Глава 12

Всю оставшуюся субботу и воскресенье я провела в ожидании звонка, подскакивая от каждого писка мобильника – будь то сообщение или звонок. Да что там сообщение – от каждого оклика меня по фамилии. Пока не начала всерьез подумывать, а не сменить ли мне эту чертову фамилию.

Оказалось, что все это цветочки – по сравнению с тем, как сильно меня будет трясти перед семинаром по «анализу и планированию бизнеса», который вел по понедельникам никто иной как сам Виктор Алексеевич Знаменский.

Думать о нем я могла теперь исключительно в сексуально-эротическом контексте – причем, долго сама не могла понять, приятно мне от этих мыслей или нет. В конце концов решила, что нет. Что ж тут приятного, когда тебя во-первых бросили, а во-вторых, ты сама не знаешь плохо тебе от этого или хорошо. К тому же, теперь я еще боялась того, что может произойти, если он все-таки вознамерится лишить меня девственности. Ко всей той жути, о которой поведала мне Юлька, я точно была не готова.

Одно было ясно – как прежде спокойно и безмятежно посещать лекции Знаменского я уже не смогу. А уж тем более семинары, во время которых всю группу, все двадцать человек, усаживали за длинный, овальный стол с учителем во главе – создавая ощущение планерки в какой-нибудь крупной фирме.

­– Ты представляешь, он опять заловил меня в коридоре! – гордым шепотом рассказывала мне Юлька, пока мы рассаживались и доставали учебные пособия. – Третий раз уже, между прочим… Как только ты оставляешь меня одну – он тут как тут. Будто следит за нами… или кто-то по его просьбе следит, из наших…

– И что говорит твой Ложкин? Серенады поет? – нервно поглядывая на дверь, поинтересовалась я. Мне было совсем не до Ложкина с его извинениями, но хоть как-то отвлекусь со всеми этими интригами… А то уже зубы стучат от страха.

Юлька хмыкнула.

– С него станется. Идиот.

У меня что-то щелкнуло в голове, и я подняла на нее озабоченный взгляд – уж больно не понравился мне этот довольный тон. Будто кошка сметаной облизнулась.

– Надеюсь, ты не собираешься его прощать?

– Да ты что… – она отмахнулась, но уж больно как-то… наигранно… Да еще и в глаза мне не смотрела. – Нужен он мне...

Я всерьез забеспокоилась и, забыв на мгновение о собственных проблемах, зашептала ей в ухо.

– Юль, что бы он там тебе не наговорил, это ж ежу понятно, что он просто пытается влезть к тебе в доверие. Или еще кое-куда.

– Ой, вы посмотрите на нее – специалист по «кое-куда» нашелся…

Она немного возвысила голос, и я невольно сделала тоже самое.

– Специалист-не специалист, а хлебнула этого самого «кое-куда» по самое не могу. И знаешь, что я тебе скажу?

– Что? – Юлька насмешливо глядела на меня из-под ресниц. Подозрительно густо накрашенных.

– А то, что все они одинаковые – вот что! Мужики эти. Все, как один – лживые и подлые. И доверять никому из них нельзя! – я уже не шептала – шипела так, что слышали наверняка на другом конце класса.

У Юльки округлились глаза.

– Ни фига себе ты разнервничалась…

– Да потому что сволочи они все! – мне уже было плевать, кто и что слышит – все эмоции вдруг обнажились и требовали, чтобы их немедленно высказали и желательно погромче. – Сволочи и козлы.

– Как оригинально, Семёнова. Ты просто кладезь народной женской мудрости.

Класс зафыркал от негромких, сдержанных смешков, и мое сердце пропустило удар.

– Не поделишься со всей группой? – с преподавательского места на меня смотрел сам Знаменский, совершенно непонятно как там оказавшийся. Опираясь руками в стол, он сверлил меня пристальным, внимательным взглядом – совершенно не сочетаемым с игривым тоном вопроса и с общим настроением «беседы».

– Может, и поделюсь, – как можно спокойнее ответила я, вызывающе глядя прямо ему в глаза. Но долго не выдержала – моргнула и отвернулась.

– Делись после занятий, если тебе не трудно, – процедил он, выпрямляясь и доставая из портфеля ноутбук. – Что ж… начнем, пожалуй.

И, раздав всем распечатанные копии статьи, которая и была предметом обсуждения сегодняшнего урока, принялся объяснять социальный контекст, в котором родилась данная теория анализа. Совершенно потеряв ко мне всякий интерес.

Я же смотрела на него и не верила.

Как? Как у него это получается? Вот только пару дней назад… такой ласковый, нежный, такой… я закрыла глаза, пытаясь подобрать слова…

– Морозова – следующий абзац.

Я вздрогнула – это он каждому дает зачитать отрывок из статьи, и Юлька следующая. Получается, дальше – я? Паника затолкалась в груди, забегала по коже холодными, колючими мурашками. Я ведь не смогу читать под его нацеленным на меня взглядом, не выдержу напряжения... А как выключить образы, которые услужливо рисует мой мозг при одних только звуках его голоса. Меня даже затошнило слегка от волнения…

– При анализе дебиторской задолженности ее следует разделять на нормальную и просроченную, – с выражением читала Юлька, судя по отмеченной в книге строке, подбираясь к концу своего отрывка. – Наличие просроченной дебиторской задолженности создает финансовые затруднения и замедляет оборачиваемость капитала. Необходимо ускорять платежи путем совершенствования расчетов, предоплаты, применения вексельной формы расчетов и так далее…

– Отлично, Морозова, – похвалил ее Виктор Алексеевич. – Давайте сделаем здесь остановку и попытаемся осмыслить прочитанное. Семёнова… Катерина.

Дыхание мое сжалось липким, непроходимым комком где-то в районе солнечного сплетения. Катерина… он назвал меня Катерина… Как тогда, когда гладил по волосам, пока я засыпала у него груди…

– Объясни нам, пожалуйста, какое все это имеет отношение к бизнес-планированию?

Что? Какое, к черту, планирование?

– Виктор Алексеевич… – выдавила я, сжимая под столом руку в кулак. – Я… я не очень хорошо себя чувствую.

Он поднял брови.

– Ого? Погуляла в выходные? Что ж, ненаказуемо. Постарайся все же сосредоточиться. Гончаров, давай, кинь нам предположение…

Вроде бы ничего такого крамольного он мне не сказал – ну, пошутил, он у нас мастак на шуточки скабрезные, это всем известно. Вот только откуда желание запустить ему в голову тетрадью, которое тут же сменилось почти непреодолимой тягой его же этой тетрадью еще и побить… Я стиснула зубы, давя в груди злые слезы. Погуляла, говоришь?..

– Запросто, Виктор Алексеич, – расплылся в голливудской улыбке Влад Гончаров – симпатичный блондин с модной прической и в модных же красных джинсах, сидящий по правую руку от меня. – Задолженности – это часть анализа, которые используют в бизнес-плане любого вида – потенциальные, если бизнес создается с нуля и реальные, если выкупается. В процессе анализа нужно изучить динамику, состав и причины образования дебиторской задолженности… Вот… как-то так.

– Молодец, Гончаров. Садись, пять. – снова пошутил Знаменский.

Влад слегка наклонился ко мне и прошептал, пока наш препод лениво выбирал следующий отрывок для обсуждения.

– Не расстраивайся. У всех бывает.

Я хмуро кивнула в ответ.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

Спустя пару минут он слегка пихнул меня под столом коленом.

– Слушай, а давай проект вместе делать?

– Проект? – я посмотрела на него, плохо соображая, о чем это он. Ах да! Нам же проект по этому семинару положен. И покачала головой. – Прости, Влад, но я, наверное, с Юлькой буду работать в паре...

– Ну и замечательно! – обрадовался он, будто и ждал такого ответа. – Можно ж втроем писать – в программе курса все расписано – группами от двух до четырех человек. А в качестве подопытного кролика отцовскую фирму возьмем – типа мы ее покупаем и должны для банка составить бизнес-план.

Я немного подумала и пожала плечами. Страдания страданиями, а учиться-то надо. Тем более, что от рабского ига меня, вроде как, избавили – хорошо это или плохо...

– Только давай я сначала это с Юлькой обговорю и дам тебе знать, хорошо?

– Но проблемо! – снова показал зубы Гончаров, протягивая мне какую-то карточку. Визитка, поняла я. У этого говнюка уже визитки нашлепаны.

Я кивнула и взяла, поворачиваясь к подруге, пересказать ей шепотом предложение.

И замерла, пригвожденная тяжелым, до дрожи в коленях пугающим взглядом.

Пользуясь тем, что студенты увлеченно делили между собой пачки статей, Знаменский дернул подбородком, явно указывая на моего соседа. А потом, угрожающе прищурившись, медленно покачал головой.

***

Если до семинара со Знаменским я просто пугалась и беспокоилась, то после него я реально не знала, куда себя деть. Ходила взбудораженная, будто меня напоили тремя чашками колумбийского кофе, который еще и Ред Булем сдобрили. На людей натыкалась. Подпрыгивала уже не только от своего имени, но и от всех остальных окружающих меня резких звуков.

– Кать, ты хоть прожевала бы… – попеняла мне Юлька, когда я проглотила очередную печеньку, которую собственноручно пекла наша соседка по блоку. – Человек старался, работал… А ты глотаешь их как устриц…

Сидящий напротив за столиком кафетерия Влад усмехнулся, поглядывая на меня так, будто совсем не против был последовать в мой рот вслед за печенькой.

– Ну, проголодался человек, что тут такого ужасного? Ты когда в последний раз ела, Семёнова?

Я в очередной раз дернулась и поперхнулась – и было от чего. За одну неделю двое мужчин, оба из которых имели на меня виды, успели задать мне этот нескромный вопрос.

Да, без всякого сомнения, Влад имел на меня виды. Именно поэтому, собственно, он и влез в нашу компанию под предлогом совместной работы над проектом. Хотя, если уж смотреть правде в глаза – уговаривать ему меня долго не пришлось. Я согласилась еще раньше, чем спросила Юльку, не против ли она. Вот прям в ту самую секунду, как Виктор Алексеевич сурово глянул на меня – не смей, мол! – так сразу и согласилась. Немедленно, с милой улыбочкой на лице и возмущением, бурлящим в груди. И с мыслями «ах ты ж чертова собака на сене!»