Я переживал за Брайана. Остаток недели я заезжал за ним по утрам, провожал его на все утренние уроки, и он обедал со мной, Мэдисон и Джозией на футбольном поле. Даже когда в среду пошёл дождь, мы встретились там и нашли место под трибунами. Думаю, нам всем хотелось ненадолго выбираться из здания школы. Каждый день я ехал обратно в Уолл, в 15:05, чтобы встретить его на южной парковке и подвезти домой.

Брайан больше никогда не упоминал идею ездить домой с кем-то другим, и я тоже не поднимал эту тему. Мне хотелось заезжать за ним, поддерживать его, и я не собирался задумываться над этим.

На нас много смотрели, когда мы шли вместе по коридору или заезжали на парковку. По большей части, думаю, все жалели Брайана. В день стрельбы я дал интервью на камеру, стоя на парковке, в крови и в полном шоке. Дрожащим голосом я объяснял, как только что держал внутренности парня в его теле, в окружении трупов. И этот отрывок показывали по национальным новостям. Часто. Полагаю, дело было в крови и балагане. В драме. Думаю, к этому времени все в школе поняли, что этим парнем был Брайан Маршал. Так что пока на нас смотрели, была молчаливая поддержка. То есть, люди просто расходились и наблюдали, как мы идём, будто мы герои или кто-то ещё. Было много сочувствующих улыбок.

«Привет, Брайан. Привет, Лэндон».

Это было странно.

В пятницу утром, компания чирлидеров, включая бывшую девушку Брайана, Дженнифер, стояла на улице, когда мы вышли из машины около крыла А. Они подошли к нам и похитили Брайана, взяв его под руки и уходя с ним. Но, по крайней мере, Дженнифер повернулась посмотреть на меня и благодарно улыбнулась.

Конечно. Без проблем. Веселитесь с мальчиком.

Может быть, они его развеселят. Бог знает, я это не исключал.

Казалось, Брайану не стало легче находиться в школе. Когда мы шли по коридору, он смотрел сквозь людей, всегда сканируя коридор или оглядываясь через плечо. Если раздавался громкий шум, он подскакивал. Иногда его руки дрожали, или на лице выступал пот, которого не должно было быть. Было тяжело смотреть, как он борется с этим страхом. Это вызывало у меня желание ещё больше защищать его, быть с ним рядом.

До сих пор мне удавалось справляться со своими школьными заданиями, по большей части потому, что в этом году мои уроки в Уолл были проще пареной репы, а дедлайны отошли на задний план из-за стрельбы. Слава богу, не было никаких вызовов, потому что прямо сейчас оценки были на последнем месте в моих мыслях. Мой мозг был полностью одержим контролем за оборотом оружия. Я читал всё, что мог найти, или гуглил законы об оружии, протесты, заявления других стран, мнения различных политиков в штате и федеральной власти. Мы говорили об этом каждый день за ланчем. Мэдисон и Джозия были так же заведены, и это занимало большую часть нашего совместно проведённого времени.

Брайан всегда слушал, пока мы вели свои оживлённые обсуждения. Но он редко что-то говорил.

Да, я переживал. В то время как отчасти мне нравилось, как он ищет меня взглядом, как при виде меня на его лице отражается облегчение, я знал, что это не говорит ничего хорошего о его психическом состоянии. Теперь он выглядел ещё более загнанным, чем на похоронах Джейка. Он никогда не ел больше одного кусочка своего ланча. И под его глазами были тёмные синяки, будто он не спал.

Знаете, что? Было крайне жестоко заставлять его возвращаться в это здание. Если бы Брайан был моим ребёнком, я бы позволил ему учиться на дому. Потому что заставлять кого-то сталкиваться со своими страхами могло быть хорошей терапией в каких-то ситуациях, но Брайан, казалось, просто замыкался, и ему становилось хуже. И это действительно меня злило.

В четверг днём, когда я заехал за ним, Брайан сказал не больше чем «привет», садясь в машину. Не хорошо.

— Привет. Я собирался узнать, голоден ли ты. Мы могли бы заехать в «Вендис», если хочешь. Мне до нелепости хочется Фрости.

Брайан улыбнулся.

— Серьёзно? Фрости? Я не ел его лет с пяти.

— О боже, они такие вкусные. Хочешь попробовать?

Брайан задумался над этим. Он кивнул. Его улыбка исчезла, но в глазах появилось чуть больше тревоги, чем раньше.

— Круто.

Мы оба вели себя так, будто это было самым бессмысленным мероприятием в истории мира. Но оно казалось отчасти значимым.

В «Вендис» я заказал шоколадный Фрости и большую порцию картошки, а Брайан сказал «то же самое». Я был рад увидеть, что он поел немного картошки, пока я вёл машину к себе домой. И когда он попробовал Фрости, то посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Вкусно, да? — произнёс я.

— Потрясающе. Как ты остаёшься таким тощим?

Я пытался не чувствовать обиду. Это была истинная правда.

— Гены. Подожди, пока не познакомишься с моей мамой. Она крохотная.

— А я нет, приятель. Но, наверное, мне не нужно об этом переживать, раз я не играю в футбол, — Брайан съел ещё ложку и посмотрел в окно.

«И потому что ты выглядишь так, будто не ел месяц», — подумал я. Но оставил это при себе.

Мои родители оба были на работе, так что дом был предоставлен только нам. Я отвёл Брайана в свою комнату и показал ему несколько сайтов, которые предоставляли онлайн-курсы колледжей, и как они работают. Там были видео с кабинетами и форум для взаимодействия с профессорами и другими студентами. Он казался очень заинтересованным.

— Значит, гипотетически, можно поступить в колледж и никогда не выходить из дома? — спросил он, наклоняясь над моим столом, чтобы смотреть в мой компьютер, пока я сидел на стуле.

«Никогда не выходить из дома? Чувак. Нет».

— Эм… Думаю, есть некоторые колледжи, которые предлагают чисто онлайн-обучение. В плане бизнеса. Но они не… в смысле, ты ведь хочешь уехать в колледж, так?

— Может быть. Если это означает, что я уеду от отца, — голос Брайана был напряжённым.

Мой стол стоял у окна. Наш дом был отчасти маленьким, но лужайка спускалась по склону к реке. Взгляд Брайана продолжал смещаться туда, его тело напряглось.

— С закрытыми жалюзи экран видно лучше, — сказал я, желая быть весёлым, но прозвучало это неловко. Я встал и закрыл жалюзи, спрятав задний двор за стеной белых планок. Когда я развернулся, лицо Брайана было красным.

— Должно быть, ты считаешь меня полным шизиком, — он скрестил руки на груди. — Я знаю, что это глупо, но просто не могу ничего поделать.

— Нет, я понимаю. Когда мне было десять, я посмотрел «Охотника на людей». Я был так напуган, что неделями не мог пройти мимо открытого окна без мыслей о том, что кто-то там за мной наблюдает.

— Правда? — он был настроен скептично.

— Клянусь. Мама до сих пор напоминает мне об этом, когда я смотрю ужастики, — усмехнулся я.

— Но… ты не чувствуешь этого после стрельбы, — сказал Брайан тоном, полным ненависти к себе. Боже.

Это обсуждение внезапно стало очень серьёзным.

— Брайан, я не был у них под прицелом. Меня не ранили.

Он отвёл взгляд и моргнул, но выражение его лица стало более мучительным.

— Ты забежал в опасность. Ты хотел спасти жизни. Я просто спрятался. Вот так.

Он действительно так думал? Меня охватила вспышка жгучей злости. Так много людей были повреждены, так много жизней сбиты с пути. Люди смотрят на число погибших, будто это определяет стрельбу. Но на каждого погибшего приходилось ещё двадцать человек, которые по-прежнему истекают кровью от невидимых ран. Я каждый день видел их в школе. Но Брайан был полностью сломлен. Это разбивало мне сердце.

— Иди сюда, — взяв его за запястье, я подошёл к кровати. Я сел и притянул его рядом с собой. Брайан смотрел на свои колени.

— Послушай, — сказал я, пытаясь убрать злость из своего голоса. — Если бы стрелки пришли в актовый зал, где были я и Мэдисон? Мы бы запаниковали, убежали и спрятались. И всё. Когда кто-то идёт на тебя с оружием, ты не можешь сделать ничего другого. В смысле, у тебя нет оружия. Что, по-твоему, ты должен был сделать?

Он поднял взгляд на меня, нахмурившись.

— Я должен был… — на его лице промелькнуло замешательство.

— Да?

Я видел, как он пытается это обдумать.

— Если бы я кинулся на них, они бы просто пристрелили меня. Но я мог бы уступить кому-то другому это место за питьевым фонтаном. Оно не особо скрытное, но я знал, что это лучше, чем прятаться за столом, — его голос дрожал от эмоций.

О боже. Он действительно так думал? От самой мысли меня бросало в жар и в холод, и я дрожал от страха. Но сохранял выражение лица пустым.

— Ладно. И сколько времени у тебя было, чтобы принять это решение, Брайан?

Он сглотнул. Я видел ответ на его лице. Времени не было никакого.

— Ты оттолкнул кого-то с дороги, чтобы занять то место?

— Нет, — его голос был шёпотом.

— Ты не сделал ничего плохого. Ты слышал, как стрелки идут прямо на тебя, и отреагировал так же, как любой другой в смертельной опасности, ища любое возможное место, чтобы спрятаться. Я сделал бы совершенно то же самое.

Он закусил губу, думая над этим. Но хмурость на его лбу разгладилась. Он ссутулился и покачал головой.

— Спасибо. Я хочу сказать, что ценю это.

— Ну, это правда, — я положил руку ему на плечо. Это был «братский» жест, и я сделал это мимолётно, отстраняясь после быстрого сжатия, хотя отдал бы что угодно, чтобы притянуть его в свои объятия. — Кроме того, если бы ты не спрятался за питьевым фонтаном, ты был бы… — мой голос надломился. Я надавил. — Я просто рад, что ты спрятался.

— Я едва держу себя в руках, знаешь? — произнёс он, глядя мне в глаза. — Когда всё наладится?

— Я не знаю.

К чёрту. Я обвил его руками. Его руки легли мне на спину, а голова — мне на плечо. Мы сидели так долгое время. Обнимаясь.

Несмотря на недавнюю потерю веса, его спина казалась широкой и сильной. Он был тёплым, в смысле крайне тёплым, и его тело горело рядом с моим. Но по большей части? Это был Брайан Маршал. В моей спальне. В моих руках. Что полностью и совершенно не укладывалось в голове. И всё же, то, что мы делили, было больше любого прежнего дерьма, любой чепухи в плане «Брайан такой горячий» и того, что я чувствовал к нему, глядя через коридор или сидя на футбольных трибунах во время игры. Он больше не был тем далёким идолом, и я тоже не был прежним. Моё сердце казалось разрезанным, и я просто… я вливал в него то, что мог. Понимание. Принятие. Любовь — универсального рода. Это было всё, что я мог сделать.