– Одну минутку, Брэд! Я почти закончила.

Но я видела, что работы оставалось еще много. Весь пол, выложенный плиткой, был усыпан сверкающим, острым стеклом. Осколки поблескивали даже в самых дальних углах кухни – похоже, упавшие на пол бутылки не просто бились вдребезги, а буквально взрывались.

Готовый ужин стоял на плите. Осторожно обойдя пивную лужу, я взяла из буфета тарелку и прибор.

– Я ему отнесу…

– Нет! – Не вставая с колен, мама резко выпрямилась. Коротко вздохнув, она на мгновение прикрыла глаза. – Нет, Молли, пожалуйста… Я сама. Тебе нужно заниматься.

Дело было, разумеется, не в моих занятиях. Просто отец хотел, чтобы его обслуживала именно она. Если бы ужин принесла ему я, это могло вызвать новый скандал.

– Тогда давай я помогу тебе убираться, – сказала я и, поставив тарелку на буфетную полку, опустилась на колени рядом с матерью.

– Молли, прошу тебя… Встань немедленно!

– Шейла! – снова донесся из гостиной крик отца, потом в коридоре послышались его шаги, и я почувствовала, как мое сердце забилось чаще. Все еще стоя на коленях, я обеими руками провела по полу, торопясь убрать как можно больше пива и стекла. Несколько мелких осколков тотчас вонзились мне в кожу, неприятно уколов ладонь, но, к счастью, обошлось без порезов. Повернувшись к ведру, я стряхнула в него все, что мне удалось собрать. В это мгновение мне больше всего хотелось, чтобы кухня каким-нибудь волшебным образом очистилась сама и мама смогла бы наконец отнести отцу ужин. Быть может, тогда, думала я, он бы на какое-то время успокоился и вернулся к своему идиотскому бейсболу.

– Шейла, мне надоело повторять одно и то же!

– Молли, встань скорее! – шепотом взмолилась мама.

– Нет, – твердо ответила я. Я знала, что когда-нибудь это должно прекратиться, так почему бы не сегодня? Я была по горло сыта и отцовской грубостью, и маминым стремлением во что бы то ни стало ему угодить.

– Черт тебя возьми, Шейла! Сколько можно ждать?! – Отец вошел в кухню и увидел меня. – Молли, встань с пола!

Мама покосилась на меня. «Я же тебя предупреждала!» – говорил ее взгляд.

– Нет, – возразила я. – Я должна помочь маме. – С этими словами я собрала с пола еще несколько осколков.

– Вставай, – повторил отец. – Твоя мать сама виновата. Она неправильно положила продукты в холодильник, значит, ей и убирать!

– Нет!

– В последний раз повторяю: Встань. Немедленно. С пола! – Он схватил меня за плечо чуть ниже подмышки и рванул вверх с такой силой, что мои колени на мгновение оторвались от земли.

– Не прикасайся ко мне! – Я вырвалась из его железных пальцев.

– Это еще что за новости? – Отец снова схватил меня, но я оттолкнула его.

– Оставь меня в покое!

Поскользнувшись в пивной луже, отец налетел плечом на холодильник. В первое мгновение его глаза изумленно распахнулись, но уже через мгновение отцовское лицо исказила гневная гримаса, а розовая от выпитого кожа приобрела багровый оттенок.

– Ах ты маленькая су…! – Взмахнув кулаками, он бросился на меня.

Негромко вскрикнув, я увернулась от удара. В ту же секунду мне показалось, что мой позвоночник раскалился добела, а во рту взорвалась шаровая молния.

– Убирайся отсюда! Вон!!!

Отец послушался практически мгновенно. Почти по-военному повернувшись на каблуках, он деревянной походкой вышел из кухни, промаршировал по коридору и вышел через парадную дверь.

Секунду я сидела неподвижно, изумленная и напуганная тем, что я совершила, потом на четвереньках проползла по полу и осторожно выглянула в коридор, чтобы убедиться – он действительно ушел. Отца нигде не было – только чуть раскачивалась на петлях входная дверь, которую он забыл закрыть.

Развернувшись, я снова подползла к матери.

– Давай поскорее все здесь уберем. Если на кухне будет чисто, папа не станет на нас ругаться.

– Он вернется, – ответила мама без всякого выражения.

– Я знаю. – Поднявшись во весь рост, я оторвала от рулона несколько бумажных полотенец и скатала их в шар.

– Он вернется, и он будет зол как я не знаю кто, – добавила мама. Сама она продолжала голыми руками выуживать из пивной лужи крупные и мелкие осколки.

Я в этом не сомневалась, и все равно я чувствовала себя намного спокойнее, зная, что сейчас отца не было поблизости. До сегодняшнего дня он никогда не поднимал на меня руку. То, что он попытался меня ударить, по-настоящему меня потрясло. Неудивительно, что я запаниковала и, утратив над собой контроль, отдала ему приказ убираться.

Мы работали молча. Я орудовала скомканными бумажными полотенцами, промокая пиво с пола, но дело продвигалось куда медленнее, чем я ожидала. Я как раз вытирала лужу под холодильником, когда вернулся отец.

Его тяжелые шаги раздались в коридоре совершенно неожиданно, и мое сердце подпрыгнуло от страха. Стоя на коленях, я повернулась, чтобы бросить промокшие полотенца в мусорное ведро.

Отец схватил меня за собранные в конский хвост волосы и дернул с такой силой, что я не удержала равновесие и шлепнулась на пол.

– Ай! – вскрикнула я. Кожа на моей голове горела огнем, ушибленный крестец пульсировал болью.

Отец снова потянул меня за волосы и заставил подняться.

– Я, кажется, велел тебе встать!

– Папа! Что ты делаешь?!! – ошалев от боли, выкрикнула я. Отец за волосы тащил меня из кухни, и я обеими руками ухватилась за свой конский хвост в районе резинки. Таким образом я пыталась хоть немного умерить боль, но мне это плохо удавалось – на мгновение я даже подумала, что еще немного, и он вырвет мои волосы с корнем.

– Брэд, не трогай ее! Пожалуйста! – запричитала мама, следуя за нами какой-то не свойственной ей семенящей походкой.

– Она не должна была делать за тебя твою работу! И она опять использовала свои фокусы с внушением! – прорычал отец у меня над ухом. – Придется хорошенько ее проучить!

С этими словами он распахнул дверцу страшного стенного шкафа, и, повинуясь движению его руки, я полетела в пыльную и душную темноту. Запнувшись о порог, я потеряла равновесие и, наверное, здорово бы расшиблась, но меня спасли зимние куртки и пальто, за которые я ухватилась в последний момент.

Почувствовав, что отец больше не держит меня за волосы, я поскорее повернулась к нему. Я хотела попросить его не сажать меня в шкаф, но мне не хватило воздуха. Пока я пыталась отдышаться, он погрозил мне пальцем.

– Заруби себе на носу: никогда не пробуй эти свои штучки на мне, поняла? Со мной этот номер не пройдет!

Я сглотнула, чувствуя во рту острый привкус страха. Стены шкафа обступали меня со всех сторон, грозили раздавить, а ведь он еще даже не закрыл дверь! У меня помутилось в глазах, холодный пот ручьями побежал по спине.

– Прости меня, пожалуйста… – пролепетала я непослушными губами. – Я не хотела, чтобы ты уходил, не хотела тебя заставить. Это получилось нечаянно. Я больше никогда не буду тебе приказывать, только пожалуйста… пожалуйста, НЕ ЗАКРЫВАЙ ДВЕРЬ!!!

В последний раз отец запирал меня в шкафу, когда мне было лет тринадцать, но сейчас мне казалось – это было буквально вчера.

Я почувствовала, как к горлу подступила тошнота, рот наполнился желчью, а воздух с шумом вырвался из легких. Наверное, еще немного, и я упала бы в обморок.

Отец цыкнул.

– Я тебе уже сто раз говорил – ты должна позабыть эти свои фокусы с чтением мыслей и прочим. Мне наплевать, что у тебя – способности. Забудь о них раз и навсегда. Запри их подальше, выброси ключ и помни: мы не какие-нибудь уроды. Мы – нормальные люди. Ты поняла?

С этими словами он начал закрывать дверь, но я уперлась в нее обеими руками.

– Папа, нет!!!

– Брэд, дорогой, – вмешалась из-за отцовской спины мама. Голос у нее был льстиво-успокаивающим – только так, да и то не всегда, она могла усмирить гнев мужа. – Не закрывай Молли в шкафу, для этого она уже слишком большая. Лучше отошли ее в комнату, пусть посидит там до завтра… – Обеими руками мама обвила руку отца чуть выше локтя, а щекой прижалась к плечу. – Пожалуйста, Брэд! Она не виновата. Это все из-за меня.

Отец слегка похлопал ладонью по ее пальцам.

– Ты права. Если бы не ты, она бы не посмела прибегнуть к этим своим трюкам. – Оторвав от себя мамины руки, он небрежным движением отодвинул ее в сторону и снова попытался закрыть дверь.

Я выставила вперед ногу.

– Почему ты так поступаешь? Неужели ты настолько меня ненавидишь?

Отец слегка наклонил голову набок. Некоторое время он молча разглядывал меня, потом его мутный взгляд на несколько секунд прояснился.

– Как я могу тебя ненавидеть, ведь я же твой отец! Мне просто не нравятся некоторые, гм-м… аспекты твоего поведения. Ты должна исправиться, Молли! Как только ты это сделаешь, мы снова заживем как одна дружная семья. А если ты не можешь исправиться, тогда… тогда хотя бы спрячь свои способности подальше, чтобы о них не знала ни одна живая душа. Ни одна!..

Потом отцовский взгляд снова стал мутным и тупым, что, впрочем, не помешало ему проявить довольно неожиданное в его состоянии проворство. Одним быстрым движением он пнул меня по выставленной ноге, и я, не удержав равновесие, повалилась назад и повисла, вцепившись обеими руками в куртки и плащи.

– Давай-ка для наглядности я расскажу тебе одну историю, – заплетающимся языком проговорил отец, облокачиваясь плечом о косяк дверцы. – В детстве я шепелявил, и это, как ты понимаешь, доставляло мне множество неудобств. Другие мальчишки постоянно меня дразнили и смеялись надо мной. Со мной никто не хотел играть, а поколотить обидчиков я не мог. Некоторых мог, но не всех, особенно старшеклассников… – Отец крепко сжал губы и резко вдохнул через нос. – Шепелявость не спрячешь, Молли, поэтому мне пришлось ее исправить. Каждый день я повторял упражнения, которые давали мне логопеды, по сто, по тысяче раз, и в конце концов сумел справиться с этим дефектом. Шепелявость исчезла, а вместе с ней прекратились насмешки и издевательства. Моя жизнь вошла в нормальную колею, Молли. Я сам стал нормальным – таким же, как мои одноклассники. Во мне не осталось ничего, что могло привлечь ко мне чье-то недоброжелательное внимание…