Когда наступил декабрь, создавалось ощущение: «Вот чёрт, уже декабрь». Семестр в Уолл заканчивался 19-го декабря, что означало, что у меня осталось две с половиной недели, чтобы вызубрить уроки и выполнить дополнительные задания, чтобы повысить оценки. К счастью, мои учителя очень помогали, даже те, от которых я такое ожидал меньше всего.

— Брайан Маршал.

Мистер Фишбиндер стоял у двери в свой кабинет, пока я шёл на урок истории Америки. Как многие учителя, между уроками он играл роль дежурного по школе, сохраняя в коридорах безопасность, ради демократии или чего-то ещё.

— Здравствуйте, мистер Фишбиндер.

— Прежде чем ты зайдёшь, я хочу поговорить.

— Эм. Конечно.

Я стоял в коридоре, зацепившись большими пальцами за лямки рюкзака. Несколько девушек протолкнулись мимо нас, улыбаясь мне. Фишбиндер заставил меня подождать, глядя на что-то в конце коридора, нахмурившись.

Что заставило посмотреть меня. Я увидел, как один из наших уборщиков, большой мускулистый парень средних лет, с короткой стрижкой и шрамами на лице, вытирает пол у питьевого фонтанчика. Шлёп, шлёп, шлёп. Его бицепс напрягался, пока он двигал шваброй. От пота у него блестел лоб.

Взявшийся из ниоткуда страх заколол мне шею, и колени задрожали. Может быть, от того, что я увидел питьевой фонтан. Или, может быть, дело было в швабре. Я задумался, та ли эта швабра, которой мыли пол после…

К чёрту. Я должен был зайти и сесть. Я сделал один неуверенный шаг, чтобы обойти Фишбиндера.

Он вытянул руку, чтобы перекрыть мне дорогу.

— Брайан. Я слышал, как несколько других твоих преподавателей говорили в учительской. Ты попросил у них дополнительные задания, чтобы реабилитироваться за своё отсутствие.

Я отошёл назад и сделал несколько глубоких вдохов. Если не смотреть на питьевой фонтан или на уборщика, я смогу с этим справиться.

— Да, попросил.

— И всё же, у тебя не было подобной просьбы ко мне.

Я моргнул, глядя на него.

— Вы не ставите дополнительные оценки, так что…

Он цокнул и покачал головой.

— Я не совсем несгибаемый, мистер Маршал. Я понимаю, что ваши сложности в этом семестре не ваша вина. Что бы вы предложили за дополнительную оценку?

Я почувствовал вспышку надежды.

— Оу. Отлично! Эм. Для нескольких других уроков я пишу эссе о своём процессе восстановления, об операции, последующей реабилитации и всём остальном.

— Понятно, — он задумался, почесав подбородок. — Не совсем честно, если вы сдадите одно и то же эссе на все свои занятия и получите несколько оценок за работу, которую проделали один раз.

Чёрт. Именно таким и был мой план.

— Ладно. Тогда что насчёт чего-нибудь о гражданской войне?

— Нет, нет. Основная идея глубокая, — он одарил меня редкой улыбкой. — Вот, что я тебе скажу. Опиши свои воспоминания со дня стрельбы как отчёт свидетеля исторического события. Как если бы ты писал для газеты. Справишься?

Я кивнул.

— Определённо справлюсь. Спасибо, мистер Фишбиндер.

— Пожалуйста. И я ожидаю как минимум восемьдесят процентов на вашем финальном тесте, мистер Маршал.

Да уж, мечтать не вредно. Или что-то в таком роде. Я прошёл мимо него.

Сев на стул, я пожалел, что сказал ему, что сделаю это. Одно дело написать о своём времени в больнице и о восстановлении. Другое — пережить тот день в деталях. Отчёт свидетеля. Забавно.

Но следуя традиции настоящего прокрастинатора, я решил побеспокоиться об этом позже.

На следующий день, после биологии, я несколько минут после звонка стоял за столом, проверяя свою электронную почту. Кто-то хлопнул ладонью по столу передо мной, и я подскочил.

Я поднял взгляд, готовый уворачиваться или бежать. Но это был всего лишь Диксон, парень-гот. Он посмотрел на меня с ненавистью.

— Боже! Что ты делаешь? — спросил я.

— Отвечаю тебе в лицо. Меня достало, что ты на меня пялишься, Маршал.

— Чувак. Я смотрел в свой телефон, — сказал я, хоть и знал, о чём он говорит.

— Ты смотришь на меня так, будто считаешь меня убийцей, — он говорил одновременно со злостью и раздражением. — Что ж, я в тебя не стрелял, Брайан. Даже учитывая, какой ты большой придурок, я бы не стал в тебя стрелять, чёрт возьми.

Я сглотнул. Если он хотел разобраться, я был в игре.

— Тогда где ты был в тот день?

Казалось, раздражение победило его злость. Он слегка отстранился и раздражённым жестом откинул назад свои длинные волосы.

— Да, все об этом думают, верно? Меня не было пару часов, и внезапно я массовый убийца. Внезапно я пристрелил тринадцатилеток. Потому что я так одеваюсь, — он указал рукой на свою чёрную одежду. — Выходит так, что я был на приёме у врача, что копам подтвердили шесть свидетелей, включая мою маму, доктора и его помощников. Прости, что разочаровал тебя, Шерлок.

— Оу.

Конечно, Диксон мог это выдумать. Но у меня было ощущение, что это не так. Проверить будет не так сложно. И это определённо объяснило бы, почему копы ничего с ним не сделали.

— Да, «оу». Я не заинтересован в том, чтобы причинять кому-то боль. Кроме самого себя, иногда, — он коротко, горько хохотнул и отвёл взгляд, складывая руки на груди.

— У тебя есть какие-нибудь мысли о том, кто это сделал? — спросил я. А почему нет?

Он зло зарычал.

— Нет. Но убили девушку, которая мне нравилась. Так что кто бы это ни был, как по мне, они могут гореть в аду.

— Да уж, — согласился я. — Они могут гореть в аду.

Его злость была настоящей. Я решил, что поверил ему. Что сделало меня полным придурком.

— Прости, — сказал я. — За то, что пялился. И, эм, копался в тот день в твоём рюкзаке.

— Плевать, — он пнул линолеум. — Мне жаль, что тебя подстрелили. Но ты всё равно придурок, — фыркнув, он вышел из кабинета.

Насчёт этого я не мог с ним поспорить.

На следующий день я рассказал Джозие и Мэдисон о своём разговоре с Диксоном. Мы встретились в библиотеке во время четвёртого урока. Я был всё ещё освобождён от физкультуры, и Джозия тоже её пропускал. Театральный класс Мэдисон репетировал сцены из «Рождественской истории», в которых она не участвовала, так как её роль миссис Крэтчит была ограничена. Ей удалось взять пропуск в библиотеку, чтобы позаниматься. Но Лэндон, который играл Боба Крэтчита, застрял на репетициях.

Мы заняли стол в конце зала, рядом с энциклопедиями «Очевидец!», атласами и огромными словарями.

Я открыл свой блокнот, который был заполнен страницами моих наблюдений и подозрений. Большинство из них отсеялись.

Я вычеркнул «Диксона Адамса» толстым маркером.

— Диксон выбывает? — спросил Джозия, подвигаясь ближе.

— Да. У него есть алиби на время стрельбы. Приём у врача, — я рассказал им, как он подошёл ко мне, и как мне было стыдно.

Мэдисон надула из жвачки пузырь с ароматом винограда и лопнула его.

— Мистер Соамс тоже выбывает.

— Как так? — спросил я.

— Ты же в курсе, как ты узнал, что он преподаёт в старшей школе Эрмитаж в Ричмонде, в Вирджинии?

Я кивнул. Я выяснил это с помощью Гугла. Но только то, что он преподавал там, не означало, что он не мог притвориться больным в день стрельбы и приехать в Миссури.

— Ну, я вчера вечером лазила на их школьном сайте и нашла в их галерее это.

Она пролистала фотографии на своём телефоне и протянула его нам с Джозией. Это было селфи двух девушек.

— И что? — произнёс Джозия.

— Это было снято на собрании 28-го сентября. И посмотрите, кто на заднем плане.

Я приблизил область за девушками. Там был мужчина в белой рубашке, на три четверти стоящий в профиль. Это определённо напоминало Соамса.

— Что ж, отстойно, — сказал Джозия.

Я вздохнул.

— Хорошая работа. В смысла, да, это отстойно, но вычёркивает ещё одного подозреваемого из нашего списка.

— Спасибо! — Мэдисон улыбнулась и посмотрела на Джозию самодовольным взглядом, вычёркивая имя Соамса.

— У меня тоже есть пару новостей, — Джозия огляделся и наклонился ближе, переходя на шёпот. — Вы знаете этого большого уборщика, который похож на бывшего военного?

— Да, — одновременно ответили мы с Мэдисон.

Я помнил, как Голлум в моей голове стал гадким, когда я увидел того мужчину, который вытирал воду в коридоре.

Джозия знающе поиграл бровями.

— Ну, угадайте что? Он бывший военный.

Мэдисон фыркнула, рассмеявшись.

— Поразительная проницательность, Джози.

— Нет, правда! Тай Трейнор хочет после выпуска пойти в армию или куда-то ещё. Говорит, что там учат технической ерунде, и это намного дешевле колледжа. Так что он поговорил об этом с уборщиком. Его зовут Фредди. Тай сказал, что он был в морской пехоте, и его ранили в Афганистане. В голову попал осколок, и он отчасти контуженный, так что живёт с родителями.

Мы с Мэдисон посмотрели друг на друга с сомнением.

— Это правда? — спросила Мэдисон.

— Тай сказал, что говорил с этим парнем, и он так ответил.

— Это грустно, — сказал я. Я ненавидел слышать, как кого-то ранили. Для меня это больше не было абстрактностью.

— Да, грустно, — сказал Джозия. — Но он был морским пехотинцем. Что, если он злится на мир или ненавидит здешних учеников, потому что его достало убирать наше дерьмо? И у него всегда злой взгляд.

— Может, у него просто синдром стервозного лица, — Мэдисон пожала плечами. — Бедный парень. На его месте у меня было бы то же самое.

Джозия вздохнул.

— Ладно, не слушайте меня. Мечете бисер перед свиньями, клянусь.

— Нет, он должен быть в списке, — я записал: «Фредди, уборщик / бывший морской пехотинец».

Я подумал о том, что мне рассказал детектив Майк в больнице — что моё подсознание могло помнить о стрельбе больше, чем я понимал. Я поэтому заистерил, когда увидел его рядом с кабинетом Фишбиндера? Какая-то часть меня распознала его как одного из стрелков?