— Спасибо, — сказал я, отодвигаясь достаточно, чтобы они меня отпустили. — Спасибо, что разрешили мне сегодня прийти сюда.

Сандра улыбнулась печальной улыбкой.

— Сладкий, тебе всегда здесь рады, и ты можешь оставаться так долго, сколько захочешь. Хорошо?

— Если мы можем что-нибудь сделать... — вставил Рекс, отступая назад.

Я посмотрел на Лэндона, складывая руки на груди. Я надеялся, что он понял. Он всё ещё выглядел злым, но, казалось, его беспокойство за меня взяло верх.

— Как насчёт горячей ванны? — предложил он, беря меня за руку. — И у меня есть одежда, которую ты можешь надеть. Идём.

После ванной, мы с Лэндоном пошли на кухню. Его мама приготовила еду: яйца, картошку и тосты, а также свежий кофе. В тот день я ещё ничего не ел, и было приятно сесть и позавтракать. Мой желудок по-прежнему был связан в узлы, но каким-то образом мне всё равно удалось проголодаться.

Я рассказал им, что произошло. О мемах и о том, как мой отец сказал мне, что я больше не могу видеться с Лэндоном, и что я сказал, и что сделал. Я рассказал им о любви моего отцу к Рашу Лимбо и Алексу Джонсу, и как он относится к «либералам» и оружию. Я рассказал им всё.

Сандра и Рекс смотрели друг на друга, говоря без слов. Рекс положил руку на моё плечо.

— Брайан, по закону мы не имеем на тебя никаких прав. Но ты можешь оставаться здесь так долго, сколько захочешь, сколько сможешь. В зависимости от того, что решат делать твои родители, как они намереваются двигаться вперёд, если будет необходимо, мы можем обсудить законные шаги.

— Например?

Он нахмурился.

— Ну, самым крайним будет подать запрос на эмансипацию. Но давай не забегать вперёд. Ты переживаешь за свою безопасность в случае возвращения домой?

— Он не вернётся! — со злостью сказал Лэндон. — Этот при… Извините. Этот идиот не заслуживает иметь сына.

Я сжал его руку, взглядом говоря ему остыть.

— Я не знаю. Он не бьёт нас постоянно и ничего такого. Но он очень злой. И разочарован во мне, — я сглотнул комок в горле.

— Ну, это его проблема, Брайан. Не твоя. Ты понимаешь? — на лице Рекса было серьёзное выражение, что было так похоже на Лэндона, что я чуть не улыбнулся.

— Но он мой отец, так что это отчасти моя проблема.

— Что ж, я поговорю с ним, если хочешь.

— Мы оба поговорим, — сказала Сандра.

— Не думаю, что это хорошая идея. Он не станет слушать.

В конце концов, мы решили подождать и посмотреть, что сделают мои родители. Мы с Лэндоном весь день учили уроки для своей последней недели в школе или, по крайней мере, насколько я мог сосредоточиться на этом. Я продолжал ждать, весь день, что к дому Хьюзов подъедет машина, и за мной придёт отец, настаивая, чтобы я сел в машину, настаивая, чтобы я поехал домой. Ждал большого скандала.

Но он не приехал. Они не звонили и не писали мне на телефон.

Лиза написала мне днём. Мы обменялись шквалом сообщений. «ОМГ. Что происходит? Ты в порядке? Папа очень-очень злой. Мне всё равно, если ты гей, Брай. Я люблю тебя».

Это помогло. По крайней мере, моя младшая сестра относилась к этому нормально.

В девять вечера Сандра предложила позвонить моей маме, так как они уже говорили раньше по телефону. Она исчезла на кухне, а мы с Лэндоном сели на диван, сжимая руки друг друга. Я чувствовал, будто стою на натянутом канате. Я понятия не имел, когда упаду, или что случится после этого, только падение было неизбежно.

Когда Сандра вышла из кухни, на её лице была натянутая, болезненная улыбка. Она села с другой стороны от меня и взяла меня за свободную руку.

— Брайан, твоя мама считает, что тебе лучше остаться с нами на несколько дней. Твой отец… Он очень зол. С твоей стороны будет не мудро пытаться поговорить с ним или ехать сейчас домой.

Это меня шокировало. Я должен был знать. И может быть, про себя я подумал раз или два: «он меня вышвырнет». Но я не особо верил, что это произойдёт. Это вызывало у меня шок до глубины сердца.

— Они не хотят меня вернуть? Правда? — прохрипел я.

Её губы сжались, а в глазах отражалась боль.

— Ох, сладкий. Это всего на несколько дней, пока твой отец не успокоится. Я позвоню ей ещё раз в среду, и мы посмотрим, как всё обстоит. Тем не менее, мы счастливы оставить тебя у нас, милый.

Но я знал, что это будет не несколько дней. Если им было всё равно, где я сейчас, после большой ссоры, если мой отец не пытался меня вернуть, забрать от Лэндона, будучи злым и враждебным, то… должно быть, он умыл руки в ситуации со мной.

***

Той ночью я остался в кровати Лэндона. Я почистил зубы, пожелал доброй ночи его родителям и надел фланелевые пижамные штаны Лэндона. Из-за всего этого я чувствовал ужасное давление в груди. Внутри меня будто открылась чёрная дыра, засасывая меня.

Я хотел, нуждался в том, чтобы почувствовать что-то хорошее, что-то способное разрушить это ужасное ощущение. После того, как Лэндон выключил свет, я подвинулся к нему, отчаянно желая его целуя.

Он поцеловал меня в ответ, но это было не с такой твёрдостью или нуждой, как я хотел. Я перевернул нас, чтобы он оказался сверху, и надавил на его спину, выгибаясь ему навстречу.

Он отстранился от моих губ.

— Брайан.

— Давай сделаем это. Давай сделаем это прямо сейчас, — потребовал я. — Трахни меня.

Он замер надо мной в темноте.

— Мы договорились подождать особенного дня для этого.

— Мне плевать, — темнота цеплялась за моё горло, угрожая задушить меня. — Просто сделай это. Пожалуйста, Эл. Мне плевать.

— Брайан.

— Ничего, если будет больно. Я хочу этого, — может быть, если всё будет резко, остро и ошеломляюще, то перекроет эту другую боль.

— Эй, — Лэндон потянулся и включил свет. Он нахмурился, глядя на меня с беспокойством. Он накрыл ладонью мою щеку, его опущенные уголки губ выражали сочувствие, будто он знал мои чувства. Он всегда знал. — Всё будет хорошо.

Мягкость его слов была противоположностью того, чего я хотел. Или, может быть, именно тем, в чём я нуждался. Давление в моей груди росло как живое существо, забираясь вверх по моему пищеводу.

— Брайан? — с тревожным видом спросил Лэндон. — Ты можешь дышать? Ты какой-то фиолетовый.

Я взорвался. Я закрыл лицо изгибом руки, но никак не мог остановить слёзы. Лэндон притянул меня в свои объятия и держал меня, пока изливалась тьма, будто душу рвало. Я рыдал. Я выл.

— Эй, — продолжал говорить он. — Эй, — он поглаживал меня по спине, по волосам.

Но боже, я не мог остановиться. Я не плакал после стрельбы. В смысле, глаза часто слезились, да, будто протекающий кран. Но не было таких больших, гадких рыданий. Я плакал так сильно и так громко, что, должно быть, трясся фундамент их дома.

Это было не только из-за того, что случилось с моим отцом. Это было из-за всего сразу. Из-за того, что чуть не умерло моё тело, из-за жестокости этого. Из-за Джейка, Джейка, моего лучшего друга, которому выстрелили в спину. И из-за того, что чуть не умерло моё сердце, когда люди, которые должны любить меня больше всех в мире, отмахнулись от меня, будто я был никем. Из-за потери моего отца, который когда-то был милым парнем, который водил меня на футбол и махал вместе со мной рукавицами с поднятым пальцем.

— Я с тобой, — сказал Лэндон. — Всё в порядке.

Ничего не было в порядке. Не было. Но Лэндон был со мной, держал меня на земле. Снова меня спасая.

Глава 24

Злость, раздражение и пыл исходили практически от всех в классе. У нас состоялось великолепное обсуждение. После этого я был под кайфом от энтузиазма, когда встретился с Брайаном на южной парковке.