– Но… Дориан Блэквелл? Теперь вы принадлежите ему? Ваш брак законен?

Фара поняла, что Морли интересуется тем, вступили ли они в супружеские отношения, поэтому, покраснев, она всего лишь кивнула, будучи не в силах произнести и слова.

– Но почему? Он же чудовище! Убийца! Я думал, вы умнее. И найдете себе кого-нибудь получше, чем он.

Как ни странно, Фаре захотелось защитить своего мужа-преступника.

– Вы не знаете его, Карлтон.

Отвращение вернулось в чистые глаза инспектора.

– Боже, Фара, только послушайте себя! Кажется, будто вы говорите дурацкими заученными фразами.

Эти слова задели Фару, потому что Морли говорил искренне. Она не возражала против потери его романтического внимания, но потеря его уважения была одним из самых тяжелых ударов, с которыми ей пришлось столкнуться за долгое время.

– Может быть, – пробормотала она. – Может быть, и так. Но вы не понимаете, что поставлено на карту, Карлтон. Благодаря Блэквеллу у меня есть шанс вернуть себе нечто очень важное, что давным-давно у меня отняли.

– И что же это такое?

– Мое прошлое.

Фыркнув, Морли обошел вокруг стола и застегнул воротник.

– Будьте чуть менее туманны, пожалуйста, – решительно попросил он.

– Со временем все это обретет смысл, – мягко проговорила Фара. – Но вы должны дать нам время. У вас нет законного права держать нас здесь. Если бы Дориан не отбился от тех речных пиратов, я бы, наверное, уже была мертва, а то и хуже. – При мысли об этом по спине Фары пробежала холодная дрожь.

Гнев, казалось, оставил плечи Морли, и он замер, завязывая галстук, выглядя не более чем усталым и печальным.

– А вы его любите?

Фаре пришлось отвернуться. Ее глаза нашли Джемму, которая, казалось, тоже ждала ее ответа. Ее чувства к Дориану становились все более сложными. Но как заметил Морли, они были знакомы с Блэквеллом всего четыре дня. А она уже начала заботиться о Дориане. Понимать его. Хотя нет… Они были далеки от понимания друг друга. Она была ему благодарна. Хотела помочь ему и исцелить его. Желание познать и понять загадку, которой был ее муж, заставляло Фару надеяться на то, что в будущем, которое им предстояло пережить вместе, все будет хорошо. Он едва коснулся ее тела, однако определенно оставил след на ее сердце. Но… любовь?

– Я не могу сказать. – Это был самый честный ответ на вопрос Морли. – Но я точно знаю, что, хоть вы мне и нравитесь и я очень вас уважаю, я вас не люблю, да и вы меня не любите. – Фара мягко произнесла эти слова, в которых не было жестокости и жалости. – Принять ваше предложение было бы ошибкой. Мы бы оба со временем пожалели о ней.

Морли наконец завязал галстук и натянул сюртук, сосредоточив внимание на ее свидетельстве о браке, лежавшем на его столе. Взяв документ в руки, он еще раз осмотрел его.

– Возможно, вы правы. Вы – женщина с бо́льшим количеством тайн и теней, с которыми смог бы смириться человек, занимающий такое положение, как я.

Огорчившись, Фара нахмурилась. Она никогда не думала о себе ничего подобного. Тайнами и тенями владел Дориан Блэквелл, а не она. Хотя, оглядываясь назад, она могла бы насчитать не так уж мало крупных секретов. Просто они так долго были ее частью, что она начала думать о них как о правде.

Потому что настоящая правда была не только болезненной, но и опасной.

Где-то на этом пути она окончательно потеряла Фару Таунсенд и стала миссис Дуган Маккензи.

Обойдя свой стол, Морли сунул свидетельство ей в руки, шлепнув пальцем по ее имени на бумаге.

– Таунсенд? – Он недоверчиво приподнял бровь. – Не о той ли самой графине Фаре Ли Таунсенд, инаугурации которой ожидают в будущем, речь? Что все это значит? Какой-то план, который вы состряпали со своим муженьком-преступником?

– Не будьте жестоким, Карлтон, – резко оборвала его Фара. – Вы потеряете свой высокий моральный уровень.

– Долго же мне придется падать, чтобы опуститься до его уровня.

– Может быть, и так, – согласилась Фара. – Но, что бы вы ни говорили, я родилась Фарой Ли Таунсенд, и с помощью фамилии Блэквелл смогу вернуть себе титул и данные мне родством права.

– Вы хоть понимаете, как это невероятно звучит? Пропавшую Фару Таунсенд нашли несколько недель назад. Она уже встречалась с королевой Англии.

Знакомый страх клокотал в сердце Фары. Она обхватила себя одной рукой, словно пытаясь сдержать его, и посмотрела Морли прямо в глаза. А что, если это была ошибка? А что, если они потерпят неудачу?

– Женщина, которую все знают как Фару Ли Таунсенд, – самозванка, – заявила она.

– Докажите это.

– Это совсем нетрудно, – вмешалась Джемма, приподняв грязное плечо. – Каждая шлюха в Восточном Лондоне знает, что в газете – фотография Люси Боггс. Многие из нас собирались шантажировать ее, когда она получит деньги. – Джемма осеклась, заметив, что Фара и Морли смотрят на нее с одинаковым недоверием.

К Фаре первой вернулся дар речи.

– Что?.. Как, вы сказали, ее имя?

– Люси Боггс. Она такая же шлюха, как и я, только моложе и красивее. Ее подобрали на улице и взяли на работу в вычурное местечко на Стрэнде, которое называется «У Реджины». А потом мы узнали, что она – процветающая графиня, о которой пишут в светских газетах. – Раненая проститутка несколько раз хохотнула, казалось, не чувствуя боли в распухших губах и щеках. – Если Люси Боггс – знатная леди, то я – Дева Мария, черт побери!

– Джемма! – Второй раз за ночь Фара обняла свою знакомую. – Кажется, вы только что спасли мое положение!

– Ну да, ну да… – Проститутка высвободилась из объятий Фары, чувствуя себя неловко из-за такого искреннего проявления чувств. – Едва ли я смогу помочь вам в реальном мире. Никто не поставит слова потаскухи выше слов ейного мужа-магистрата, мистера Уоррингтона.

– А что сама Реджина? – спросила Фара. Ее волнение и тревога одновременно усилились. – Разве слова нанимательницы Люси Боггс не примут во внимание? – Она посмотрела на Морли, стоявшего над ними со скрещенными на груди руками и с застывшим на лице ошеломленным выражением.

Тряхнув головой, словно желая избавиться от него, он даже не взглянул на нее, а вместо этого обратился к Джемме:

– Мисс Уорлоу, вы не оставите нас наедине ненадолго? Мистер Бошан приготовит вам чай и принесет что-нибудь поесть, пока хирург не будет готов осмотреть ваши раны.

– Спасибочки, старший инспектор. – Джемма озабоченно посмотрела на Фару одним глазом, прежде чем соскользнуть со стула, выйти из кабинета и закрыть за собой дверь.

Морли покачал головой, глядя на Фару с таким видом, словно видел ее впервые в жизни.

– А ведь она права, – проговорил он. – Всем известно, что легко заплатить проститутке или мадам, чтобы они сделали или сказали все, что нужно.

– Я отлично это понимаю. Но мы станем действовать по-другому.

– Официальное решение Королевской скамьи[14] по этому делу будет принято завтра утром. – Морли кивнул на газету, валявшуюся на его столе.

– Не напоминайте мне об этом. – У Фары засосало под ложечкой, и она прижала руку к животу. Казалось, что все это происходило со скоростью и неизбежностью уносящегося вдаль локомотива. Чудесное выздоровление фальшивой Фары Ли Таунсенд. Спасение от Уоррингтона в Ярде. Ее похищение и последующий брак с Черным Сердцем из Бен-Мора. Возвращение в Лондон. А завтра она заявит о своих наследственных правах.

– Все это время? – спросил Морли. – Графиня? Но почему вы не?.. Как давно вы?.. Что произошло?

– Это очень долгая история. – Фара подняла руку к голове, чувствуя, как острая боль пронзает глаза.

– И в ней замешан Дориан Блэквелл?

– Что интересно, да, правда, опосредованно. – Вздохнув, Фара встала и придвинулась ближе к красивому, опущенному лицу Морли. И скрепя сердце потянулась к его подбородку. – Обещаю объяснить, когда все это дело будет улажено.

Оправившись от шока, Морли закрыл глаза, но тут же отстранился от ее прикосновения и отступил на свою территорию по другую сторону стола.

– По сути, официально я всегда был только вашим работодателем. Независимо от того, что я говорил раньше, вы не обязаны мне ничего объяснять. – Глубоко вздохнув, Морли взял папку и уставился на нее, хотя Фара была уверена, что в этот момент он был не в состоянии даже прочитать написанное на ней имя. – Кстати, как вы собираетесь вернуть свое наследство? – добродушно поинтересовался он. – Полагаю, у Блэквелла имеется какой-то гнусный план?

По лицу Фары пробежала легкая улыбка.

– Все, что мне нужно сделать, – это доказать, что я настоящая Фара Таунсенд. Ребенком я была ею, и я смогу рассказать о своих родителях, о своем доме, о своем прошлом то, чего самозванка знать не может. Мне нужно только убедить суд.

– Боюсь, понадобится не только это. – Морли пожал плечами. – Работа с бумагами. Документы – такие, как записи о рождении и о том, где вы провели свое детство как сирота.

Фара побледнела.

– А как вы узнали, что я сирота?

Инспектор насмешливо посмотрел на нее, и она осознала всю нелепость вопроса, прежде чем он ответил.

– Фара, ваше детство, ваше чудесное воскрешение – об этом уже несколько недель пишут все светские газеты. – Фара, конечно, слышала об этом, но она редко тратила время на чтение светских газет, когда можно было почитать книгу. – Я мог бы вам помочь, – не глядя на нее, предложил Морли. – Как вам известно, офис уполномоченного по делам архивов находится в этом здании, и поскольку сейчас середина ночи, я мог бы…

– Мистер Блэквелл уже позаботился об этом. – Фара поморщилась.

Морли прищурился, и ей показалось, что она почти слышит его мысли.

– Когда его доставили сюда, он каким-то образом… – Сжав переносицу пальцами, Морли проворчал: – Мне следовало бы догадаться. Арестовать такого, как он, оказалось слишком просто, черт побери.

Он поднял на нее глаза, и они обменялись понимающими, раздраженными смешками по поводу этого несносного типа, за которым она теперь была замужем. И точно так же напряжение между ними вдруг рассеялось, а прошлые неурядицы остались в прошлом, как и печальная мысль о том, что могло бы быть и чего никогда не будет.