо не выражало никаких эмоций, но, что творилось у него внутри, даже представить себе не могла.

Мама Давида так вообще упала на колени и театрально закричала на всю клинику. Стало противно и неприятно смотреть на ее мини концерт. Я не чувствовала в ее голосе даже капельки боли и от этого стало неловко. Все было только ради денег. Сегодня убита горем вдова, а завтра богатая и свободная женщина.

Доминик мазнул равнодушным взглядом по женщине и, взяв меня за руку, повел на выход. Я молча шла за ним и никак не могла подобрать нужные слова. Что можно сказать тому, кто не испытывает боли урона, потеряв родного отца? Холодная рука Воронова крепко сжимала мою и это давало маленькую надежду, что после всех сегодняшних событий он не закроется от меня и я его не потеряю.

Глава 36


Домой мы возвращались в напряженной и гнетущей атмосфере. Доминик продолжал держать мою руку в своей, но голова его была повернута в другую сторону и он наблюдал как над городом встает солнце. Интересно, стало ли ему легче после того, как пришло понимание, что отца больше нет. Отпустила ли его та боль, что сопровождала долгими годами…

— Как ты? — спросила тихо, даже не надеясь услышать ответ.

— Сам не знаю, — вздохнул Воронов, не глядя в мою сторону. — Вроде радоваться надо, все же столько лет мечтал об этом моменте, а внутри ни одной эмоции нет. Мой папочка таки прирожденный бизнесмен, умер лишь после того, как решил все свои дела.

— Не все, — возразила. — Ты же ему так и не простил.

— Сомневаюсь, что ему так сильно было нужно мое прощение — задумался Доминик. — Он просто боялся, что после смерти придется встретиться с мамой. А она точно спросит хорошим ли отцом он был.

Приехав домой, я в первую очередь отправилась в душ. Хотелось смыть с себя все напряжение и усталость. Спать хотелось очень сильно, но я не собиралась тратить эти несколько часов на сон. Кто знает сколько времени я не буду видеть Доминика, поэтому сейчас хотела быть рядом с ним. Собрав наскоро чемодан, я отправилась искать Воронова.

Мужчина нашелся в своем кабинете. Доминик сидел за столом и, нахмурившись, просматривал что-то на планшете. Я тихонько подошла к нему и обняла за шею.

— Почему не спишь? — первым спросил Воронов, откладывая планшет.

— Не хочу тратить эти несколько часов на сон. Давай позавтракаем вместе, — ответила тихо.

— Окей. Закажи что-нибудь из ресторана по своему усмотрению, — согласился Доминик и, расцепив мои руки, встал со своего места. Я сразу почувствовала, что что-то изменилось в его отношении и это меня сильно напугало.

— Что с тобой? — спросила, когда Воронов налил себе в стакан виски. Если он пьет с самого утра, значит, что-то точно не так.

— Знаешь, смерть отца и все ощущения, что пришлось сегодня ощутить, заставили меня задуматься, — голос его звучал устало и безэмоционально. — Я не хочу быть таким, как он. Не хочу всю жизнь провести с чувством вины, если с дорогими мне людьми что-то случится. Я не герой и не такой замечательный парень, как ты любишь говорить.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать… — растерянно пролепетала. Но на самом деле уже прекрасно понимала, что меня ждало дальше.

— Я не планирую жениться. Не планирую заводить детей. Не планирую влюбляться, — Доминик смотрел мне прямо в глаза и бил наотмашь каждым своим ужасным словом. В его глазах больше не было того тепла, с которым он смотрел на меня. Там снова все покрылось льдом.

— Для тебя все так просто? — сердито спросила. — А о моих чувствах ты подумал? Я люблю тебя! Разве этого тебе мало?

— Я тебя не люблю, — спокойно сказал Доминик и я замерла с открытым ртом. Хотелось так много сказать, но после его признания желание мгновенно исчезло.

— И чем ты сейчас отличаешься от своего папы? — все-таки выдавила из себя. — Боишься ответственности? Прячешь голову в песок? Где делся тот Доминик Воронов, в которого я влюбилась с первого взгляда? Как можно бояться того, чего еще даже не попробовал?!

— Я понимаю твои чувства, — вздохнул Доминик и сел в мягкое кресло. — Не надо было давать тебе напрасных надежд. Ты хорошая девушка, а я использовал тебя. Надеюсь, что ты будешь счастлива и забудешь меня, как страшный сон.

— Что бы ты там не говорил, я тебе не верю, — говорить было больно и я знала, что словами ничего не изменю. Не смогу его убедить в своей правоте, но, к сожалению, это была моя последняя возможность высказаться и я ее не потеряю. — Я видела, что не безразлична тебе. И я уверена, что ты тоже меня любишь. Я очень надеюсь, что ты быстро выкинешь из головы всю ту ерунду, что там осела и вернешь себе светлый ум. Возможно, это и к лучшему, что я полечу к сестре. У каждого из нас будет возможность принять для себя важные решения. До встречи, Доминик!

— Прощай, Ева! — сказал он тихо, поглядывая на стакан в своей руке.

Я вышла в коридор и почувствовала как пекут глаза от не выплаканных слез. Подхватила свой чемодан и пошла на выход. Захар растерянно вытаращился как я молча захожу в лифт, даже не попрощавшись. Выйдя на улицу, перевела дыхание и вызвала такси. В этом городе остался лишь один человек, с которым я хотела попрощаться поэтому, назвав водителю адрес Карины, машина повезла меня к подруге.


Доминик


Как только за Евой закрылась входная дверь, стакан с алкоголем полетел в стену. Осколки стекла разлетелись по всей комнате, но сейчас меня это волновало меньше всего. Я чувствовал себя самым большим в мире подонком. Ева была права, я трус. Страх за чью-то жизнь затмил здравый смысл и заставил поступить так с малявкой.

Вся эта ситуация с отцом заставила меня задуматься над тем, что я делаю не так. С того дня, как умерла моя мама, я жил лишь для того, чтобы когда-то отомстить отцу за то, что не смог ее защитить. А теперь, когда его сердце перестало биться, не почувствовал покоя. Даже капли удовольствия не получил.

Но в голове что-то щелкнуло и пришло понимание. А чем я лучше своего отца? Из-за меня близкие люди тоже постоянно в опасности. Из-за проблем с Фроловым я сам словно на пороховой бочке. К счастью, папа додумался вернуть мне флешку и теперь я смогу уничтожить того мудака раз и навсегда.

Но почему внутри так больно? Хотел же быть один, не нести ответственности за Еву, а когда она ушла, захотел броситься за ней. Возможно, она права и нам стоит побыть некоторое время отдельно. Пока она будет с сестрой, я смогу спокойно решить все проблемы здесь и наконец разобраться со своими чувствами.

Захар зашел тихо и недовольно оглядел мой небольшой погром.

— Доминик Маркович, как вы и просили, за Евой присматривают наши люди. Она вызвала такси и поехала к своей подруге, — голос Захара звучал спокойно, но мне показалось, что в нем пробежали нотки злости. Неужели он тоже думает, что я поступил неверно?

— Пусть за ней следят до самого аэропорта, — дал распоряжение. — Когда Фролов узнает, что я дал ход флешке, начнется война. Лучше нам хорошо подготовиться. Кстати, документы на передачу тебе охранной фирмы готовы. Осталось лишь подпись поставить.

— Вы уверены, что хотите этого? — напряженно взглянул на меня Захар.

— Думаю, хватит уже тебе прикрывать мою спину, — ответил серьезно. — Станешь директором, засядешь в кабинете и будешь приказы раздавать. К тому же, думаю, Марта будет рада такой перспективе.

— Марта… — замялся Захар. — Хочет развестись.

— Серьезно? — удивился. — Похоже, она все-таки не выдержала рядом с тобой. Возможно, еще не все потеряно и ты сможешь ее убедить не делать этого.

— Дело в том, что я не хочу ее разубеждать, — нахмурился мужчина. — Она хочет семью и детей, а я уже не в том возрасте, чтобы становиться отцом. Я даже представить себя не могу с ребенком на руках. Не мое это. Поэтому, думаю, будет лучше отпустить ее и не мучить.

Захар ушел, а я все думал над его словами. Он никогда не думал о семье и это было довольно странно. Потому что я постоянно думаю о Еве, хочу, чтобы она была рядом. А дети… До встречи с этой девушкой это вообще был закрытой темой, а теперь я часто представлял себе малявку с ребенком на руках. Моим сыном или дочерью…

В душе сразу же становилось так тепло, но уже за миг всю эту милую картину накрывало понимание, что я не готов создавать семью. Не хочу, чтобы мои дети страдали так, как страдал я. И почему-то упорно гнал от себя мысли, что я не мой отец и жить могу без тех ошибок, которые делал он.

Глаза пекли и слезились. Спать хотелось все больше. Но я упрямо продолжал сидеть в кресле и считать минуты, когда Ева покинет этот город и эту страну. Не знаю даже когда мой мозг отключился, и я заснул. Но когда проснулся, на часах уже был третий час дня.

Выйдя в зал, я набрал номер Захара.

— Слушаю, Доминик Маркович, — послышался голос охранника.

— Ева села на самолет? — сразу же перешел к делу.

— Да.

Всего одно слово, а в сердце словно рана появилась. Бросив телефон на диван, я зарылся руками в волосы и с силой потянул. Хотелось физической болью заглушить боль душевную. Но, увы, ничего не вышло, хотелось упасть на колени и выть от отчаяния. Блять! Я же сам этого хотел! Выгнал ее из своей квартиры и из своей жизни! Растоптал ее чувства, которые девушка так просто и искренне мне подарила. Так почему же так больно сейчас мне?